Машина плавно тронулась с места и направилась к центру города, теряясь в общем потоке движения.

Спустя пятнадцать минут Сомов свернул направо и выскочил на Олимпийский проспект. Три машины ГАИ и десяток нарушителей вели знакомую всем войну. Полосатый жезл мелькнул перед капотом Сомова.

– Сволочи! – рыкнул Сомов.

Он знал маршрут наизусть и мог проехать его с закрытыми глазами.

Он точно знал, что знака здесь не было и они его выставили, чтобы стричь лохов.

Белая «шестерка» остановилась впереди остальных машин, но водитель из автомобиля не вышел. Сомов наблюдал в зеркало заднего вида, как ленивый гаишник, переваливаясь с ноги на ногу, приближался к его «Жигулям». Сомов опустил стекло.

Лейтенант потребовал документы и не реагировал на возмущение водителя. Он делал свою работу, и спорить с ним не имело смысла. Сомов подал права и техталон лейтенанту. Тот ознакомился с бумагами и холодно сказал:

– Пройдите к «форду», там составят протокол. – Гаишник повернулся и направился назад, где стоял вышеназванный автомобиль, унося с собой документы. Сомов ударил кулаком по рулевому колесу Только теперь он понял, что его спокойствие лишь видимый фарс, а на самом деле он уже на грани нервного срыва. Сделав несколько глубоких вдохов, Сомов вышел из машины.

Бодров был контролером с большим стажем и огромным опытом. В свое время он, как и Сомов, работал «подъездником», что не требовало большой квалификации и оплачивалось унизительно низкими ставками. Теперь Бодров поднялся на несколько ступеней вверх и имел право при необходимости ликвидировать ликвидаторов. Сегодняшнее задание ему не нравилось. Бодров имел высокий статус и контролировал снайперов, а тут ему всучили «бродягу». Но когда машина Сомова свернула на запрещающий знак, то Бодров напрягся. Он затормозил за десять метров до поворота и вышел из машины.

Поведение киллера ему стало непонятным. Знак виден издали, при «отходе» риск исключен. Бодров подошел к светофору и увидел вереницу машин и гаишников. Теперь картина прояснилась. Знак на подставке – ловушка для чайников. Но три машины ГАИ слишком много для жидкой кашки. Бодров видел, как остановили машину его подопечного и как к ней направился стригач. В эту секунду требовалось принять решение. Впервые Бодров почувствовал неуверенность.

Когда Сомов вышел из арки, контролер понял, что операция прошла успешно. Бодров стоял на другой стороне улицы больше часа и видел прибытие Сомова и отход. Ничего не говорило о том, что за ним ведут наблюдение. Бригадир выставил пост у соседнего дома. Женщина гуляла с ребенком в садике и наблюдала за подъездом. Чисто. Сигналов тревоги не поступало. Бодров развернулся и поехал следом за Сомовым. Рядом работала видеокамера с широкоугольным объективом, и все машины с их номерами фиксировались на пленке.

Бодров оставался спокойным и продолжал вести Сомова по маршруту отхода. Дважды он передавал его на попечение коллег и срезал углы. Возле Олимпийского проспекта Бодров вновь взял Сомова под свой контроль, и тут Сомов действовал механически и не видел знака, что говорит о его напряжении. В кармане контролера находился пульт дистанционного управления. Стоило ему нажать кнопку, и белая «шестерка» взлетит в воздух. Потеря Сомова ничего не значила для организации, арест Сомова внесет сумятицу в ряды его коллег. Второй провал за месяц – непозволительная роскошь. Но тут был и другой фактор.

Взрыв в центре Москвы насторожит оперативников и всполошит сонное начальство на Петровке. Ход грубый и неуместный. Пока гаишник приближался к белой «шестерке», Бодров не пришел к однозначному решению и медлил. Он видел, как гаишник передал документы водителю «форда» и вышел с жезлом на середину улицы. В ту же минуту из «шестерки» на свет Божий вынырнул Сомов и, озираясь по сторонам, направился к «форду». Теперь взрыв не имел смысла. У контролера не хватило аргументов для принятия решения. А аргумент имелся: если руководство поручило ему контролировать обычную операцию, то для этого имелись веские причины. Бодров и сам удивлялся своему заданию, но следовало не удивляться, а действовать. Его смутил один вопрос: как опера могли вычислить маршрут отхода?

Расчет на смекалку Бодрова себя не оправдал. Когда Сомов подошел к патрульной машине, контролер потерял свои функции и мог лишь выполнять роль обычного наблюдателя – зеваки.

Те, кто готовил операцию с противоположной стороны, действовали методом «снег на голову» и даже не подумали о существовании взрывного устройства. Несколько невинных владельцев «Жигулей» и работников милиции могли взлететь на воздух. Подполковник милиции Ефимов родился в другое время. Он учился воевать у бандитов с газырями на груди черкески и кинжалом на поясе там, где все позволено и все хорошо, если враг повержен, а ты отплясываешь лезгинку на крышке его гроба.

Сомов дождался, когда очередной нарушитель освободит переднее сиденье «форда», и занял его место рядом с водителем в лейтенантских погонах.

Кто-то еще сидел в машине на заднем сиденье, но нарушитель не посмотрел назад.

Капитан устало повернул голову.

– Фамилия!

– Сомов.

Капитан прищурил глаза и внимательно осмотрел сидевшего рядом человека. Он впервые видел наемного убийцу, не киношного, а настоящего. Обычный человек, не зверь, не громила, а так, ни то ни се! За двадцать минут до встречи он и трое его напарников на других машинах прибыли на Олимпийский и выставили привезенный знак на угол проспекта. Десяток машин было остановлено без особых причин, а скорее, для видимости работы. Массовка играла натурально, возмущениям не было предела. Инструкции получали по ходу операции от майора, который разгуливал с жезлом в лейтенантских погонах. Руководил операцией подполковник Ефимов, которого работники управления видели впервые. Поверх мундира Ефимов накинул обычный серый пуховик и застегнул его на одну пуговицу. Сейчас его погоны могли смутить зевак и автомобилистов, они ему понадобятся при задержании преступника. Последним, кто получал от Ефимова инструкции, был безликий очкарик, сидевший на заднем сиденье «форда».

– А главное, не дрейфь, Гоша. Дело пустяшное, а раздуть его можно, как воздушный шар. У тебя все в порядке?

Ефимов постучал по кожаной сумке, стоявшей в ногах очкарика.

– Не беспокойтесь. После операции к вам на кривой козе не подъедешь, знаю я вас, оперативников. Заранее два-три вопроса.

– Валяй, Гоша.

– Первый вопрос напрашивается сам собой. Что вы будете делать, если киллер поедет другой дорогой?

– Наши посты стоят на всем пути следования убийцы, и при малейшем отклонении от курса мы получим сигнал. Но рация молчит, значит, все идет так, как надо. И запомни, Гоша: это интервью ты брал в моем кабинете. Во время нашего разговора позвонил телефон, и я выехал на задержание, а ты увязался за мной. Жертву спасти не удалось, и мы ринулись в погоню. Работники ГАИ при задержании опасного преступника проявили себя как классные профессионалы. – Ефимов подмигнул капитану, который повернул назад голову и слушал сумбурный бред шального подполковника. – Преступник был схвачен здесь, в центре Москвы. Жертв нет.

– Как написать, я соображу, Григорий Михалыч, но у читателя возникнет вопрос: почему вы не спасли жертву, если знали о готовящемся теракте?

А если не знали, то как вам удалось сесть на хвост убийце, который действует как метеор.

– Один ублюдок убил другого ублюдка. И что? Я не хочу спасать жизнь всякой сволочи, чтобы упустить обоих и подвергнуть опасности оперативников. Один убил другого, и его ждет та же участь.

– Вы хотите, чтобы я это напечатал?

– Башку оторву! Ты сам придумай, что тебе кропать на бумаге.

Каждый должен делать свое дело. Помни, Гоша: я могу сделать тебя самым знаменитым репортером Москвы, если ты будешь грамотно подавать мячи. Твою газетенку люди любят читать, а материала у меня на твой век хватит. Бандитов больше, чем милиции, и мы должны восстановить баланс природы в короткие сроки, а то нас настигнет синдром саранчи!