Принцип множества точек зрения позволяет автору показать панорамный срез эпохи, ибо об одном и том же событии рассказывают представители разных классов и общественных кругов. Сопоставление этих рассказов создает историческую картину конца XVIII века в Ирландии, Франции и Англии. Одновременно в повествование включены философские обобщения, глубина которых зависит от личности рассказчика. Повествователи предлагают читателям оценить не только «дела давно минувших дней», но и их собственные мысли, поступки и чувства, находящиеся в прямой зависимости от избранной позиции.

Кинематографичность действия — характерная черта романа «Год французов». Захват Киллалы, марш-бросок к Каслбару, многочисленные стычки и сражения представляют собой батальное полотно, как бы снятое с нескольких ракурсов. «Камера» Фланагана то поднимается на высоту птичьего полета, охватывая общую картину, то бросается в самую гущу битвы, и тогда почти физически ощущается храп лошадей, стоны и крики раненых, лязг стали и свист ядер. «Съемка» ведется то с одной, то с другой стороны, поскольку «операторы» принадлежат к враждующим лагерям.

Многоракурсность порой оборачивается потерями — мозаичность повествования и резкие переходы от одного «кадра» к другому иногда затрудняют читательское восприятие. Вспомним хотя бы начало романа, когда Мак-Карти пишет прокламацию Избранников Киллалы. За этим сразу следует «беспристрастный рассказ» священника Брума о волнениях в графстве Мейо.

Тем не менее писателю удается показать связь между судьбами отдельных персонажей и судьбой Ирландии в целом. Несмотря на кажущуюся авторскую «самоудаленность», критический пафос романа направлен против поработителей страны и тех, кто поддерживает их в самой Ирландии.

В ярком и разнообразном мире человеческих судеб «Года французов» выделяется несколько героев, которые представляют острый интерес для автора. Это Мак-Карти, Малкольм Эллиот, Джордж Мур. В романе заметен некий параллелизм: учитель Мак-Карти, слагающий стихи, и учитель Мак-Кенна, торгующий в собственной лавке; здравомыслящая, практичная Элен, невеста Джона Мура, и романтически восторженная Джудит Эллиот; священник Хасси, относящийся с презрением к своей пастве, и неистовый Мэрфи, до конца идущий с повстанцами.

Наиболее отчетливо этот параллелизм проявился в образах братьев Мур. Пылкий юноша Джон — не искушенный политик, не государственный деятель. Любовь к родине и стремление бороться за ее свободу движут им на протяжении всей его короткой, но деятельной и полнокровной жизни. И Джон не одинок в своем стремлении. За ним — тысячи ирландцев, оставивших свою землю, чтобы дать ее другим — всему ирландскому народу.

Но если Джон Мур не колеблясь идет в стан борющихся, то его старший брат Джордж занимает иную позицию. Честный человек, обладающий высокой культурой, знакомый со многими выдающимися людьми своего времени, он не меньше, чем Джон, любит Ирландию. Но она существует для него как некий абстрактный идеал. Нужды, беды, чаяния родной страны от него далеки, еще более далек от него ирландский народ. Из кирпичей собственного недоверия Джордж упорно возводит «замок чистого знания», стремясь отсидеться в нем, укрыться от реальной жизни, и не замечает, что этот замок становится его скорлупой, тюрьмой, в которую он добровольно себя замуровывает. Джордж считает себя способным предвидеть события, основываясь на своих знаниях историка. Но реальная жизнь вдребезги разбивает его прогнозы, грубо сталкивая «олимпийца» с иллюзорной вершины. Он становится орудием ловкого политикана-шантажиста Денниса Брауна и, сам того не желая, предает горячо любимую им Ирландию. Поворот в судьбе Джорджа в финале романа на первый взгляд кажется неожиданным, но он, по сути, мотивирован. Сколько же таких джорджей муров было в Ирландии XVIII века и сколько их осталось сегодня!

Фланаган ничуть не отступает от исторической правды, когда пишет, что лордов, заседающих в Дублине, нетрудно было подкупить деньгами и титулами. Это охотно разъясняет Браун английскому генералу Тренчу, недоумевающему, как можно проголосовать за отмирание собственного парламента. Подобных Брауну немало. Находятся отщепенцы и в сегодняшнем Ольстере. За щедрые подачки «хозяев» они сеют рознь в народе, разжигают религиозные распри, прославляют британский протекторат.

В героях Фланагана как в фокусе сходятся мысли и действия определенных кругов ирландского общества конца XVIII века. И, прослеживая жизнь персонажей писателя на страницах романа, нетрудно определить расстановку общественных сил в Ирландии в годы восстания народа против английского гнета.

При создании многих образов автор опирался на реальные прототипы. В этом отношении особенно показателен образ Брума. В Киллале проживал протестантский епископ Джозеф Сток, оставивший свои записки о восстании в городе, когда он 32 дня провел пленником в собственном доме. Принадлежащий перу Стока «Беспристрастный рассказ о том, что происходило в Киллале в лето года 1798-го» не свободен от политических предрассудков, но в целом дает достоверную и живую картину высадки французского десанта. Примкнувших к Эмберу крестьян он называет «предателями», не понимая, что навязанная ирландцам власть им совершенно чужда, что язык, культура, традиции завоеванной, но непокоренной страны не нуждаются в насильственных исправлениях и переделках.

Наблюдается известное приближение текста романа к документальным свидетельствам Стока: прибытие французов, поведение Эмбера, описание победы англичан, их расправы с повстанцами, когда по улицам Киллалы буквально текут потоки крови. Фланаган искусно имитирует стиль воспоминаний почти двухвековой давности, последовательно воскрешая события столь далекого от нас прошлого.

Писатель выпукло очерчивает своих персонажей, используя разного рода документы. Однако документ в его руках — не самоцель. Фланаган пишет отнюдь не научное исследование, свидетельства минувших дней служат лишь средством, придающим повествованию большую убедительность и изобразительность.

Относясь к угнетенным ирландцам с большой симпатией, резко осуждая британских колонизаторов, признавая моральное право Ирландии на свободу и независимость, Фланаган тем не менее далек от идеализации восставших. В сущности, его оценка верна — основные массы ирландских крестьян не восприняли политической программы грядущего восстания, сражаясь лишь за собственный клочок земли да возможность прокормить семью. В этом трагедия многих крестьянских выступлений — завоевав, как им казалось, «свое», земледельцы отказывались от дальнейшей борьбы. И не их вина в том, что понятия «свобода», «патриотизм» не простирались для них дальше границ собственного поля.

Разъяснить крестьянам необходимость борьбы за революционные преобразования во всей стране и направить ее в соответствующее русло — вот что должны были сделать Объединенные ирландцы, считает автор, и с ним нельзя не согласиться. К сожалению, связи между отдельными группами повстанцев и руководящим центром были непрочными, и костер, вспыхнувший в одном графстве, угасал под сапогами английских солдат, но вовсе не из-за недостатка топлива — ненависти к угнетателям накопилось предостаточно.

Восстание началось в крайне неблагоприятной обстановке: отсутствие своевременной помощи со стороны французов, арест руководителей Объединенных ирландцев, нечеткая связь между провинциями, где тем не менее восстание приобрело широкий размах. Необученные военному делу, вооруженные лишь пиками, крестьяне выдержали натиск регулярной британской армии. Сражались они геройски, ибо выбора у них не было — погибнуть от английской пули, штыка, на виселице или же умереть от голода зимой, после выплаты налогов.

Одна из многочисленных удач Фланагана — создание образа Оуэна Мак-Карти. Ирландец до мозга костей, он ненавидит англичан-поработителей, но не верит в успех борьбы с ними. Он образован, знает латынь, любит родной гэльский язык и пишет на нем стихи, однако сын батрака, выросший в нищете, не верит в пользу просвещения простого народа.