Исследование военной истории прошлого (такое, как это) представляется существенным для корректировки полководческих идей и искусного ведения войны в будущем. Среди военных кампаний, «достойных изучения честолюбивым солдатом», Наполеон называет войны Александра Македонского, Ганнибала и Цезаря, которые не знали пороха. Профессиональные историки, по сути, согласны в том, что, хотя многие условия войны меняются от эпохи к эпохе в зависимости от совершенствования оружия, имеются определенные доктрины исторической школы, которые, оставаясь неизменными и, следовательно, пригодными для универсального применения, могут быть утверждены на уровне всеобщих принципов. По этой же причине изучение морской истории прошлого может быть сочтено поучительным благодаря иллюстрации законов морской войны, которые действуют, несмотря на огромные перемены, вызванные совершенствованием вооружения ВМС научными достижениями прошедшего полустолетия и использованием пара в качестве движущей силы.
Вдвойне необходимо, таким образом, критическое исследование истории и опыта морских войн в эпоху парусного флота, потому что в то время, как эта эпоха дает поучительные уроки для современного применения и оценок, паровой флот до сих пор не создал истории, которая могла бы дать при ее изучении решающие ориентиры. (Напомним, что книга написана в 1889 году, и испано-американская и Русско-японская войны – впереди. – Ред.) Об эпохе парусного флота мы располагаем большими знаниями, подтвержденными опытом, об эпохе парового флота неизвестно практически ничего. Поэтому учения о морских войнах будущего почти целиком носят предположительный характер. И хотя предпринималась попытка подвести под эти учения более солидный фундамент посредством уподобления парового флота галерному флоту, двигающемуся при помощи весел и имеющему продолжительную и хорошо изученную историю, было бы лучше не увлекаться такой аналогией, пока она не прошла всестороннюю проверку практикой. Это уподобление действительно отнюдь не поверхностно. Общее свойство парового судна и галеры состоит в способности двигаться в любом направлении, независимо от ветра. Такое свойство резко отличает эти классы судов от парусного судна. Последнее может следовать ограниченному числу курсов, когда дует ветер, и остается неподвижным при его отсутствии. Но при всей разумности наблюдения сходных явлений разумно также искать явления, отличающиеся друг от друга. Потому что, когда воображение влечет к обнаружению сходных черт (что является одним из наиболее приятных увлечений), возникает склонность относиться с раздражением к любой нестыковке во вновь обнаруженных параллелях, и поэтому можно просмотреть такую нестыковку или отказаться ее признать. Так, галера и паровое судно имеют общую, хотя и развитую в неравной пропорции, упомянутую важную особенность, но они различаются как минимум в двух отношениях. И, обращаясь к истории галеры для извлечения уроков боевыми кораблями, использующими паровые двигатели, следует постоянно иметь в виду эти различия, равно как и сходство, иначе будут сделаны ложные выводы. Движущая сила галеры при ее эксплуатации неизбежно и быстро ослабевает, поскольку люди (гребцы. – Ред.) не могут выдерживать столь напряженные усилия продолжительное время. Вследствие этого боевые тактические действия могут продолжаться лишь ограниченное время[1]. И опять же в период существования галер наступательное оружие не только использовалось для ближнего боя, но почти целиком предназначалось для рукопашной схватки. Эти два условия диктовали необходимость стремительного нападения друг на друга, однако не без попыток искусного маневрирования с целью отойти назад или обойти противника, за которыми следовала рукопашная схватка. Из такого стремительного броска и такой свалки респектабельные, даже выдающиеся военно-морские эксперты нашего времени единодушно выводят строгие правила боевых действий флота с современным вооружением. Выходит нечто вроде свалки на Доннибрукской ярмарке (Доннибрукская ярмарка близ Дублина, проводимая с 1204 года, – синоним беспорядка и распущенности. – Ред.), при которой, как свидетельствует военная история, трудно отличить друга от врага. Какую бы ценность ни представляло такое мнение, оно не может претендовать на историческую основательность только потому, что галера и корабль с паровым двигателем, независимо от их различий, могут двигаться в любое время прямо на противника и иметь носовой таран. До сих пор это мнение остается всего лишь предположением, относительно которого не стоит спешить с окончательными выводами, пока реальный боевой опыт не прольет на него больше света. До этого имеет право на существование противоположный взгляд. Он состоит в том, что схватка между численно равными флотами, в которой военное искусство сведено к минимуму, не самое лучшее, что может быть сделано при наличии сложного и мощного оружия нынешнего века. Чем более уверен в себе адмирал, тем эффективнее боевая тактика его флота. Чем лучше его капитаны, тем реже возникает для него необходимость ввязываться в подобную схватку при равенстве сил. В таком беспорядочном бою все вышеупомянутые преимущества теряют значение, главную роль играет случай, а флот не отличается от скопления кораблей, никогда не взаимодействовавших прежде[2].
История учит, что иногда свалки уместны, а иногда – нет.
Далее, у галеры есть явное сходство с кораблем, имеющим паровой двигатель, но она отличается от него другими важными свойствами, которые не сразу бросаются в глаза и поэтому реже принимаются во внимание. В корабле с парусным вооружением, наоборот, бросается в глаза его отличие от современного судна. Черты сходства, хотя имеющиеся в наличии и легко обнаруживаемые, не очевидны и поэтому менее заметны. Это впечатление подкрепляется ощущением абсолютной немощи парусного корабля в сравнении с кораблем на паровом двигателе, из-за зависимости первого от ветра. При этом забывают, что тактические уроки сохраняют силу, когда парусник ведет бой с ему подобным кораблем в равных условиях. Галера не теряла боеспособности из-за штиля и потому снискала в наше время больше уважения, чем парусный корабль. Тем не менее последний заменил галеру и сохранял превосходство над ней вплоть до эпохи применения пара. Корабли под парусами и с паровым двигателем объединяет способность наносить урон противнику на расстоянии, а также возможность маневрировать неограниченное время без потерь в живой силе, выделять большую часть экипажа для боевых действий, а не для гребли веслами. Эти свойства, по крайней мере, настолько же важны и тактически значимы, как и способность галеры двигаться во время штиля или против ветра.
В процессе обнаружения сходства возникает склонность не только упустить различия, но также преувеличить сходство, то есть возникает склонность к фантазированию. Может, следовало бы указать на то, что так же, как парусный корабль располагал дальнобойной артиллерией сравнительно большой пробивной силы и, кроме того, каронадами (гладкоствольные орудия большого калибра с коротким стволом. – Ред.), имевшими меньшую дальность стрельбы, но больший разрушительный эффект ядер, современный корабль с паровым двигателем оснащен батареями дальнобойных орудий и минами (торпедами. – Ред.). Последний сохраняет эффективность лишь на ограниченной дистанции и уж затем добивается разрушительного эффекта, между тем его орудия, как и в старину, предназначены для пробивного действия. Тем не менее это чисто тактические соображения, которые могут влиять на замыслы адмиралов и капитанов. И аналогия здесь реальна, не высосана из пальца. Реально также то, что как парусный корабль, так и корабль с паровым двигателем предполагают прямое столкновение с противником: первый – посредством абордажа и захвата корабля противника, второй – посредством тарана и затопления вражеского корабля. В обоих случаях это наиболее трудная из их задач, потому что для ее выполнения корабль следует подвести к одной точке поля боя, в то время как орудийный огонь может вестись из многих точек обширной зоны.
