Лосев с охотой присоединился к трапезе.

– Ну а начальник у нас за рулем, бедняга.

– Вы не слышали вопроса? – повысил голос Фил.

– Новости такие, – начал доклад Павлов, открывая зубами бутылку. – Есть подозрения, что Хрящ ушел из Москвы. Но без денег. Под Владимиром на шоссе приключилась перестрелка. Местные рэкетиры тормознули рефрижератор, идущий из Москвы, но нарвались на крутых ребят. Из пятерых только один остался жив.

Пассажир сбежал. Водителя взяли. Он валит все на попутчика, которого подсадил в машину в районе Владимира. По описанию, попутчик похож на Хряща, но вещей при нем не было. Пустой. Удивительно другое. Шофер утверждает, будто его пассажир очень испугался, когда он остановил машину, и тут же открыл огонь из пистолета.

Вот так! Информация обошлась мне в пятьдесят долларов.

– Значит, Хрящ на восток подался? – удивился Фил.

– Нормально. Что называется, по ходу поезда. Из досье понятно, что Хрящ известный вор в законе из Красноярска. В Сибири он ходит в больших авторитетах. В Москву и Питер выезжает на «гастроли» и тут же сваливает назад.

Столичные короли преступного мира его не очень любят. Наведет волну в тихой заводи, а они расхлебывают, но преследовать его не хотят. В сибирских группировках свои законы. К ним не подступишься. Нет сомнений, что Хрящ ушел из Москвы восвояси. Здесь он свое дело сделал. И зря господин Шевцов устраивал на него облаву в столице. Хрящ и не думал заезжать в город. После ограбления дачи он выехал на Рязанку и свернул влево, а не к Москве. Доехал до перемычки, свернул на Электросталь, проскочил до Ногинска и взял курс на восток. Прошел Покров, и у Владимира его засекли. Он опять ушел. Далее Нижний Новгород, Казань, Уфа, Челябинск, и он дома. Там никто его не достанет.

– На него могут дать «заказ». Видать, деньги немалые на кону крутятся, – заметил Лосев. – От Шевцова уйти трудно. Хрящ рисковать не станет и найдет надежный отстойник.

– До поры до времени. Деньги оставлены где-то по дороге. По ходу поезда. Он переждет шухер и вернется за ними, – заключил Фил. – Но не надо забывать, что он работал не один. С ним действовали его кореша Гном и Монтер. Известные авторитеты. Этим в Сибири делать нечего. Они местные, и они в курсе событий. Как здесь обстоят дела?

– Мне кажется, я нашел Гнома, – вступил в разговор Костылев. – Живет у своей бабы в Красково. От нее ушел на дело, к ней вернулся после. Странно, что не испугался.

– Уверен? – удивился Павлов.

– Ну, Гном один из самых популярных форточников. Четыре судимости. Сейчас ему пятьдесят, и он уже на покое, а тут вдруг отлучился на неделю с Хрящом и как ни в чем не бывало обратно к своей Шурке под бочок. Почему он ничего не боится, не знаю. Может, это не он!

– Я сам проверю, – твердо сказал Фил. – Какие выводы?

Сделав глоток пива, Лосев заявил:

– Шевцов нашел урок, а они ушли. Теперь он хочет вернуть бабки. Но не думаю, что здесь деньги играют главную роль. Престиж. Такого доку в дураках оставили.

– А чем занимается Велихов из Березок? – спросил Фил, ни к кому определенно не обращаясь.

– У него четыре типографии и издательство. Бумажный червь.

– Странный альянс. Депутат-бизнесмен, железнодорожник-миллионер и издатель-жертва. Что может объединять таких разных людей? Какой бизнес? На чем они решили делать деньги?

– А ты у Шевцова спроси, – засмеялся Павлов. – Этих ребят, как консервную банку, не вскроешь.

– А нам и спрашивать не надо. Тут все белыми нитками шито. Трое бизнесменов организовали крупное мероприятие. Шевцов, Велихов и Феоктистов.

Феоктистову принадлежит идея и ключевая позиция. Три компаньона с равными долями. Шевцов решил выйти в лидеры и захватить главенствующую роль. Он устраивает ограбление Велихова, и Издатель не может внести свою долю в дело.

Шевцов рассчитывал внести украденные деньги в предприятие как свои, но урки его кинули. Пришлось тратить собственные. Но он ничего не потерял. Железнодорожник выкупил у него долю Издателя. Однако в результате мы видим, что Шевцов все же получил место председателя, а две доли оплатил Железнодорожник. Обиженным остался Велихов из Березок. Мало того, что его обчистили, он еще и в долги влез. Ну а если мы найдем деньги, то Шевцов вернет свою долю назад и будет получать прибыль на халяву. С потерей одного процента обещанного нам за хлопоты. Партия разыграна виртуозно, если не принимать во внимание просчетов с урками. На каждого мудреца довольно простоты. Перемудрил Шевцов. Нанял уголовников для большей убедительности, и они же его нагрели. Наша задача отыскать Хряща и его подельников. Необходимо выйти на наших ребят в Красноярске. Этим займется Лосев. Пообещайте местным гэбистам по пять штук на рыло. Пусть сколотят команду и выйдут на Хряща. Там для них это большие деньги.

Пусть попотеют. Я хочу, чтобы Хряща доставили в Москву в кандалах, как Емельку Пугачева. Ну а тут мы ему мозги вправим. Не самим же нам по лесам с лопатами ходить. Деньги где-то рядом, и мы их должны найти.

– Ты прав, Филя, – согласился Лосев. – А потом мы подумаем, сколько процентов запросить с Шевцова. Это же не его бабки. А дармовые монеты принято делить пятьдесят на пятьдесят.

– Справедливо, – кивнул Павлов.

Фил оставил коллег пить пиво, а сам ушел. Ситуация прояснилась. Но Трошин не думал, что все карты лягут на свое место в этом сложном пасьянсе.

Нельзя недооценивать противника. Издатель не смирится с позицией жертвы. Он должен сделать ответный ход. На что способен этот старик? У него не лучшая позиция…

Лучшая позиция оставалась у сыщика, и поэтому Фил не собирался выходить из игры. Он мог оставаться наблюдателем и оценивать следующий шаг противника, а также корректировать свои действия либо опережать чужие. Филу нравилась его позиция, и он не собирался отстраняться… На кону лежало три миллиона долларов. В этой стране это большие деньги!

Он лежал на нарах, глядя в потолок, и ни о чем не думал. Жизнь была скомкана, как вчерашний лист календаря, и брошена в помойное ведро.

Воспоминания покрылись паутиной и расплывались, как туман. Семь лет лесоповала сделали свое дело и превратили существование в вечный кошмарный сон с однообразными тусклыми видениями.

К «этажерке» подошел кряжистый мужичок с перевязанным горлом и прохрипел:

– Черный, иди за хламиду, сам зовет. – Он указал на занавеску в углу барака.

Лежавший кивнул и неторопливо опустил ноги на холодный пол.

Натянув валенки, высокий, сутуловатый парень с приятным лицом, которое портила чрезмерная худоба, побрел по темному проходу к дальнему концу строения.

За занавеской стоял топчан, три табуретки, стол, на котором горела керосиновая лампа, и сидели трое зеков. Они выглядели так, как и должны выглядеть каторжане. С годами отпечаток тюремной жизни впитывается в кровь, жилы и лица тех, кто за колючей проволокой проводит большую часть своей жизни.

На топчане сидел пожилой человек с одной рукой, серым морщинистым лицом и короткими седыми волосами, зачесанными на высокий лоб.

– Присаживайся, сынок.

Черный сел на свободный табурет и бросил взгляд на присутствующих.

Знатные воры собрались в закутке. Достойная компания, только Черный не числился среди авторитетов и чувствовал себя белой вороной.

– Вот что, сынок, – продолжил пожилой. – Мы нашли общий язык с кумом. Хрящу дали зеленый свет за зону. В следующий понедельник он и Дылда повезут баланду в больничку. Наши кореша готовы принять его за колючкой. Дело верное. Давай-ка уточним детали. Тут мелочевки быть не должно. С тайгой не шутят.

Старик достал из валенка самодельную карту и разложил ее на столе.

Черный склонился над жеваной портянкой и указал пальцем на нужное место.

– Здесь. За мостом, метрах в трехстах. Это на три километра дальше последней просеки. Сюда наших не гоняют. Дай знать корешам, пусть завалят ель и под ветви сложат все причиндалы. Спички, хлеб, фонарь, лыжи, воду, компас. До сторожки сами дойдут если на охотников не наткнутся. И еще. Нужна грамотная карта и «винтари». Пара обрезов не помешает.