– Да ладно тебе, Влада! Никогда не поверю, что мужчина водил тебя в театр просто так, по дружбе. Сколько вы уже знакомы?

– Неделю! – с вызовом ответила Влада.

– Всего-то? Да он за тобой ухаживает.

– Он же сам говорил, что и в мыслях у него нет ухаживать! К тому же он женат.

– А ты и поверила, наивная! Да у мужчин мозги – между ног.

– Пардон, сударыни! – вмешался я, – Я, между прочим, тоже мужчина. Выходит, и у меня мозги между ног?

– Да какой ты мужчина? – удивилась Машка.

– Обыкновенный, – весело заявил я, – Можно подумать, у женщин мозг в другом месте.

– Мозг у женщины между ног?!

– Ну само собой.

– У женщины там вообще ничего нет!

– Хм… этим она и думает?

– Ну, знаешь! – возмутилась Машка. И тут же не выдержала, рассмеялась.

– А по большому счёту ты, конечно, права, Машка. И Владе надо знать, что мужчина, заговаривая с женщиной, всегда надеется на продолжение отношений вплоть до постели. И женщина не может этого не чувствовать. А достаточно долго удерживать его рядом возможно только одним способом: постоянно подогревая эти надежды. Если же постель ей изначально неинтересна, выходит, она сознательно идёт на обман.

– Какой обман? – сделала непонимающие глаза Влада. – Какие надежды? Мы просто общаемся! Мне с ним интересно, ведь он – настоящий актёр!

– Ну и подумай сама, – встряла Машка, – зачем ты ему, актёру, да ещё женатому, нужна? Ну зачем?

– Не знаю. Просто. Может, ему со мной интересно.

– Знаю я, что ему интересно! Да и ты знаешь, и нечего мне невинные глазки строить. Смотри, его жена тебя найдет и глаза выцарапает.

– Не найдет. И вообще, у него душа тонкая, ранимая, а она такая стерва! Всё время деньги требует.

– Ну откуда ты знаешь?

– Знаю! Ему просто не везёт, и дома и на работе. А он талантливый, только ему режиссёр проходу не даёт, наверное, таланту его завидует! И жизнь у них такая интересная, у актёров! Куча поклонников. Всё ярко, всё возвышенно, какие они все замечательные, какие красивые, благородные!

– Ты что же, серьёзно так думаешь? – перебил я Владу.

– Ну конечно! Они ж артисты! – с жаром ответила она.

– Эта богемная жизнь тебе нравится, покуда ты далека от неё. А стоит приблизиться – таким смрадом понесёт! Чего там только нет: интриги, обиды, взаимные обвинения, шантаж – и всё это круто замешано на всеобщей ревности всех ко всем. Кроме того, все эти писаные красавицы без должного света и макияжа, по полтонны пудры на каждого, обыкновенные простушки, на улице пройдёшь мимо – не заметишь. С писаными красавцами та же история. Это только в кино героини не кряхтят, поноса у них не бывает, прыщей с бородавками, мозолей, перхоти, и зубы все как на подбор будто фаянсовые. Что же, Ассоль за всю жизнь вообще ни разу не ходила на горшок? Ей, похоже, незачем. Да и нечем… Иной мужчина, когда увлечётся кем-нибудь, первое время даже не может предположить, что у предмета его страсти бывают месячные или насморк, или сварливый характер… Всегда – «Леди Совершенство». А потом такое горькое разочарование его постигает, что жалко смотреть. Вот скажи, Влада, у совершенной леди и понос, должно быть, совершенный? А герои-мужчины? Секс-символы с мускулатурой Геркулеса, сердцем Данко и мозгами Эйнштейна? Ты думаешь, они и в жизни такие сияющие и благородные? Да что там артисты! Судьбы настоящих героев переписывают. Ну в самом деле, не умирать же бравому гусару от раны в задний проход! Это не эстетично. Или, предположим, ему при обороне Шевардинского редута яйца (пардон, дамы) ядром оторвало, а он не знал, как ему с этим жить дальше, сел на корабль, поплыл в туретчину и евнухом в гарем определился. Влюбился в прелестную невольницу, а поскольку ему оторвало причиндалы в зрелом возрасте, то он смог с ней согрешить, поскольку эректильная функция осталась. Увидел это другой евнух, завистливый. Ну, в общем, голову гусару всё ж отрубили. А в кино ему прямо на редуте ядром голову снесёт, потому что он благородный герой. Нет, театр и кино, всё это искусство – красивая ложь. Фальшь. По ту сторону экрана. А мы все живём по эту сторону. Кинозвёзды включительно.

Высказал я это всё и зло принялся за бутерброд. А Машка посмотрела на меня и сказала тихо:

– Какой же ты умный…

– Я не умный, – ответил я, – я лишь умело притворяюсь умным.

И я, доев в тишине бутерброд, с гордым видом удалился.

После лекций я заперся в кабинете и снова взялся за рукопись, в который раз пытаясь сопоставить текст с формулами. Может быть, воспоминаниями Володя просто даёт понять, что мы друзья детства? Нет, вряд ли, это можно было сделать проще. Может, хотел разволновать, душу взбудоражить? Тоже нет – она б и так встревожилась. Тогда что? Какая связь? Почему выделены именно эти моменты? Ведь я помнил, что мы делали и взрывпакеты, пытались построить двигатель, который ездил бы не на бензине, а на порохе, и чёрт знает что ещё… Наверное, Володя выбрал самые важные для него события. Так-так-так, уже теплее. Когда он подрос, он отделился от нас, стал чужим, непохожим на остальных подростков. Возможно, он почувствовал какие-то изменения в себе самом, понял, что он становится не таким как мы, не таким как все. А потом, по прошествии многих лет, он наверняка не раз пытался анализировать свою жизнь и найти факторы, которые сделали его таким. Не исключено, что он страдал от этой своей непохожести. И очень даже вероятно, что пытался описать жизненные события математикой, чтобы с её помощью выделить решающий фактор. Или несколько факторов. Если так, то ничего у него не вышло, да и подход был явно дилетантский. Видно, что он что-то читал, что-то умел, но системы знаний нет, вот и тыкался как слепой котёнок. Впрочем, с подобной задачей никто бы не справился – слишком много субъективного в оценке каждого события. Баллы он им, что ли, присваивал? Если так, то исходя из чего? От фонаря разве что. Тут уж ни о какой точности, ни о каких выводах и речи быть не может, сплошное гадание на кофейной гуще.

Ещё я догадался, что писалась рукопись по воспоминаниям всех троих друзей. То ли Володя с ними созванивался, то ли переписывался, не знаю, но какая-то связь была. Потому что местами рассказывалось о тех событиях, о которых он не мог знать. Ну, например, о моем визите к Андрюхе перед отъездом в Москву.

И ещё – я нашёл новый лист! Даже не лист – обрывок. Поначалу я его не заметил, потому что он завалился за клапан папки, а сейчас вот вывалился. На этом клочке той же рукой, что трудилась над рукописью, было написано: «ААндрюшка Козлов – инженер, где-то в недрах ВПК, то ли у Сухого, то ли у Грушина, проверить, найти телефон, показать чертежи 14, 17. Васька Петров – так и осел в Кадочниково, занят разведением пчёл и неплохо живёт, созвониться, обещал приехать на рыбалку, привезти прополису для мамы. Славка Львов – профессор математики. Найти обязательно. Числа Демона!»

Слово «найти» против моей фамилии было трижды зачёркнуто красным жирным карандашом, и тем же карандашом неряшливо написано Рыж. Кар. с тремя восклицательными знаками.

Так! Стоп-стоп-стоп! Ведь он мне говорил про Рыжего Карлика! Я кинулся в угол, за портьеру, и достал из дальнего шкафа старую папку. Вот они – Числа Демона. Может, здесь собака зарыта?

Этой идеей я увлёкся, после шапочного знакомства с «Диалектикой природы» Ф. Энгельса, ещё когда сдавал экзамены кандидатского минимума. Энгельс писал: «Оттого что нуль есть отрицание всякого определённого количества, он не лишён содержания. Наоборот, нуль имеет весьма определённое содержание… Более того, нуль богаче содержанием, чем всякое иное число». При этом он ссылался на безусловный философский авторитет Гегеля: «Ничто, противополагаемое [какому-нибудь] нечто, ничто какого-либо нечто, есть некое определённое ничто». Следуя этой логике, можно потеснить с пьедестала незыблемое правило арифметики, утверждающее, что деление на ноль невозможно, и взять да и разделить, скажем, единицу на ноль. В результате получится конечное число. Не безразмерная бесконечность, а именно число, пусть невероятно большое, но конечное. Копнув поглубже, я с удивлением обнаружил, что получается не просто число, а целый класс чисел. Я назвал их числами Демона. Квинтэссенция интриги заключалась в возведении этих чисел в отрицательную степень, когда они описывают структуру ноля. Получалось, что в нуле спрятано бесконечно много чисел Демона отрицательной степени. Причём не просто чисел, а классов чисел!