В его взгляде смешались страх и неуверенность, напряжение и беспокойство, и ее сердце исполнилось любви. Ведь он смог наконец побороть свою гордость и пришел за ней.

Рис был не слишком уживчив и прост. Годы, проведенные на море, сделали его нетерпеливым и нетерпимым ко всему. Но он остался искренен и правдив, даже в своей надменности. И он любит ее, и это написано у него на лице.

— Еще не поздно, — радостно произнесла Джулиана. — Никогда не может быть поздно.

Ее слова стерли последний страх в его душе. С приглушенным стоном он сжал ее в объятиях, осыпал поцелуями ее лицо, жадно приник к губам. Поцелуй был таким нежным и таким страстным, что Джулиана поняла — она запомнит его на всю жизнь.

— Никогда больше не оставляй меня, — прошептал он, когда наконец оторвался от нее. Он взял ее лицо в свои руки. — Попроси меня сделать что угодно, и я это сделаю. Попроси меня дать тебе все, что угодно, и я отдам тебе это. Но никогда не оставляй меня.

— Не волнуйся, я не собираюсь оставлять тебя ни сейчас, ни когда-нибудь после. — Она нежно поцеловала его.

Рис крепко прижал ее к себе, опустив голову ей на плечо.

— Хорошо, — пробормотал он, покрывая поцелуями ее шею. — Последние два дня стали для меня сущей пыткой. Если ты хотела наказать меня, ты в этом преуспела.

— Я не хотела наказывать тебя. Я лишь хотела, чтобы ты понял, что должен верить мне.

— Я понял, — словно клятву, произнес Воган. — Я понял, что, если я не буду верить тебе, я перестану верить всему в этом мире, потому что ты мне дороже всего мира.

— О Рис, — растроганно прошептала Джулиана. — Я так долго ждала этих слов. — И теперь уже она осыпала поцелуями его лицо — побледневшие щеки, нежную кожу век, кончик надменного носа.

— Я одного только не могу понять, любовь моя. — Отстранившись от него, она лукаво улыбнулась. — Почему ты прислал мне все эти подарки? Я боялась, что они должны заменить твой приезд. Но, похоже, я была не права.

Он провел губами по ее лбу.

— Возможно, во мне еще не совсем умер поэт. Я хотел открыть тебе мое сердце, но боялся просто предстать перед тобой, держа его в руках. Я думал, ты сердишься на меня за то, что я долго не ехал, и не захочешь говорить со мной. Подарки должны были смягчить тебя.

Джулиана широко улыбнулась.

— И ты предложил мне все, что имеешь, да? — Ее улыбка погасла. — Но для меня самое главное — владеть твоим сердцем и душой, так же как ты владеешь моими. И твоим доверием. Наконец, после стольких лет!

Он прижался лбом к ее лбу.

— Я был таким глупцом, любовь моя! Я так часто оказывался глупцом, что даже и не знаю, с чего именно начать извинения, но…

Внезапный стук в дверь заставил их обоих вздрогнуть и осознать, что они находятся в передней Нортклифф-Холла.

Джулиана тяжело вздохнула и слабо улыбнулась.

— Мне бы очень не хотелось прерывать твои любовные признания, мой дорогой супруг. Но это, кажется, лорд Девоншир.

К чести Риса, ему удалось сохранить спокойствие на лице.

— Я должна впустить его, понимаешь? — добавила она.

Он грустно вздохнул.

— Да. Полагаю, что должна.

— И, возможно, будет лучше, если я сначала встречусь с ним одна. — Она подняла на него умоляющий взгляд.

— Делай, как считаешь нужным. Я приехал сюда потому, что ты посчитала это нужным. — Воган внезапно помрачнел. — Но не думай, что я это одобряю.

— Да, было бы удивительно, если бы ты одобрил. — Она протянула ему половинки «ложки любви», которые до сих пор держала в руках, и указала на дверь в столовую. — Ступай туда и подожди меня. Обещаю, что буду говорить с ним недолго.

Рис кивнул. Но, когда она пошла отпирать дверь, он поймал ее за талию и впился в ее губы долгим страстным поцелуем. Его язык уже ворвался к ней в рот, требуя и подчиняя.

Когда он отпустил ее, Джулиана была словно в тумане.

— З-зачем ты это сделал? — пролепетала она.

На его лице промелькнула слабая улыбка.

— Я только хотел, чтобы ты об этом помнила, когда будешь говорить с Девонширом. — И, таким образом обретя уверенность, он зашагал в столовую.

Джулиана весело рассмеялась, помотала головой, чтобы окончательно прийти в себя, и побежала отпирать, надеясь опередить лакея, уже спешившего на нетерпеливый стук.

Отстранив его властным жестом, она отперла входную дверь.

На пороге действительно стоял Стивен. Он, казалось, удивился, что Джулиана сама открыла ему дверь, но не подал виду.

— Добрый вечер, Джулиана.

Она протянула ему для поцелуя затянутую в перчатку руку. Его галантность привела ее лишь в доброе расположение духа, но не больше.

— Добрый вечер, Стивен. Заходи, пожалуйста.

Он вошел в дом, передал лакею плащ и шляпу. Стивен не сводил с нее взора, словно старался прочесть ее мысли. Она же не смела поднять на него глаз. Чувство вины не давало покоя ее душе, и Джулиана долго не могла решиться заговорить с ним первой. Но говорить нужно было, и чем скорее, тем лучше.

— Еще никто не спускался к обеду, поэтому мы можем подождать в гостиной.

Девоншир смиренно пожал плечами.

— Как хочешь.

Они прошли в гостиную, и она плотно затворила за собой двери. Теперь, когда они оказались лицом к лицу, она по-прежнему не могла найти нужных слов. Напряженно-прямая осанка, отчужденно-достойный вид делали его столь величественным, что она и не знала, как к нему подступиться. Неужели ей суждено было когда-то связать свою жизнь с этим человеком, делить с ним постель, носить под сердцем его детей? Без всякого сомнения, они стали бы вполне сносной супружеской парой. Но по сравнению с той жизнью, что ожидала ее с Рисом, этот брак был бы всего лишь жалкой заменой.

Словно почувствовав ее неловкость, Девоншир заговорил первым:

— То, что я вижу тебя, уже ответ на один из моих вопросов. Судя по всему, Воган не держит тебя в Ллинвидде как пленницу.

— Нет. — Ей удалось через силу улыбнуться. — Знай, Стивен, я осталась в Ллинвидде только потому, что сама выбрала для себя эту судьбу. Я там счастлива.

Он высокомерно вздернул подбородок и скептически взглянул на нее.

— С ним? Я знаю, ты всегда любила Ллинвидд и предпочитала жить там, но с ним? Мне страшно и подумать, что он обращается с тобой так, как обошелся в день нашей помолвки.

Джулиане было тяжело даже вспоминать того Риса. Но, слава небесам, с тех пор он так изменился!

— Я не отрицаю, у меня были трудные времена. Но теперь все изменилось к лучшему. И мы обоюдно порешили, что вполне устраиваем друг друга.

— Да, но разве этого достаточно? — Вся бесстрастность Стивена внезапно исчезла. Он шагнул к ней и сжал ее руку. — Джулиана, скажи мне правду. Ты счастлива с ним?

У него был такой жалкий, такой одинокий вид, что ей ужасно захотелось утешить его. Но ответ ее был, однако, тверд и безжалостен:

— Да, я очень счастлива с ним. Нам удалось опять обрести то, что было между нами раньше.

Отпустив ее руку, Стивен поджал губы и отвернулся.

— Понимаю.

— Стивен, я не могу даже надеяться, что ты когда-нибудь простишь меня за обман. Если бы у меня были хоть малейшие сомнения в его смерти, я никогда бы не приняла твоего предложения. Но я действительно думала, что Рис мертв — Дарси представил мне свидетельство о его смерти. Я знаю, я должна была сказать тебе, что была замужем, но Дарси был против. Он требовал, чтобы я все скрывала и «сохранила доброе имя семьи». Он так и сказал.

Стивен кивнул, стараясь не глядеть на Джулиану.

— Да. Оувертон рассказал мне кое-что из того, что случилось шесть лет назад. Я считаю, твои братья прямо повинны в том, что случилось с тобой и твоим супругом. И в том также, что ты скрыла от меня свой брак.

— Да, — подтвердила Джулиана, удивившись, как много он знает. Может, именно поэтому он грозится выйти из всех коммерческих предприятий, затеянных вместе с Дарси. — Знаешь, ты не должен их винить. Они думали, что действуют ради моего же счастья.

Он скептически взглянул на нее.