Машина шла по главной магистрали, движение было интенсивное, и молодой человек не отрывал взгляда от дороги.

— Вы думаете, они хотят пожениться?.. — спросил он.

— Я так думаю. Не правда ли, это забавно, что он и она испытывают те же чувства, что и…

Она внезапно замолчала, а Кэмпион не продолжил диалог. Откинувшись на спинку сиденья, она смотрела вдаль. Взгляд ее темных глаз был задумчив.

— Я полагаю, — заговорила она снова, — что никто не знает о красном коне, не так ли?

— Не забудьте о своем обещании. Никто в мире не должен знать об этом!

Изабель затаила дыхание.

— Простите, но иногда мне все-таки страшно…

— Не беспокойся. Я верну Бидди, даже если это будет последнее усилие в моей жизни.

Он припарковался на восточной стороне Регент Стрит.

— Боюсь, что тебе придется войти в мою квартиру через продуктовый лифт. Скорей всего за парадным входом следят. Ты останешься в моей квартире, — сказал Кэмпион. — Это единственное безопасное место для тебя в Лондоне. Внизу полицейский участок. Только мы пройдем через черный вход, чтобы никто тебя не видел. Мне не нужны овации населения.

Они перешли через улицу, завернули в переулок на противоположной стороне и вошли в маленький, но дорогой ресторан. Пройдя через зал, они очутились в небольшой комнате. В ней никого не было. Кэмпион подошел к служебной двери и открыл ее.

Изабель осмотрелась. Справа за открытой дверью была огромная кухня, слева — узкий проход, ведущий, очевидно, в контору управляющего. Когда они вошли, навстречу им поднялся седоволосый иностранец, приветствуя их. Было ясно, что он узнал Кэмпиона, но, к удивлению Изабель, не заговорил с ним. Он молча провел их во внутреннюю комнату и широко открыл дверцу шкафа.

— Я пойду первым, — сказал Кэмпион. С таинственным видом иностранец кивнул и открыл дверцу лифта, который использовали для подъема продуктов. Одна из полок была убрана, и Кэмпион вскарабкался на нижнюю.

— Сначала идут англичане, — провозгласил он, нажал на кнопку и исчез.

Изабель открыла рот, но иностранец приложил палец к губам. Через минуту лифт снова появился, на дне его лежала большая синяя шаль.

Таинственный иностранец помог девушке влезть в кабину. Путешествие было не таким неудобным, как казалось.

— Великолепно, — сказал Кэмпион, помогая ей выйти из лифта и провожая в столовую своей квартиры. — Старина Родригес — замечательный парень. Он владелец этого ресторана — старый разбойник! Он позволил мне пользоваться этим лифтом как входом, зная, что от этого иногда зависит моя жизнь. У него тайная тяга к приключениям, и мои приходы и уходы через черный ход волнуют его. Теперь посмотри сюда, — продолжал он, вводя ее в другую комнату. — Тебе здесь будет хорошо. Лаг, я полагаю, уже на месте событий, но тебе составит компанию Аутоликус. Только придется внимательней следить за своими драгоценностями, вот и все. Если ты проголодаешься, вызови лифт. Если тебе будет страшно, кричи в окно. Если кто-нибудь позвонит в дверь — не открывай. Особенно старику в шляпе и в черных гетрах. Это мой порочный дядюшка. Ты сможешь увидеть любого, кто входит, в зеркале на обратной стороне двери. Оно работает по принципу перископа.

— Мистер Кэмпион, — прервала его Изабель поколебавшись, — не позволяйте Джайлсу делать глупости. И Марлоу тоже, конечно, — поспешно добавила она. — Вы за ними присмотрите?

— Как если бы они были мои сыновья, мадемуазель, — сказал Кэмпион, почтительно поклонившись. — Оба молодых джентльмена будут под неусыпным наблюдением.

Она засмеялась, но в ее глазах было беспокойство.

— Вы не знаете, сколько переживаешь волнений, когда влюблен, — сказала она, вдруг покраснев.

Кэмпион подошел к лифту. Он с достоинством влез в него и уселся. Вид у него был комичный: колени под самым подбородком.

— Надеюсь, вы в точности выполните мои инструкции, юная леди, — сказал он и задернул занавеску.

Былая слава улицы Педигри Мьюз исчезла навсегда. Даже дети не играли на ее неровной каменной мостовой. Заброшенная и угрюмая улица образовывала прямой угол с аллеей, которая заканчивалась тупиком и называлась Беверли Мьюз с одной стороны и Вишворт Стрит с другой. Опасное и гнетущее место.

Номер 12А оказался угловым домом. Кэмпион посмотрел направо и налево. Не видно было ни души. Он толкнул дверь и вошел в проход. Пахло сыростью и кошками. Перед ним белело пятно света. Это был малюсенький, крайне запущенный дворик. Он остановился у грязной узкой лестницы. Здесь запах был еще более сильным и смешивался с другими, не менее отвратительными. Кэмпион осторожно поднимался по лестнице, стараясь не касаться перил. Когда он добрался до верхнего этажа, то услышал голос, который невозможно было не узнать. Это был голос Тоса Кнэпа.

— Мама, освободи кровать для мистера Барбера. В углу он не смотрится счастливым.

Кэмпион подождал и тихонько свистнул. Дверь открылась сразу же, и навстречу ему вышел Лаг. Он был еще более мрачен, чем прежде, и глядел на Кэмпиона оценивающе.

— Думаешь, что ты очень умный, если ввязываешься в такое грязное дело? А кого ты держишь около себя? Двух здоровенных непрофессионалов и кого-то из магазина по продаже ковров. Парень, ты должен понимать, что здесь будет происходить… Не опирайся о стену, — торопливо добавил он. — Это мне приходится следить за твоей одеждой, не забывай.

— Послушай, — мягко сказал Кэмпион. — Ты смотришь за мной, как за малым ребенком, и это действует мне на нервы. Зачем ты связался с Кнэпом, когда я приказал тебе не делать этого.

— Я связался с ним до того, как ты сказал, — без тени смущения парировал Лаг. — Давай позовем лучше Тоса и поговорим в соседней комнате. От твоей уверенности, что все идет прекрасно, меня тошнит.

Не дожидаясь ответа, он просунул голову в дверь и издал нечленораздельный звук. Тотчас появился Кнэп.

— Привет, Берти, — радостно сказал он. — У нас здесь хорошая компания. Моя старая Ма говорит, что ей кажется, будто все её сыновья собрались вокруг нее.

Лаг поднял руку:

— Хватит трепаться! Пошли в другую комнату, Тос, надо поговорить.

— Хорошо, — Кнэп открыл дверь второй комнаты. — А здесь моя мастерская. Приятное местечко, не так ли?

Комната, в которую они вошли, была примерно в десять квадратных футов, с низким потолком и такая же грязная, как и подходы к ней. Два длинных стола были завалены наушниками, проводами, электрическими розетками, самодельными выключателями и еще множеством всякой всячины, связанной с хобби Кнэпа.

— Вот, пожалуйста, — сказал он, обводя рукой вокруг. — Все это дано мне правительством как признание моей добросовестной службы. Здесь есть даже старый телефон с колокольчиком — интересная реликвия.

— Прекрати свои воспоминания, — сказал Лаг. — Ты то? Адмирал в отставке? У нас дело, и я ожидаю неприятностей. У тебя дом номер 12А. На самом деле должен быть номер 13.

— Заткнись! — неожиданно вспылил Кнэп. — Тринадцатый номер вверх по улице.

— Я слышал, что в соседней комнате Барбер, — сказал Кэмпион. — Какие у тебя виды на него?

— Я притащил его сюда, так как полагаю, что его машина может пригодиться, если нам надо будет смываться. Когда имеешь дело с джентльменом, самому приходится быть джентльменом, поэтому я познакомил его с мамой, и чувствует себя не очень счастливым, но под маминым присмотром будет вести себя тихо. Мама у меня…

— Да прекрати ты, — сказал Лаг. — Кого, черт возьми, это интересует?

Кнэп снова вспылил, но взял себя в руки.

— Залезай на эту скамейку и посмотри в окно, — обратился он к Кэмпиону. — Ты видишь, где мы находимся? Нет? Это угол дома на Беверли Гарденс. Теперь посмотри дальше, только осторожно. Отклонись назад, чтобы тебя никто не заметил. Теперь ты видишь дом с синими портьерами на верхнем этаже? Вот этот дом нам и нужен. Туда не трудно влезть. Вон видишь выступ снаружи, по нему мы дойдем до того места, где можно влезть на плоскую крышу. Мама проделывает это с легкостью, значит, вы тоже сможете. Кроме того, я захвачу лестницу. Надо только надеть резиновую обувь. У нас ее достаточно.