Тремя часами позже Рис и Морган верхом неторопливой иноходью покинули городской совет. Рис с веселой усмешкой взглянул на друга.
— Ну что, Морган? Каково чувствовать себя кандидатом в члены парламента?
Морган рассмеялся.
— Спроси меня об этом завтра. Думаю, утром у меня будет более трезвый взгляд на происшедшее.
— Без сомнения, — криво улыбнулся Рис.
— Ты знаешь, сегодня нам удалось добиться лишь небольшой победы. Легко зарегистрировать кандидата, особенно когда совету смертельно надоели напыщенные английские дворяне типа Нортклиффа. Но поставить человека вроде меня у власти не так-то просто.
— И все же стоит попытаться.
— Да. Но эта идея может лишить тебя твоих последних средств. Борьба за место в парламенте почти всегда разоряет проигравшего. А иногда и победителя. Все эти банкеты, за которые надо платить, взятки и…
— Я знаю. — Рис смотрел вперед на освещенную луной дорогу. — Мне это хорошо известно. Один раз отец собрался выставить себя кандидатом от Прибрежного округа, но передумал, когда подсчитал будущие расходы. Но я — не мой отец. И ты тоже. Мы оба гораздо ответственнее. — В его голосе прозвучала горечь. — И очень маловероятно, чтобы мы разорились в игре, не успев употребить наши деньги на более благородные цели. Честно говоря, я верю, что мы справимся.
Морган потрепал свою лошадь по шее.
— Надеюсь. — Он ухмыльнулся. — Ты видел лицо Нортклиффа, когда ты согласился пожертвовать деньги на ремонт городского совета? Я боялся, что у него глаза вылезут из орбит. Он же не дурак. Он знает, как легко купить голоса горожан. А хуже всего, что ты покупаешь их для меня. Отнять у него место в парламенте после того, как я уже отнял у него любовницу, — это величайшее унижение.
— Отнял у него любовницу? — Рис метнул взгляд на Моргана. — У нас сегодня так и не было возможности поговорить. Значит, Летиция перешла жить к тебе?
— Да. И как только состоится оглашение, мы поженимся, — твердо сказал Морган. — Она и Эдгар — теперь моя семья.
— Понятно. — Рису не удалось скрыть зависти, прозвучавшей в его голосе. Семья. Они с Джулианой тоже могли бы быть семьей. Если бы он этому не препятствовал. Если бы смог доверять ей.
Морган бросил на него сочувственный взгляд.
— Из твоих сегодняшних слов я было решил, что ты изменил свое мнение о Джулиане и Летиции. Я понимаю, что вы с женой по-прежнему в ссоре?
Седло заскрипело от резкого движения Риса.
— В ссоре? Иногда я думаю, что мы всегда будем в ссоре.
— Значит, ты все еще ей не доверяешь?
— Я не знаю, Морган. Я больше не знаю, что думать. По правде говоря, эта женщина сводит меня с ума. — Он мрачно хмыкнул. — В ночь той проклятой помолвки в Нортклифф-Холле она угрожала, что превратит мою жизнь в ад, если я не буду ей доверять. Я думал, она просто станет злющей мегерой или, как ребенок, перестанет слушаться меня. Это бы я еще смог перенести.
Он вспомнил сегодняшний вечер и невыносимое желание, которое она пробудила в нем. Он помнил ее слова: «Не рассчитывай, что найдешь меня здесь, когда вернешься».
С его губ сорвался стон.
— Но потом я открыл, что существуют другие виды ада.
— Это я хорошо могу себе представить, — засмеялся Морган.
Рис сжал зубы.
— Не могу поверить, что хрупкая английская леди может так терзать меня. Это заставляет меня усомниться в собственном здравом уме.
— Летиция говорит, что Джулиана стала жертвой Нортклиффа, и убеждена, что она ни за что не пошла бы на предательство. Летиция даже не побоялась сказать ему это в лицо.
Еще пять дней назад Рис бы страстно спорил с Морганом. Сама мысль о невиновности Джулианы казалась ему абсурдной. Теперь же абсурдность ее значительно поуменьшилась.
— И что он ответил ей?
Тяжелый вздох Моргана прозвучал особенно громко в ночной тишине.
— Он продолжает настаивать на своей искренности. К сожалению, похоже, нет возможности узнать правду, раз трактирщик и братья Сент-Албанс настаивают на своей версии. Даже у Летиции нет весомых доказательств в пользу твоей жены.
— Значит, Летиция считает, что Джулиана могла предать нас?
— Нет. Летиция согласится с ее виновностью, только если Джулиана сама в этом признается.
Рис подавил проклятие. Черт побери, никто не хочет думать плохо о Джулиане. Просто раздражает, с какой готовностью ллинвиддские горничные подчиняются ее распоряжениям, не обращая внимания на его слова! И еще поглядывают на него, как на волка, терзающего бедную овечку!
Действительно, бедная овечка! Эта овечка быстро обвела всех в доме вокруг своего пальчика. Недавно он обнаружил, что на ее стороне даже его собственный камердинер.
— Одну вещь ты должен твердо знать, — продолжал Морган. — Нортклифф признался, что не передал мое письмо Летиции. Значит, скорее всего он так же поступил и с твоими письмами.
— Да, это возможно. Возможно даже, что Нортклифф врет. Но как ты объяснишь расхождение во времени и тот факт, что кто-то сообщил Нортклиффу, где нас искать? И почему Джулиана скрывала от всех свое замужество с самого начала?
— А какие причины приводит она?
— Молодость… страх… слабость…
— Веские причины…
— Все это причины, чтобы уклониться от замужества. Разве ты не понимаешь? Она его скрывала, потому что хотела от него избавиться. А поскольку она желала этого, она предала меня.
— Возможно, все не так просто.
— Я не знаю. Я больше не в состоянии правильно мыслить. Я хочу доверять ей, хотя знаю, что она способна лгать.
— Может, как раз это и есть правильная мысль — доверять ей. — Морган замолчал, затем нерешительно продолжил: — А тебе не приходило в голову, что ты предпочел неверие по совсем иным причинам?
— Во имя всего святого, что ты имеешь в виду?
Морган пожал плечами.
— Если ты признаешь, что она не предавала тебя, то не сможешь заставить ее быть твоей женой против ее воли, правда? Ты должен будешь предоставить ей выбор между браком и свободой. Тогда ты рискуешь потерять ее, как я чуть не потерял Летицию, предоставив ей выбрать между мной и Нортклиффом. А ведь ты не хочешь так рисковать?
Рис изо всех сил сжал поводья. В словах Моргана было много правды, слишком много правды. Действительно, если Джулиана невиновна…
Если она невиновна, то как он был несправедлив, как жесток с ней! Жестоко он поступил с ней и сегодня — ушел, ничего не сказав, не доверившись ни в чем! Черт побери, если она невиновна…
Он не должен даже думать об этом.
— Она не может быть невиновна. Не может. — Рис пытался придать голосу твердость, но в глубине души вовсе не был так уж уверен в своей правоте.
Морган пожал плечами.
— Тебе виднее.
Риса разозлил скрытый упрек в словах Моргана. К счастью, они уже подъезжали к повороту на Ллинвидд. Сейчас он, распрощавшись с приятелем, сможет побыть один. Когда Рис свернул на дорогу, Морган остановил лошадь.
— Разве ты не останешься сегодня в городском доме? Уже почти полночь, луна скоро зайдет за облака. Ты ничего не разглядишь в темноте.
Воган думал о Джулиане, лежащей с открытыми глазами в своей постели. Она сказала, что не будет его ждать, но он не должен упустить такую возможность. Вечерняя схватка настолько обострила его желание, что он не успокоится, пока не утолит его.
— Нет, я поеду домой. Все будет в порядке. Через несколько дней я приеду в город и мы составим план избирательной кампании.
— Прекрасно. — Морган махнул рукой, а затем неожиданно добавил: — Удачи тебе.
Удача… Рис с тяжелым вздохом поскакал к Ллинвидду. Сегодня ночью ему необходима была удача.
Джулиана рывком села в постели и прислушалась. Ну вот, опять. Резкий металлический звук. Засов на двери! Кто-то пытается открыть закрытую на засов дверь.
Она тяжело вздохнула, когда услышала за дверью тихое проклятие. Только один человек может ломиться в ее спальню среди ночи. Черт его подери! Он что, не слышал ее прощальных слов? Неужели действительно надеялся, что она будет ждать его в постели, горячая и трепещущая от желания?
