Хординги были готовы к активному сопротивлению, но комнаты встретили их храпом, сонным бормотанием и бессвязной руганью. Перебравшие по случаю праздника и пришедшие (а кое-кто и принесенные) под утро легионеры еще отсыпались. Только немногие успели продрать глаза и теперь вспоминали подробности гулянки, жадно пили воду и копили силы для похода в отхожее место.

На влетавших в комнаты хордингов смотрели мутными глазами, толком не понимая, кто это и зачем пожаловал. Мало у кого хватало соображения понять, что это отнюдь не друзья. А вот сил вытащить из прикроватного шкафа меч и нашарить лежащие на стеллаже ножи не хватало.

Резать спящих и беззащитных – паршивое дело, претившее самой натуре хордингов. Не по-мужски и не по чести. Но тут выбора не было. Ибо ждать, когда легионеры придут в себя, возьмут в руки оружие и выстроятся для боя, мог только идиот. Не до угрызений совести, с врагом надо кончать быстро.

И хординги резали. Кто фальшионом, кто ножом. Нескольким легионерам, потянувшим руки к оружию или отрывшим рот для крика, вогнали болты в грудь.

Первый этаж был очищен быстро и тихо. А вот на втором уже под конец зачистки одна из групп нарвалась на троих одетых легионеров и, что важно, при оружии.

Влетевший в комнату ведущий четверки моментально заметил тройку легионеров, прыгнул обратно, едва не снеся с ног товарища, и хрипло выдохнул:

– Бомбу!

Второй воин поджег фитиль ручной бомбы с центра, чтобы он меньше горел, и забросил его внутрь. Ахнуло, осколки застучали по стенам и двери.

Ведущий опять открыл дверь и прыгнул внутрь с фальшионом наготове. Второй воин вошел следом, за ним еще пара с арбалетами.

Двое легионеров валялись на полу, третий сидел у стены, прижав руки к лицу, и глухо стонал. Еще двое ворочались на лежаках. Их не задело, но здорово оглушило.

Хординги быстро добили раненых и выскочили в коридор. И почти сразу услышали приглушенные взрывы снаружи. Другие группы тоже пустили в ход бомбы.

Пропустив вперед роты, командир полка вместе с разведчиками поспешил к дому кавекера. Хорошо бы взять его живым, это важный источник, он даст ответы на многие вопросы.

Хординги почти добежали до дома, когда входная дверь с треском захлопнулась и лязгнул засов. Часовой, видимо, пришел в себя и поспешил запереть вход. Думает, что поможет?

Две пары разведчиков, вытащив ножи, с разбегу взлетели на выступы в стене, всадили клинки в стыки бревен и шустро полезли вверх, к широким окнам. Командир разведэскадрона крикнул, и десяток воинов исчез за углом.

Свистнул болт арбалета, в одном из окон второго этажа раздался крик. Кому-то из слишком любопытных обитателей дома не повезло.

…Осмер вышел из ступора только после странного грохота, несколько раз прозвучавшего невдалеке. Что там гремело и почему, он не знал, но звук выходил резкий и неприятный, хотя и немного приглушенный стенами.

Влетев в спальню, кавекер рявкнул сидевшей на ложе растрепанной жене:

– Одевайся быстро! И бери детей!

Жена, некогда красивая стройная девушка, а теперь располневшая толстая женщина, смотрела на него широко раскрытыми глазами, комкая у груди одеяло.

– Быстро!

– Что?..

– На нас напали!

Выпалив это, кавекер вдруг сам только что понял, что именно произошло. И от осознания этой нелепости его передернуло. Кто посмел? Кто мог напасть? Неужели мятеж?..

Грохот снаружи донесся еще раз, не такой сильный, но хорошо различимый.

Осмер выбежал из спальни и почти слетел по ступенькам вниз. На первом этаже жила прислуга – две женщины и мужчина. Тут же всегда были двое легионеров из стражи. Один обычно стоял у двери, второй сидел в небольшой комнате рядом с кухней.

Увидев его, кавекер крикнул:

– К оружию! Враги! Запереть двери, быть готовыми!

К чему именно, он не уточнил, а легионер и не спрашивал.

Осмер думал, что нападавших встретят легионеры, конечно, побьют их и прогонят прочь. Это может занять время, а пока лучше отсидеться здесь или вызвать остальных командиров когорты и уже с ними атаковать противника.

Кавекер был уверен, что наглых врагов победят. В конце концов, их меньше, они в чужом городе, так что у них никаких шансов.

Думать иначе он не мог, весь его жизненный и военный опыт подсказывал именно такое развитие событий. В порыве ярости Осмер даже хотел лично возглавить уничтожение противника. Но додумать эту мысль до конца он не успел.

Сперва в коридор влетели легионеры и быстро закрыли за собой дверь. Поймав взгляд кавекера, один из них испуганным голосом выкрикнул:

– Они идут сюда!

Оба воина обнажили клинки. А Осмер только сейчас понял, что даже не одет. Не считая накидки, в которой он стоял у окна.

– Держите дверь! Я скоро.

Он побежал наверх и уже на лестнице услышал чей-то вскрик. Кричала женщина.

Служанка, бывшая в комнате детей, не вовремя выглянула в окно, узнать, что там такое происходит. Ее силуэт только мелькнул в проеме, и остроглазый разведчик навскидку снял цель, справедливо посчитав, что там мог быть враг.

Случайная жертва войны. Не первая и, к сожалению, не последняя…

Служанку кавекер обнаружил лежащей у кровати сына. В груди у самой шеи торчала короткая толстая стрела, а на полу и на сорочке разливалась густая кровь. Дети – мальчишки девяти и десяти лет – жались в дальнем углу, круглыми от ужаса глазами глядя на няню.

Осмер хотел было позвать сыновей, чтобы увести их, но в комнату забежала жена, наспех одетая, все так же непричесанная.

– Что?..

При виде служанки ее рот стал раскрываться для истошного крика. Кавекер дернул жену за плечо, встряхнул.

– Уходим! Все вниз! Я…

Договорить Осмеру не дали.

Раздался удар, из рамы вылетела слюда, потом вылетела сама рама, и в проеме возникла затянутая в черное фигура. В руках странно изогнутый меч. Заметив хозяев, чужак спрыгнул на пол и выставил меч перед собой.

– Не двигаться! – жестко, с акцентом произнес он.

Следом возник еще один воин. Он подошел к кавекеру, замершему рядом с женой, жестом потребовал отойти в сторону. И качнул мечом.

Безоружный командир когорты повиновался. От одного взгляда на оружие врагов, на их суровые лица его начинала колотить дрожь.

Кто-то пробежал по коридору, слетел по лестнице вниз. Оттуда донесся вскрик, лязг железа и протяжный стон.

Кавекер почувствовал слабость в ногах, неловко сел на край лежака и потянул жену к себе. Дети ползком подобрались к ним и затихли в ногах, со страхом глядя на чужих воинов.

Они так и сидели, не смея заговаривать с врагами и даже смотреть на них. А потом в комнату вошли несколько человек. Один из них, рослый, в такой же черной форме, в шлеме и с мечом в руке, вышел вперед и строго спросил:

– Командир четвертой когорты Шестого легиона кавекер Осмер – ты? Ты мой пленник!

Участь четвертой когорты была предрешена в тот момент, когда пехота хордингов только ступала на территорию гарнизона. Большая часть легионеров полегла в казармах, толком не успев понять, что происходит. Еще около полусотни воинов ночевали в городе, у друзей, знакомых, подружек. Их еще предстояло отыскать и схватить.

Роты четвертого полка хордингов тоже делали свое дело – дом бургомистра, склады, конюшни были взяты без шума и большой крови. И здесь стража и местные жители не сумели оказать почти никакого сопротивления.

Бургомистра нашли в отхожем месте, бледного от недосыпания и страдающего от запора. Впрочем, вид страшных воинов и их оружия помог, на бургомистра снизошло облегчение. Но радости ему это не доставило.

Некоторые проблемы возникли в порту. В этот час там готовились к отплытию два корабля. Торговцы – владельцы судов, – невзирая на праздник, спешили по своим делам. Им чем быстрее обернуться с товаром, тем лучше. Потому и людям своим много пить не давали и держали на виду. Кого такой порядок не устраивал, мог искать себе другую работу.