Шхуна содрогнулась. Было слышно, как на камбузе разлетаются вдребезги, падая с полок, небьющиеся чайные сервизы на сто двадцать персон. Все, как по команде, прилипли взглядами к обзорному экрану. Обер-сержант Небейбаба со щелчком дослал патрон с кумулятивной плазмопулей в патронник «Кольта-ВКП(б)-1500» 54-го калибра и не глядя сунул пистолет в кобуру. Глядел он, как и остальные, на обзорный экран.
«Кольт» с грохотом упал на пол, заставив экипаж подпрыгнуть.
А на экране тем временем ярко-красная телескопическая труба стык-шлюза «Нострадамуса», утолщаясь и разбухая по мере движения, соприкоснулась с толстым гибким отростком, выползшим ей навстречу из недр инабля. Невидимые отсюда форсунки извергли наружу порцию жидкого герметика «Мессалина Ойл», мгновенно закаменевшего от космического холода. В ответ отросток инабля слегка раздулся, обволакивая головное утолщение стык-шлюза липким студнем, – и удовлетворенно застыл жирным моллюском, наполовину заглотавшим добычу.
В тишине было слышно, как мерно постанывает есаул О’Райли: «Железная Брунгильда» переживала за безопасность.
– При стыковке акцепт-датчики захватили образцы воздуха из шлюз-камеры инабля. Идет анализ на пригодность для дыхания и наличие опасных микроорганизмов. Датчики инабля, по-видимому, ведут сейчас аналогичный анализ нашей атмосферы.
– Я им, биомать на биомассу, поанализирую… – хмуро пообещал Небейбаба, укрепляя на спине чехол-кобуру с обрезом помпового ружья для охоты на голубых китов. Потом защелкнул на бедрах ремень с подсумками и трижды подпрыгнул, проверяя, хорошо ли подогнано снаряжение. Ответный грохот вполне удовлетворил десантника. – Обер-сержант Небейбаба к контакту с чуждым разумом готов!
Бодрый рапорт вызвал у капитана Стриммера новый приступ тошноты.
– Анализ завершен. Азот – 65 %, кислород – 20 %, гелий – 13,5 %, озон – 0,2 %, флогистон – 0,0004 %. Остальное – водяные пары, а также следы и отпечатки пальцев инертных газов. Возможен контакт без спецсредств защиты: атмосфера инабля стерильна.
– Капитан, что прикажете? – Первый пилот изогнулся вопросительным знаком. – Открыть диафрагму с нашей стороны?
– Ыыыыы… и рассолу! Эй, стюард!..
– Есть, сэр. Борт-компьютер, открыть диафрагму!
– Дама и господа! – Ричард задумчиво почесал носовую пластинку: не иначе, с намеком. – А там, в шлюзе, есть кто-нибудь… кто-нибудь из нашего экипажа?
Полянкер-Луговски вгляделся в «окошко» внизу экрана.
– Кажется, никого… Какого черта?! Борт-компьютер! Закрыть диафрагму! Немедленно! Открыть заново, когда мы окажемся в шлюзе!
– Есть, сэр! – в терцию разлилось из всех динамиков.
В коридоре уже слышался грохот сапог и распоряжения обер-сержанта:
– Гамарджоба, М’Гемба – со мной! Обеспечить огневую поддержку контакта! Нобунага, Гигер – занять места согласно штатного расписания на случай абордажа! Форма лица: дружелюбная! Выполнять!
Глава третья,
в которой пахнет селедкой, оправдываются ожидания, читаются мысли человеческие и не очень, а в самом конце завершается первый этап исторического момента
«Ну и видок у нас! Официальные, понимаешь, представители!.. соль Земли, перец Человечества! Капитан сам за пришельца сойдет: зеленый с бодуна, уши локаторами… Брунгильда, цыпочка наша, прямо с порога грудь колесом: внеуставные отношения налаживать. Сержант пальцы растопырил: спусковых крючков много, иначе не ухватить. Дети, запишите: «Контакт есть контакт»… а теперь расставьте знаки препинания…»
Один Телепень был скрупулезен, будто главный раввин Эрец-Шейнерпунем, определяющий кошерность бородавчатого хазерника в молоке матери его. Едва запыхавшийся экипаж кое-как выстроился в камере стык-шлюза, термосиловая плита внутреннего слоя защиты, роняя хлопья ржавой окалины, с шипением и лязгом ушла в стену. Следом треснул пополам и, под мерзкий зуд стервоприводов, развалился вдребезги титанопластовый экран второго защитного слоя. И наконец, обиженно шелестя, свернулась кукишем сверхпрочная диафрагма из легированной бумазеи, способная выдержать прямой правый Арнольда Клинчко-старшего, чемпиона Галактики по летал-кетчу.
Стык-шлюз, вплоть до середины переходника, заволокло паром с легким ароматом жареной селедки (возможно, эффект взаимодействия братских атмосфер!) – и в благоухающем тумане к людям двинулось нечто. Залоснилось медной зеленью крутое бедро… мелькнула суставчатая конечность…
И наконец гость выступил из мглы целиком.
Комментарии Телепня в инфразвуковом диапазоне:
Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилось ты,
Как звездолетное виденье,
Как гений космо-красоты.
О, дивный блеск экзоскелета!
О, чудный гребень теменной!
И внешних ребер блеск стальной
Был колдовскому амулету
Подобен. Искуситель-змей
Твоим хвостом бы мог гордиться:
Когда, виясь от ягодицы,
То гибкий, то стрелы прямей,
Поток сегментов из хитина
На пол струился, шелестя, —
Я выл в восторге, как скотина,
И даже плакал, как дитя.
А череп? Кивер гренадера
Ничто пред черепом твоим,
Где плавный выгиб гвоздодера
Сквозил в затылке. Херувим
Отдал бы все свои шесть крыльев
За твой улыбчивый оскал —
Там каждый клык любви искал,
Томился, мучась от бессилья,
Пел небу вечную хвалу
И заострялся на иглу.
Дитя созвездий незнакомых,
Перл в галактической дыре! —
Ты Дон-Кихот с гравюр Доре
В учебнике «Жизнь насекомых»…
* * *
Первый пилот Джон-Джеймс Бартоломео Полянкер-Луговски: «Скажите кто-нибудь, что это галлюцинация, а не брат по разуму! Боже, если ты не очень занят, помоги мне! У кэпа похмелье, он сейчас на все блевать хотел, а после него старший – я! Что делать? Приказать сержанту открыть огонь? Нет, по инструкции – нельзя, пока не было угрозы… Ведь это мой шанс, мой единственный шанс! Если я сейчас поведу себя правильно – навсегда войду в историю! Мне повысят оклад! Сделают почетным диктатором Колец Сатурна! Разрешат не чистить зубы по утрам! Я женюсь на вдове трансильванского мультитриллионера Влада Цепеша IV! Какие перспективы, какие… Боже, отвлекись от дел насущных! Наставь на путь истинный! Вдруг он все-таки мирный, а мы его застрелим? И тогда из-за меня начнутся звездные войны, Прогрессивное Человечество плюнет в мою сторону, меня лишат пенсии по выслуге лет, понизят в должности или – о ужас! – запретят вышивать крестиком! А если мы его не застрелим, а он окажется кусачим?! Боже, да оглянись ты, наконец: я ведь ближе всех к нему стою!»
Второй пилот Санчос Мигель Каррамба Хуан Луис Мария Росинандос-младший: «Я знал! Я верил! Воззвал, и откликнулось!!! Осанна тебе, Голливуд Равноапостольный! Аллилуйя!!! Алиенолуйя!!! Падите ниц, неверующие, кто дерзко насмехался над откровениями пророков Целлулоидного Века – Камерона, Финчера, Гигера и Св. Жан-Пьера Жане! Но чтобы ТАКОЕ сходство?! Или это было прозрение, озарение, космотелепатия, предвиденье, ясновиденье, инсайт, глас свыше, астральный прорыв? Славься во человецех, «ХХ век Фокс»!.. Брат, далекий брат мой, дай обнять тебя! О, быть помазанным слизистым миро, сомкнуть внутренние челюсти в обоюдном лобзании! Я создам вдохновенный апокриф, и падет Вавилон-17, великая блудница! Аминь!»
