— Не бойся, — сказал Рейн хриплым от волнения голосом. — Я никому не позволю причинить тебе боль.

Но в ответ Джоселин только еще крепче вцепилась в него, обнимая за шею, словно так он сможет понять, что он для нее значит, как она любит его и как благодарна за то, что он для нее сделал.

— П-почему ты это сделал? — спросила она сквозь рыдания, заглядывая ему в лицо. — Почему?

Она почувствовала, как задрожали пальцы, нежно гладившие ее по волосам.

— И ты еще спрашиваешь? Неужели ты не знаешь?

— Я знаю, что была в саду. Я м-могла быть тем человеком. Я могла…

— Ты не могла, — возразил он, невольно сжав ее сильнее. — Ты никому не могла бы причинить боль. Я понял это в ту грозовую ночь. Я не сомневаюсь в этом ни на йоту. Я верю в это сердцем и душой.

И он действительно верил ей. Джоселин видела эту веру в его глазах. С пониманием этого к ней пришла надежда, ей стало легче дышать. Она глубоко запрятала свою боль, но та ее никогда не оставляла. Боль от неуверенности и памяти о предательстве.

— Я никогда больше не усомнюсь в тебе, Джоселин. Я обещаю тебе. Что бы ни случилось, я никогда в тебе не усомнюсь. Я люблю тебя. Сегодня я понял, насколько я люблю тебя.

Казалось, время остановилось, тиканье часов стало медленнее, заполняя паузу в ее сердцебиении. Она так хотела ему верить… хотела больше всего на свете, и все же…

— Когда-то ты меня ненавидел.

Боль исказила черты его лица.

— Я знаю, что так могло показаться. Я и себя ненадолго обманул, но это было неправдой.

— Ты преследовал меня, ты презирал меня.

Он провел ладонью по ее щеке.

— Неужели ты думаешь, что я стал бы плыть за сорок тысяч миль, чтобы найти женщину, которую ненавижу?

Джоселин вгляделась в его лицо.

— Ты человек чести, Рейн. Ты женился на мне из чувства долга, а не по любви.

— Долга? — повторил он, отстраняясь немного — Ты так думаешь?

— Ты чувствовал свою ответственность. И сейчас чувствуешь.

— Я женился на тебе, потому что люблю тебя. Мне потребовалось время, чтобы это понять, порой я бываю чертовски упрям.

При этих словах Джоселин улыбнулась, а Рейн вздохнул.

— Я понимаю, что тебе трудно в это поверить, — он по-хозяйски поцеловал ее в губы. — Но со временем я заставлю тебя поверить.

— Рейн, — прошептала она, обнимая его за шею.

Я люблю тебя.

Рейн снова поцеловал ее, его рот был как сладкое пламя, его язык завлекал и требовал. Она ощутила, как быстро забилось ее сердце, почувствовала, с какой нежностью и заботой он обнимает ее.

Она ответила на его поцелуй со всей любовью, которую ощущала, но никак не могла высказать, и Рейн застонал. Он подхватил ее на руки и отнес на огромную кровать. Мгновение спустя он снял с обоих одежду, потом коснулся ее губ долгим и глубоким поцелуем. В его прикосновениях горела страсть, но с ней соседствовала и невероятная нежность.

В сладостнейший момент, охваченная любовью, исполненная надежд на будущее, Джоселин молилась, чтобы это никогда не кончалось.

И тут она вспомнила о выстреле в его кабинете. Господи, не отнимай его у меня.

Рейн почувствовал, как тонкие пальцы скользят по густым волосам на его груди. Солнце только встало, но они уже страстно занимались любовью. Рейн ощущал себя удовлетворенным и очень довольным. Он наконец признался в своей любви к стройной красавице рядом с ним, и хотя она ничего не сказала ему в ответ, ее страсть и внимание к нему были красноречивее слов.

Однажды, моя славная женушка, ты придешь ко мне как прежде. Ты станешь доверять мне и не будешь бояться любви.

Во всяком случае, он молился, чтобы все было именно так.

Он пожалел, что не может провести весь день с ней в постели. События прошлого вечера требовали действия, и Рейн спустил длинные ноги с кровати и потянулся за брошенным на ближайший стул халатом.

— Что сказал мистер Малком после моего ухода? — тихо поинтересовалась Джоселин, приподнявшись на локте.

Рейн недовольно вздохнул. Каким бы сладостным ни было мгновение, нерешенные проблемы не оставляли их в покое.

— Он сказал, что изучил передвижения почти всех людей из нашего списка. Леди Кэмпден серьезно увлечена герцогом Хеиверлэндом. Лорд Кэмпден по всей видимости ничего не знает о моем романе с его женой и слишком легковерен, чтобы этим интересоваться. У Розали Шеллгрейв появился любовник. Она никогда не представляла серьезной угрозы, когда речь шла обо мне. Я убежден, что и Хэркурт в этом не замешан. Он просто хотел защитить репутацию своей дамы. Я не могу его за это осуждать.

— А остальные?

Рейн раздраженно вскинул брови.

— Я уверяю тебя, что список подозреваемых велик, но все же в него включены не все англичане.

Джоселин рассмеялась. Ему нравилось, как она смеется — словно колокольчик.

— Ты же знаешь, что я имела в виду не это.

Он улыбнулся, но его ответ прозвучал не утешительно.

— Если говорить прямо, то у Малкома по-прежнему нет улик.

— Но он обязательно должен был что-нибудь обнаружить.

Джоселин села на кровати, ее блестящие черные волосы рассыпались по плечам. Он любил прикасаться к шелку ее волос.

— Не много, боюсь. Я попросил его найти Броуни и Такера. Я знаю, что ты беспокоишься о них. Малком искал их, но пока не обнаружил.

Рейн не стал говорить Джоселин, что хотя старшего из ее друзей видели в конюшне во время покушения, никто не знал, где находился тогда мальчик. Ради Джоселин и самого Такера он надеялся, что мальчик не замешан в этом.

— Мне бы хотелось повидаться с ними до отъезда в Марден.

— Я знаю. Если Малком сможет их найти, их привезут сюда немедленно.

Она нежно поцеловала его в плечо.

— Что еще говорил Малком?

— Ничего существенного, хотя он и сделал одно любопытное замечание.

— О чем?

— Он сказал, что мы, возможно, не там ищем.

— То есть?

Мгновение Рейн колебался.

— Хотя с тебя сняты все обвинения в покушении, — черт побери, когда наконец будут готовы документы? — Малком узнал, что ты пыталась стрелять в меня перед домом лорда Дорринга. Он спросил, почему.

— И что ты ему рассказал?

— Что ты приняла меня за моего отца. Я рассказал ему о пожаре на Мичем-лейн, о твоих родственниках и о том, как ты оказалась на улице.

— И?

— И вот тут-то и начинается нечто любопытное. Он спросил меня, не мог ли бы кто-нибудь еще желать мне смерти по той же причине. Я сказал, что никого не знаю. Разве что твой отец, но сэр Генри уже умер.

Рейн наклонился и поцеловал Джо, потом выбрался из постели. За его спиной Джоселин не шевелилась. Когда-то Броуни и Такер хотели убить Рейна по той же причине, что и она. Она знала, что Броуни этого не делал. И обвиняющий перст указывал теперь на Така.

Господи. Разве она не объяснила ему? Она же рассказала, что Рейна не в чем винить, что его вообще не было в Англии, когда все это случилось. Он должен был понять… но понял ли?

— Я прошу тебя собраться, — сказал Рейн, натягивая панталоны и застегивая их. — Завтра мы отправляемся в Марден.

— Слава Богу, — ответила Джо, мечтавшая увезти его как можно дальше от опасности.

— А пока мне нужно съездить в город. Нам понадобятся дополнительные люди. Я не хочу, чтобы у этого негодяя был еще один шанс меня убить, — он подошел к жене и решительно поцеловал ее в губы. — Мне, черт возьми, есть ради чего жить.

В конце концов Джоселин удалось уговорить Рейна позволить ей сопровождать его в Лондон.

— Мне нужно кое-что купить до отъезда в деревню.

Казалось очевидным, что не она была мишенью убийцы, а один лишь Рейн, только Рейн.

— Ты, конечно, возьмешь с собой Элайзу. Она заставила себя улыбнуться.

— Конечно.

На самом деле Джо собиралась разыскать Такера. Она не вполне была уверена, что знает, где его найти, но если она встретится с Броуни, есть шанс, что мальчик с ним.

Надев простое коричневое саржевое платье и обычный плащ с капюшоном, она направилась через холл в гостиную, чтобы выпить с Рейном шоколаду перед отъездом в город. Она как раз проходила мимо комнаты Александры, когда дверь распахнулась и рыжеволосая девушка почти налетела на нее.