— Что-то борзый ты не по размерам, — пробасил самый здоровый из них.

А может, все-таки подраться с молодняком? Самый лучший способ знакомства поросли с ветеранами Платформы. Будет много воспоминаний и разговоров.

— Извинись, — предложив самый благоразумный для них вариант, я откинулся назад еще глубже.

Тихо в зале.

Из трех вентиляторов, висевших в зале под потолком, крутился всего один, приводимый в действие энергией солнечных батарей, установленных на крыше заведения: хозяйка следит за экономией… Теперь вдруг стало слышно, как работают подшипники. Улыбчивые официантки тут же смылись, за начальством побежали.

— Опа! — делано удивился патрульный. — А то че будет, борзый? Может, тебе еще и полы в хате помыть?

— Надо будет, и полы помоешь, и стены вылижешь, — спокойно пообещал я. — Все внутренние стены замка, на два раза.

В зал выскочила встревоженная Синтия и торопливо побежала вокруг длинной барной стойки, отлично представляя, что тут сейчас может произойти. Даже жаль, но она ничего не успела сказать.

Потому что, как говорится, двери с шумом отворились — так всегда бывает, когда он куда-нибудь входит, — и в зале возник Гоблин. Мишке на оценку подобных ситуаций никогда не требуется больше двух наносекунд.

— Кастет, ты сразу выстрели одному из них в голову, и все дела, — пробасил он от дверей. — Сотников простит, ему проще новых бычков набрать, еще спасибо за селекцию скажет. Синтия, родная, пирожных хочу! Много!

Троица замерла. Гоблина они уже явно знали.

— Вы — Кастет? — наконец вымолвил самый низкорослый. И самый умный — это вообще почти правило, по себе знаю.

— Ага! Ха-ха! — заржал Гоб. — Испугались! В музей надо чаще ходить, бойцы, будете знать героев анклава в лицо!

Умный сделал шаг вперед.

— Парни, мы реально извиняемся… Надо же, Кастет! Черт, не думал, что познакомимся с вами так глупо… столько слышали… Не, Гоблин, мы проставимся, наш косяк!

— Да ладно, — махнул я рукой. — Проехали, я без претензий. Готовиться надо, мальчики. Сталкеры видных людей всех анклавов сразу на фейс пробивают, есть целая галерея портретов, учим, освежаем в памяти. А вы ленитесь. Начальству вашему доложу.

— Ребята, вы идите пока, погуляйте, — тихо посоветовала им управляющая — и те сразу послушались.

Синтия покачала головой, глядя патрульным вслед, и сказала:

— Ох, мужчины, мужчины… Какие вы… как это будет по-русски? Гоношистые! Костя, не дуйся, я тут с вами посижу. Соскучилась по настоящим мужикам, вечно все в разъездах. Даже Гриша Гонта чаще в Берлине бывает, чем здесь, Мила уже к Сотникову ходила, представляете? Лиза! Света! Большую тарелку с заварными пирожными и три кофе! Быстро! Мой и два американо, они такой любят!

Эт да, мы по-простому, не баре.

Присев рядом с Михаилом, она ласково приобняла кабана за как бы талию. Ага… Знаю я, по каким ты мужикам соскучилась. По Гоблину конкретно! По нем в зоне каждая вторая женщина скучает. Не девчата молоденькие, а те, кто, скажем так, чуть помудрей и уже знают, что есть такие, «на лицо ужасные, добрые внутри». Еще бы, один из последних неженатых Рыцарей Круглого Стола! Холостой отец-основатель, между прочим, герой фронтира. Сомов тут же слегонца подтаял.

— Совещания ждете, комсталк?

Я еле слышно скрипнул зубами.

Интересно, что она ответит, если я спрошу: известна ли ей зона выброски?

Нас дернули по рации минут через сорок.

Нукер, смуглый крепыш, представившийся Игорем, проводил наверх. За неплотно прикрытыми дверьми зала слышались голоса. Пауза. Опять кто-то начал говорить… Текущее совещание еще шло, скорее всего, диспетчера просто поторопились, вызвали группу раньше времени.

— Придется подождать немного, — виновато пояснил телохранитель-посыльный. — Можно у меня, там удобно, или внизу?

— Может, к радистам поднимемся? — предложил я напарнику.

— Юрка наверняка здесь сидит, а нам че с молодняком толкаться? Ничего, боец, мы и тут постоим, не чужие. — Гоблин тяжело хлопнул его по плечу. — Послушаем с краю, что у вас за базары теперь в ходу. Ты же не будешь против?

— Да стойте, слушайте, — сказал парень несколько нервно.

Я прислушался. Докладывал Демченко, он уже заканчивал.

— И наконец, о Большом Призе из Гуляй-Поля… Многие знают, что последний рейд, проведенный группой Бикмеева, оказался поистине уникальным. Ну я и сам с ними ходил, полученная от жителей Евлашей информация была такова, что нужно было проверить на месте.

— Не все знают, Сергей, — сказал кто-то в зале, не опознал конкретно.

— Хорошо, расскажу подробней. Коротко так: на одном из участков, там горный хребет почти примыкает к Сене, севернее Березового на пятьдесят три километра, один охотник из Евлашей нашел в лесу несколько узкоколейных рельсов в пачке. Лежали прямо в зарослях! Он поначалу даже не понял, что перед ним лежит, обалдел парень! Ну, по наводке в район была срочно катапультирована группа сталкеров Монгола. Местность сложная, труднопроходимая, с хищниками все в порядке, поэтому никто туда не забредает… И вот…

— Сережа, немного академичней, — мягко прервал его Сотников. — Не статью пишешь.

Мы с Гобом переглянулись: до сих пор учит!

— Хорошо, Алексей Александрович. Потому, собственно, данный стратегический ресурс оказался скрыт от испанцев, да и французы при прочесывании русла Сены ничего не заметили… Итак. Сталкерами была обнаружена узкоколейная железная дорога длиной около полукилометра, разъезд, два семафора и ручная дрезина на путях. Согласно подсчетам, ровно сто двадцать восьмиметровых рельсов и два стрелочных перевода.

— Ну вот, — довольно прищурился Главный.

Вот что значит бзик! Спит и видит, как строит железную дорогу! Никаких шуточек, все только серьезно. Демченко достал тетрадку: раз академичней, тогда читать будем. Сотников опять кивнул.

— На переезде стояли два шлагбаума и темно-коричневая будочка смотрителя с поленницей дров под навесом. Возле будки — семидесятипятисильный локомобиль П-75 Людиновского завода и прицепная полевая кухня КП2-48… Внутри будочки — полный комплект, все нужное для работы. На столе у окна лежали красный и желтый флажки в жестком брезентовом чехле. На полке справа — фонарь «летучая мышь», большой железный чайник, три алюминиевые кружки, миски, ложки, даже соль, чай и сахар в жестяных коробках… Секунду! Ага! Одна табуретка под столом, на другой — оцинкованное ведро с крышкой. В правом углу у входа — железная печка, рядом топор, кирка, лопаты — штыковая и совковая, лом. Выше, на стене — бугельная финская пила. Такое впечатление, что в связи с ремонтом путей работники разъезда просто уехали на выходной в ближайшую деревню… Под висящей у двери плащ-палаткой была найдена винтовка Мосина, брезентовый пояс с двумя полными подсумками и пустой фляжкой. В подсумках шесть обойм. По левой стене — дощатые нары, внизу канистра с керосином. На нарах я нашел пехотный нагрудный девяностопатронный патронташ-бандольер к трехлинейке, полный. В общем, только еды не было. По всему полу — очень тонкий слой пыли. Очевидно, что объект Смотрящие переместили совсем недавно, еще и это обстоятельство спасло ресурс от преждевременного обнаружения и разграбления местными. Все у меня! Теперь надо срочно решать вопрос по вывозу, тут Евгений Иванович лучше меня расскажет.

— В принципе схема известная, хорошо отработанная, — начал Дугин, кивнув предыдущему докладчику.

Все-таки как был Демченко журналистом, так журналистом и останется на всю жизнь. Не может без красочных подробностей, ярких деталей. А я не могу это слушать! Заревновал. Прикиньте! Развернулся и бодро зашлепал вниз, на улицу.

Вот люди сработали, ай, Монгол, ай, молодчага! А Демченко-то не удержался, тоже рванул, вспомнил молодость! Господи, вы нас куда-нибудь отправьте наконец!

А на улице был дождик, приличный, вполне летний.

Постояв минут пять под крыльцом входа, я успокоился и вернулся в донжон.