Ефимов сунул дистанционное управление под батарею, поднялся, взял свой чемоданчик и спустился. В сторону пожара он смотреть не мог, и он был единственным человеком, который выходил из арки, а не вбегал во двор.

Ефимов торопился, через полчаса у него оперативка, которую он должен проводить сам, а ему необходимо успеть переодеться и вымыть голову.

Ефимов не позволял себе опаздывать. Дисциплина есть дисциплина.

Несколько лет назад прошла эпидемия убийств сотрудников Комитета госбезопасности. Ребята занимались крупными акулами в области валютных операций. Двоих офицеров убили через дверные глазки, и железная дверь не спасла. Пуля пробивала стекляшку, впивалась в глаз и выходила из затылка.

Тогда еще наемные убийцы работали с чувством достоинства и не поджидали своих жертв в подъездах. Фил в то время еще работал в органах и очень хорошо помнил эту историю. Через глазок убивали тех, кто жил в квартире один, и никто другой не мог подойти к двери. Фил жил один. Самой большой его слабостью были женщины, но сами они к нему не приходили, он привозил их с собой и предпочитал проституток, с которыми нет возни. За деньги мелкие мотыльки делали все, что он хотел, а когда уставал, выставлял их за дверь. Ни цветов, ни красивых слов, ни лишних вопросов. Друзья, а точнее коллеги, звонили по телефону и договаривались о встрече в нейтральной зоне. Этим длинным вступлением мы хотим подчеркнуть лишь одну мысль: Фил никогда не подходил к двери и не открывал ее на настойчивые звонки. Те, кому он нужен, могут позвонить ему по телефону.

Сегодня день строился неудачно. Он собрался идти в магазин и в тот момент, когда открыл дверь, увидел человека с протянутой к звонку рукой.

Удивительная синхронность.

В дальнейшем Фил пришел к выводу, что его ждали и, возможно, долго ждали. Человек знал, что звонить бесполезно.

– Вы ко мне? – растерялся Фил.

– Да, если вы Филипп Макарович Трошин.

– А вы, позвольте, кто?

Фил надавил каблуком на дверь, и замок щелкнул за его спиной. Они остались стоять на лестничной площадке.

– Вы напрасно беспокоитесь, я не набиваюсь к вам в гости. Мы можем поговорить на улице. Если вы торопитесь, я вас провожу, у меня вагон времени.

– Кто вы?

– Капитан Данилов Иван Валерьянович.

Мужчина предъявил удостоверение ФСБ, управление Алтайского края.

Фил осмотрел неизвестного гостя. Высокий, коренастый, эдакий таежный медведь с обветренным, изрытым оспинами лицом. Бесцветные стальные глаза. Голова, нос, рот – все преувеличено и грубовато слеплено. От капитана пахло мужским одеколоном и свежим кремом для обуви.

– Что вас привело ко мне? Какое-нибудь старое дело?

– Что называть старым? Думаю, дело свежее.

– Хорошо. Расскажете по дороге.

Фил начал спускаться по лестнице. Он заметил, что кабины с лифтом на его этаже не было, а это значит, человек поднялся на этаж не в ту минуту, когда Фил вышел из квартиры. Трудно поверить, что кому-то взбредет в голову подниматься на шестой этаж пешком.

– Странно. Мы с вами, очевидно, ровесники, Филипп Макарович, должны были в одно время заканчивать Академию КГБ, но я вас не помню. Я ведь тоже когда-то был москвичом.

– Я не заканчивал Академию. У меня диплом Института международных отношений.

– Но это прямой путь в разведку.

– Тут были свои сложности. Впрочем, моя персона не предмет обсуждения. Вы же не журналист, а комитетчик. Выкладывайте.

Они вышли из подъезда на улицу, и Фил с облегчением вздохнул.

– Мы получили от вас задание.

– От меня?

– Конечно. Это вы давали запросы в Челябинск, Свердловск, Барнаул и Красноярск. Наша бригада приняла вашу заявку. Вас интересует некто Хрящ. Так?

– Хватит вилять, капитан. Излагайте мысль четко и ясно.

– Звучит как приказ. Но я еще капитан, а вы уже не майор. Ладно. Прелюдии в сторону. Мы проделали серьезную работу и узнали, что интересующий вас объект отбывает срок в ИТК-13 Красноярского края. Необходимые данные мы отправили вам по факсу и получили ответ такого содержания: «Как и каким образом возможно достать Хряща в колонии, выбить его из-за колючки и доставить в Москву в работоспособном состоянии?» И хочу вам напомнить о ваших рекомендациях об «утке» по поводу обмена долларов США в трехмесячный срок. Мы все сделали. И вы не можете этого не знать, так как получили наш факс. Вы очень внимательно следили за нашей операцией с газетной статьей, отправленной в зону, и жаждали крови! Все ваши запросы и указания остались в документах. Или у вас наступила внезапная амнезия? Операция по изъятию Хряща из зоны проходила в несколько этапов с подстраховкой. Скажу сразу: очень больших денег нам стоил план побега и сроки его осуществления. Операция, задуманная Хрящом, выглядела неординарно и дерзко. Трудно поверить, что план составлял стандартный уголовник. Одна из важных деталей состояла в том, что в тайге их ждал проводник. Один из вольнонаемных, бывший зек. Это звено в цепочке нам казалось самым слабым, и мы заменили урку на своего человека, который должен был направить Хряща в капкан.

Облава в тайге себя не оправдывала. Пришлось бы Хряща тащить на себе до поселка сквозь непроходимый дремучий лес. Истинный капкан мы устроили в поселке. Надо сказать, что у нас имелись незначительные просчеты, но в целом операция выглядела убедительно и надежно. Но вот казус…

– Ну хватит! – оборвал капитана Фил. – Все это бред! Послушайте, что я вам скажу. Вся эта суета меня не касается. Кто угодно, но только не мы с вами должны были встречаться. Вам никто такого задания не давал! Запрос – это не задание. Вы сами затеяли свою игру. Я вас первый раз вижу и слышу. Никаких переговоров я с вами не вел, людей не тревожил и контрактов не заключал. Это понятно?

Лицо капитана покраснело.

– Мне все понятно, а вам нет. Делаем раскладку для слишком умных.

В гробу я видал эту Москву. Мне и в Сибири живется нормально. Но в тайге от рук бандитов погибает мой старый друг. Такой же майор, как вы, так же выставленный за дверь ни за что ни про что! Только вы живы, а он мертв и оставил двоих сирот семи и двенадцати лет на попечении безработной матери. Многие из нас сейчас по российским лесам с оружием в руках в поисках хлеба насущного бродят. Но есть люди, которые не способны на грязную работу и которым офицерская честь еще дорога. Саша Сизов взялся за вашу работу и считал ее полезной. За это нашей бригаде было обещано хорошее вознаграждение плюс оплата издержек и личных затрат. Во время операции Сизова убивают. Из колонии ушли другие бандиты. Хрящ перестраховался, либо был предупрежден, либо проверял тропу. Такой план дважды не сработает. Зеки ушли. Ниточка потянулась в Москву. Возможно, Хрящ выслал курьеров. Но мы это установим. Смерть своих друзей мы не прощаем. И работу начатую привыкли заканчивать. Теперь я заменил погибшего. Мне нужны дальнейшие инструкции. Я приезжаю в Москву, иду в ваш штаб по адресу, с которым мы вели переписку и обменивались факсами, а там мне говорят, что господин Трошин носа в свою контору не кажет около двух месяцев. И вообще ходят слухи, будто Трошин сам, в одиночку, занимается этим делом. Причина? Слишком большой куш лежит на кону. Чуть ли не три миллиона долларов!

Фил вздрогнул. Эта фраза просвистела в воздухе, как свист кнута.

– Зря вы так. Или вы и впрямь думаете, что, кроме вас, в контрразведке одни дураки работают?

Фил остановился у подземного перехода и, резко обернувшись, спросил:

– Чего вы хотите? Лекции я и сам читать умею.

– Ничего. Я должен скорректировать задание и выполнить его. За работу нам полагается вознаграждение. Сказали "А", имейте мужество сказать "Б".

У меня разработан канал, по которому я сам сумею вытащить Хряща из берлоги и доставлю его в Москву в любом виде.

– Он мне не нужен, капитан. Хороша ложка к обеду. Хрящ знал, где лежат деньги, и в этом был смысл его поисков. Я не придумываю работу из головы, я выполняю задания заказчиков. Что касается дела Хряща, то заказчик нашел свои деньги при помощи других людей, а нам дал отбой. Работа не выполнена в отведенные сроки, и ни о каких гонорарах и речи быть не может. Вы со своей командой, мягко говоря, облажались. Мне жаль вашего кореша, но вы знали, на что идете. Пора привыкнуть, капитан, к опасности, риску и пулям.