лучших районах. А, кроме того, всегда найдутся люди, которые кичатся цветом

кожи. Что касается маори — то это замечательный народ с удивительной

культурой.

Фиону разрывало двойственное чувство. С одной стороны, она полностью могла

подписаться под всем тем, что он сейчас сказал. Но как неприятно найти в этом

человеке что-то хорошее!

— Ваша свояченица была маори? — спросила она.

— Да, и к тому же маори-принцесса. Чистых королевских кровей. Из племени

Нгаи-таху. Она всячески сопротивлялась браку с моим братом, хотя очень его

любила, все же предпочла бы связать свою судьбу с равным. Полгода она

размышляла, прежде чем согласиться.

Фиону охватило чувство восхищения, чего никак нельзя было ожидать. Невероятно

встретить подобное в мире, где расовая ненависть проникла во все уголки жизни.

Тем не менее она решила прекратить разговор на столь опасную тему. Всегда есть

о чем поговорить — для этого существует погода.

— Вы упоминали о надвигающемся шторме. Надеюсь, его уже пронесло? — Она

показала рукой на безоблачное небо; только небольшая гряда облаков тянулась над

горными пиками на западе.

— Я не говорил, что надвигается шторм, я упоминал о норд-весте. Норд-вест — это

сильный иссушающий ветер; он зарождается над Австралией, проносится над

Тасмановым морем, врезается в Альпы, источает влагу над равнинами и все

иссушает. Когда он налетает на озеро, плавание очень затрудняется. Вы не

страдаете морской болезнью?

— Нет, — коротко бросила Фиона.

К счастью, это была чистая правда.

Дорога шла вверх, потом вниз, где взору открывалась спящая красавица. Это было

озеро Ванака. По форме оно было изящнее Вакатипу, но не менее восхитительно.

Небольшой городишко имел туристический вид; по берегу, заросшему ивами и

тополями, были разбросаны уютные отели и кемпинги, белые от пыли дороги вели к

участкам с живой изгородью из деревьев, целая флотилия больших и маленьких

лодок покачивалась у причалов.

Эдвард Кэмпбелл подрулил к пристани, у которой стояло красивое судно под

названием “Дева озера”. Тут же на берегу их приветствовал шкипер.

— Сейчас, Ангус, я только поставлю машину в гараж. Я мигом.

— Да здесь Лен. Он умирает от желания прокатиться. Эй, Лен.

Появился паренек лет шестнадцати, по-видимому сынишка шкипера. Он тут же сел в

“вулсли” с видом человека, которого хлебом не корми, только дай сесть за руль.

Судя по всему, начинала понимать Фиона, хозяева “Бель Ноуз” держат здесь, в

Ванаке, машину в гараже у хозяина катера. Должно быть, эти новозеландцы с

забытого Богом пастбища живут на широкую ногу. Может, от этого они такие

надменные и властные. Денег куры не клюют, вот и задаются.

Её провели на борт, где было уже двое мужчин в толстых ковбойках и

остроконечных шапках. Они сидели около груды каких-то приборов, палаток и

шестов, ржавой кухонной плиты, кастрюль, котелков, почерневших от огня, канистр

с ядом и ружей. На верхней палубе были привязаны пять собак.

— Знакомьтесь, Мардо Форсит и Род Стюарт… охотники на кроликов. Они будут

охотиться в наших краях. Мисс Фиона Макдоналд, наша гувернантка.

Они отчалили и поплыли по озеру. На небе появились первые признаки близящегося

заката. Охотники стояли на корме, собаки на верхней палубе заливались лаем.

Мардо перегнулся к ним, прикрикнул, и они успокоились. То там, то сям возникали

поросшие мелким кустарником островки. Шкипер обернулся и подмигнул Фионе: — Идите сюда, мисс Макдоналд, я покажу вам самые красивые места.

Фиона с благодарностью подошла к нему. Все беспокойства развеялись перед

величественным зрелищем. Впереди высилась гора Аспайринг. Ангус назвал ее

по-маорийски — Тититеа, что значит сияющая гора-колонна. Гора Моту-тапу —священный край усопших, правильнее Мате-тапу. Но путешественник по имени Джолли

назвал ее горой Перспайринг, то есть Потеющей, впервые увидев ее в жаркий день.

Ангус рассказал ей, что озеро Ванака находится на высоте, превышающей девятьсот

футов над уровнем моря, его глубина — тысяча футов. Озеро тридцать пять миль

длиной и три шириной.

— Есть ли у него маорийская история? Насколько мне известно, эта часть острова

Южного для них слишком холодна, но все эти маорийские названия…

— Да, вокруг озера были поселения. Маори пользовались перевалом Хааст. Они

ходили через него на западное побережье в поисках зеленого камня — джадеита, очень твердого и высоко ими ценимого. Питались они рыбой, угрями и птицей —лесными голубями, какас векас. Вон видите место, его называют Шея, — он указал

рукой вперед, — узкий проход между этим озером и озером Гавея, там была

деревушка Ману-Каея, где ловили угрей и птиц. Она принадлежала племени

Нгатимомое. Перевал использовали и для менее приятных целей… по нему

проходили воины, неся с собой котлы для побежденных.

Фиона содрогнулась. Разве такое возможно среди этой красоты и покоя? Но разве

ей самой не приходила частенько в голову мысль, что в ее родном краю гор, ущелий и озер земля окрашивалась не вересковым цветом?

— Скоро мы выпьем по чашечке чаю, мисс Макдоналд. Жена приготовила термосы и

сандвичи. Ей ужасно хочется познакомиться с вами. Она тоже из Шотландии, но

сюда приехала подростком. Она из Пиблза.

— Вы часто переплываете озеро?

— Зимой раз в две недели. Возим почту, хлеб и тому подобное. Иногда делаем

неурочный рейс, как сейчас, когда везем охотников на кроликов.

— Так они все равно поехали бы только сегодня, даже если бы я нечаянно не

задержалась? — радостно спросила Фиона.

— Нет, они собирались ехать с вами в понедельник. Они у нас уже пару дней…

— Я действительно была огорчена. Мистер Кэмпбелл, насколько я видела, расстроился.

— Мистеру Кэмпбеллу досталось за последнее время. Не берите в голову, он

счастлив, что кто-то будет жить у них.

“Кто-то, только не я”, — подумала Фиона.

Она открыла термосы. В одном был чай, в другом — кофе. Чай был отличный, как, впрочем, и сандвичи с сельдереем, сыром и изюмом (она нашла такое сочетание

весьма аппетитным) и с беконом с томатным соусом. Трое остальных мужчин, продолжая разговор об охоте на кроликов, отправились в рубку. Мардо все время

не спускал глаз с Фионы, так что она в конце концов смутилась. Она чувствовала

бы себя естественнее, не будь рядом Эдварда Кэмпбелла, сердито посматривающего

на нее. Она оживленно заговорила с Родом Стюартом, охотником помоложе. Кэмпбелл

скривил губы. “Решил, что я заигрываю с этим юношей, — подумала Фиона. — Но я

хочу быть со всеми дружелюбной, а не вести себя как чопорная дама. Да черт с

ним, с этим Эдвардом Кэмпбеллом”. Вся троица вновь отправилась на корму и

пристроилась среди наваленного там груза. Фиона была рада остаться наедине со

шкипером, тот не бросал на нее двусмысленных взглядов, а просто дружески

беседовал.

— Скоро налетит шквал, — сказал Ангус.

И действительно, впереди можно было разглядеть пенные шапки волн. Внезапно

Фионе стало легко и свободно. Это был ее мир, который она знала и любила: гонимые бешеным ветром волны, брызги в лицо, сбегающие к берегу холмы, сверкающие вдали горные пики, хотя и выше, и заснеженнее тех, что она видела с

детства, но все равно свои. Для нее ширь озера, водная стихия были родным

домом. Она почувствовала, как у нее радостно забилось сердце. Как же ей

повезло, что она приехала сюда! Впервые с того самого момента, как ее встретил

на летном поле Эдвард Кэмпбелл, Фиона вновь с надеждой смотрела в будущее. Лишь

бы его домашние не были столь же непереносимыми, как он.

Они входили в самое пекло норд-веста. В Шотландии на озере это был бы шторм как

шторм, сопровождающийся ливнем, хлещущим по стеклам, туманом, из-за которого