— Добро пожаловать в мои покои, — сказал он.

Отодвинувшись от него, Фейс прислонилась к стене.

— Это не твои покои, это же дом Мортона. — Ей надо было сказать что-то, поставить на место самодовольного хвастуна.

— Конечно. Но раз Мортона тут нет, придется выступать в роли хозяина.

— А может, в качестве раскинувшего паутину паука? — ляпнула она и тут же, прикусив язык, подняла глаза на новоявленного хозяина. Тот вовсе не был похож на паука, а скорее напоминал сытого кота, играющего с мышкой.

Фейс настороженно смотрела на Арни.

В глазах его появились искорки. Он сделал к ней шаг, остановился, и блеск угас. Вроде бы только собрался сцапать мышку, а та обернулась гадкой жабой, смятенно подумала Фейс.

Но выглядел он невероятно привлекательным в своих облегающих джинсах и черном, обтягивающем широкую грудь свитере. Интересно, о чем этот человек сейчас думает? Легкая морщинка между бровей не давала ни малейшего намека на его намерения. А он не торопясь снял куртку, кинул ее на кресло и сказал:

— Ладно, давай посмотрим, что тут у Мортона завалялось съестного.

При слове «съестное», следовавший за ними Лауди замахал хвостом.

Как выяснилось, хозяин дома не очень любил прибирать за собой. На плите стояла кастрюлька с чем-то густым, что неделю назад, вероятно, было супом, а на сосновом столе валялись хлебные крошки. В раковине была навалена куча грязной посуды с остатками засохшей еды.

— Ты помоешь посуду, — сказал Арни, — а я отыщу что-нибудь поесть. — Открыв холодильник, он начал исследовать его содержимое.

— Чистоплюй, — бросила Фейс.

— Что?

— Я сказала чистоплюй, — повторила она. — Не можешь заставить себя смотреть на эти грязные тарелки, вот и оставил их мне.

— На что я действительно не могу смотреть, — ответил Арни, выпрямившись, — так это на ужин, похожий на вареные носки. У меня отличная память, милая. Так что мой тарелки.

— Мистер О'Грэди, если я не умела готовить семь лет назад, это не значит, что я и сейчас не в состоянии это сделать. С тех пор у меня было достаточно практики.

— Вот как? И сколько же времени ты пробыла замужем, прежде чем супруг тебя оставил? — Арни провел рукой по подбородку.

— О! Из всех грубых невоспитанных типов ты… — Она приостановилась, набирая в грудь воздуха. — Как ты смеешь намекать, что Роберт оставил меня из-за… из-за…

— Из-за твоего неумения готовить? — Он закрыл холодильник и прислонился к дверце, скрестив руки на груди. — Ладно, может, ты и не выжила его из дому с помощью мясных консервов или сардин, но я все равно не допущу тебя до плиты.

Фейс заподозрила, что Арни провоцирует ее нарочно, чтобы наказать за пса. Но она не могла остановиться.

— Ты тут ничего не решаешь, — огрызнулась она. — Я не стану выполнять твои приказания! Хватит!

— А приказания мужа ты выполняла?

Фейс удивилась странному выражению, мелькнувшему во взоре Арни. И при чем здесь Роберт? Ей совсем не хотелось думать о нем.

— Нет, — ответила она. — Кроме того, муж не отдавал приказаний. Он просто орал на меня.

— Ну, я этого делать не буду, а просто попрошу тебя помыть посуду.

— Правда? — Фейс напряглась. — Печально. Я-то было решила оставить посуду тебе.

— Да неужели? — Он быстро пересек комнату и, прежде чем она сообразила, что происходит, обхватил ее и потащил к раковине. Фейс ощутила его тело — мускулистое, теплое, соблазнительное. Возникшее ощущение заполонило все ее чувства и парализовало желание сопротивляться. Хотя противиться нужно было не этому приятному захвату, а мытью грязной посуды! Фейс внезапно поняла, что ведет мучительную борьбу не с ожидавшей ее горой тарелок, а со своим прошлым, с призраком Роберта.

Хотя смысла-то никакого в том не было. Арни вовсе не собирался доказывать свое превосходство над ее мужем.

Фейс закрыла глаза. Что за дурацкие мысли лезут в голову?

Конечно, Арни мужчина властный, порой выводящий ее из себя, подавляющий окружающих, но много лет назад он всегда если не сочувствовал ей, то выручал, когда она попадала в какой-нибудь переплет.

— Послушай, к чему это все? — спросила она, схватившись за края раковины. — Какое значение имеет, кто из нас вымоет посуду? И при чем тут Роберт?

Хватка ослабла, и Фейс смогла повернуться.

Арни смотрел на нее хмуро, рот его превратился в прямую узкую линию.

— Имеет, черт побери! Не стану же я делать всю работу, пока ты будешь восседать на подушках и чистить свои перышки. — Он помолчал. — А твой печальной памяти Роберт никакого отношения к этому действительно не имеет.

Фейс сердито спросила:

— Тогда зачем же было беспокоить его память?

Он скривился, вокруг его рта обозначились морщины.

— Незачем. Хотя, конечно, я не должен был позволять тебе выходить за него.

— Ты не смог бы меня остановить.

— Смог бы. — Он положил руки на края раковины, держа Фейс в ловушке.

— Ну… — она неловко дернулась, — наверное, смог бы, если бы… ты меня любил. Но ведь этого не было.

— Ты так думаешь? — Голос будто коснулся ее нервных окончаний.

— Да. Ты ведешь себя точь-в-точь как Роберт! Мужчина, которого мало кто интересует.

Глаза Арни сузились.

— Вовсе нет. Если бы ты была моей, я бы тебя не бросил.

— Знаю. — Она порывисто положила руки ему на плечи. Но он тотчас снял их и отодвинулся.

Фейс нахмурилась.

— Беру свои слова назад, — мягко сказала она. — По крайней мере, Роберт не ускользал от меня, как улитка в свой домик, когда я его касалась.

— Улитка? — повторил Арни. — Считаешь меня улиткой?

— Или черепахой…

Он покачал головой, а Фейс сердито уставилась на него. Да кем же он ее считает — амебой, существом с нулевым коэффициентом женственных начал? Она почувствовала, что теряет самообладание, и, не давая себе времени подумать, быстро обвила шею Арни руками. Надо доказать этому высокомерному, противному, но такому притягательному мужчине, что она никакая не амеба!

Он замер, а Фейс, улыбаясь соблазнительной улыбкой, начала тереться о него бедрами — нетерпеливо, вызывающе. И тут Арни среагировал, да так быстро, что у нее не было времени даже вздохнуть. Еще минуту назад она стояла, прижимаясь к его телу, наслаждаясь эротическими волнами, идущими от него. Теперь же полулежала на кухонном столе, а Арни навис над ней, придерживая ее голову. И тут же губы его прижались к ее губам — решительно, всесокрушающе, горячо. Фейс вцепилась в него, ее охватил жар, и она почувствовала, что вот-вот воспламенится, но Арни выпрямился, пробежал руками по ее бедрам и… выпустил.

Дыхание его было чуть быстрее, чем обычно, а лицо выражало какие-то затаенные чувства.

— Ну что, — спросил он, — нравится целоваться с улитками и черепахами?

Неужели его поцелуй, на сей раз настоящий, был всего лишь демонстрацией мужской силы? Огонь неудовлетворенного желания начал стихать. Фейс увидела на лице Арни кривую насмешливую улыбку.

Значит, это была просто шутка? Фейс попыталась улыбнуться. Не стоит показывать, какие чувства вызвал этот поцелуй, от которого, кажется, мир перевернулся. Не стоит желать того, чего ей не суждено иметь никогда.

— Спасибо, — сказала она. — Не нужно улиток. После того, как поцелуешься с жабой, это уже ни к чему.

На мгновение ей показалось, что она зашла слишком далеко и Арни может оскорбиться. Но тот, откинув голову, расхохотался.

— А тебе не приходило в голову, что даже жаба, если очень захотеть, может превратиться в прекрасного принца?

Он это всерьез? Никогда с ним ничего не поймешь. Она опасливо смотрела на Арни, не уверенная в собственных чувствах, не желая оказаться в дурацком положении.

— Да ты не дал мне времени о чем-либо подумать. — Фейс нахмурилась. — По-моему, ты элегантен, красив. Но мне не приходило в голову, что из боссов корпораций получаются принцы.

— Ах ты маленькая… — Арни потянулся к ней, но неожиданно опустил руки, как будто не доверял себе и не решался прикоснуться к Фейс. — Следи за языком, детка. Не забывай, ты сейчас наедине с опытной корпоративной жабой.