– Разве вы не знаете, мадам, – бросает худой молодой человек в небрежной одежде, – что торговля слоновой костью в Европе запрещена?

– Массовое убийство слонов оставляет вас равнодушной? – добавляет темноволосый журналист, подстриженный очень коротко, в «экологическом» стиле.

– Напротив! Но эти танцовщицы были изготовлены много веков назад. Так что сейчас не стоит сводить все к формальностям, ведь правда?

– Жаль, что Брижит Бардо сейчас в Париже! – восклицает журналист.

Идея подобного противостояния вызывает всеобщий смех. Но Эммануэль решительно отвечает:

– Она, похоже, лишает бедных ослов их мужественности. Встаньте на их защиту, господа!

Снова смех. Сильвана, которая продолжает играть роль переводчика, переводит эту последнюю фразу, подавляя улыбку. Затем мигают вспышки фотокамер, направленных на Эммануэль, и она объявляет:

– Пресс-конференция закончилась. Всем спасибо.

И вот, не без труда сбежав от этой шумной своры, они уже в кафе «Греко». Сильвана проводит Эммануэль в дальний зал кафе, называющийся «омнибус»: он слишком узкий. Здесь на стенах висят портреты самых знаменитых посетителей: Гёте, Стендаль, Берлиоз, Бодлер, Лист, Вагнер, д’Аннунцио, Кирико, Хемингуэй. Это место встречи литераторов и художников было основано в 1760 году.

Потом они будут сидеть за столом, уставленным стаканами и чашками, вокруг которого будут тесниться с полдюжины людей. Эммануэль находится в центре, с бесстрастным лицом, но с яростью в сердце. Сильвана, со своей стороны, не делает ничего, чтобы ей помочь. Она наслаждается коктейлем, достает длинную сигарету и забавляется храбрыми потугами Эммануэль. Перед ней сидит женщина в черной шляпе, которая медленно водит руками, покрытыми кольцами и тяжелыми браслетами. «Возможно, она и красива, когда обнажена, но, если судить по ее стилю, было бы лучше, если бы она оставалась одетой», – размышляет Эммануэль.

Вновь и вновь журналист с блокнотом в руке задает вопросы:

– Нет, я не собираюсь разводиться. У меня на это нет ни малейшей причины, а в остальном…

– Речь не идет о бегстве. Скорее это каприз… Разве не говорится «la donna è mobile»[8] в одной из итальянских опер?[9]

– Конечно, мой муж изменяет мне. И я тоже изменяю ему!

– Да, я планирую остаться в Италии на некоторое время.

– Нет, я еще ничего не видела. Кроме очаровательного антикварного магазинчика.

– Да, я купила несколько очень любопытных картин. Двух Гуттузо: я обожаю стиль «Маха обнаженная»[10]. Одного очень яркого Фонтана: белый холст разрезан бритвой и неотразимо напоминает мне женский половой орган. И еще эти этрусские вазы… возможно, сомнительного происхождения, но такие красивые!

– Три миллиона лир, – комментирует Сильвана по-итальянски. – Если она останется, все антиквары района Порта Портезе будут обеспечены работой…[11]

– Простите? – переспрашивает Эммануэль, делая вид, что не поняла.

– Я сообщила нашему другу о вашей реакции перед картиной Фонтана: переложить ваши губы на холст!

Репортер в восхищении поспешно записывает ответ. Другой вопрос:

– Что вы будете делать в эти выходные, мадам?

– Она будет нашей гостьей, естественно, – вступает в разговор дама, увешанная ювелирными изделиями. – Напишите, что она будет у князя Кортезе, в его замке Альбано, по случаю его дня рождения.

– Было бы слишком смело просить персональное приглашение? – спрашивает репортер.

– Боюсь, что так. Вы знаете, мой муж не слишком жалует прессу и ее заявления по поводу его личной жизни.

– Могу ли я, по крайней мере, рассчитывать на программу праздника? Имена гостей, меню?

– Я позабочусь об этом, – вмешивается Сильвана. – Интервью закончено.

– Еще несколько вопросов…

– Нет. Я предложила вам этот эксклюзив, но не требуйте от меня слишком многого.

Журналист неохотно пожимает руку Эммануэль и салютует Сильване, а та в ответ, прощаясь, махнула ему рукой.

«Фиат уно турбо» мчится по автостраде. Эммануэль впервые управляет маленькой машиной. Она забавляется тем, что обгоняет других, по-спортивному вписываясь в виражи. Сильвана охотно предоставила ей руль.

Включено радио. Какой-то певец выдает свои рулады совсем не в итальянском стиле.

– Кто это? – заинтригованно спрашивает Эммануэль.

– Дзуккеро Форначари – наш… местный Брюс Спрингстин. Вы теперь поймете один из его хитов: Overdosi d’amore[12]. Нужно ли переводить?

– Не стоит. Какое хорошее название!

Эммануэль вдавливает педаль акселератора, но Сильвана пытается утихомирить ее:

– Мы должны прибыть в замок на ужин, а не к моменту, когда только начнут накрывать на стол.

– Неужели мы действительно обязаны быть там? Эта княгиня не вызывает никакой симпатии.

– Мне тоже так кажется. Кроме того, Марсия ненавидит всех остальных женщин. Я оставляю вас за рулем еще пару километров до выхода с автострады.

– Вы боитесь?

– Вовсе нет. Но маршрут следования слишком сложен: вы заблудитесь среди всех этих перекрестков.

В принципе, решение Сильваны устраивает Эммануэль. Но она в этом, конечно же, и не думает признаваться. Вот уже более часа она сидит за рулем, и у нее болят запястья. Краем глаза она видит высокую гору, возвышающуюся на горизонте позади линии леса. Она неловко тормозит. Сильвану, брошенную от резкого торможения вперед, удерживает ремень безопасности, но листы бумаги, лежавшие у нее на коленях, слетают вниз.

– С меня хватит. Я хочу любоваться пейзажем.

Эммануэль выходит из автомобиля и потягивается. Сильвана делает то же самое. Она закуривает сигарету, созерцая высокую гору и густой лес. Воздух божественный, а тишину едва нарушает далекий шум двигателя. Эммануэль обнимает Сильвану за плечи.

– Прошлой ночью я занималась любовью, – шепчет она ей на ухо.

– Я знаю.

Голос Сильваны бесстрастен.

– Только не рассказывайте мне ничего. В противном случае, вместо того чтобы наслаждаться с вами, я убью вас.

– Почему вы не спросили меня об этом?

– Почему вы не подождали меня? – говорит в ответ Сильвана.

Она высвобождается из объятий и поворачивается, чтобы посмотреть Эммануэль в глаза.

– Я никогда не стала бы вас просить, но я буду ждать вас вечно.

– Но вот же я, – просто говорит Эммануэль, притягивая ее к себе.

Два настойчивых автомобильных гудка заставляют их отстраниться друг от друга. Грузовик замедляет ход и останавливается в нескольких метрах от них.

– Садитесь! – кричит Сильвана, прыгая за руль.

Едва Эммануэль захлопывает дверь, автомобиль резко трогается с места. Из полуприцепа вышли двое мужчин в джинсах и кожаных куртках, потные и насмешливые. Они пытаются остановить «Фиат Уно», бросившись на середину дороги. Сильвана, сморщив лоб, давит на газ, заставляя их отпрыгнуть в сторону. Вслед маленькому автомобилю сыплются оскорбления. В зеркале заднего вида Эммануэль видит, как мужчины вновь садятся в свой грузовик и бросаются в погоню. Сильвана давит на газ. Знаки, указывающие на окончание автострады, уже близко. Сильвана заранее приготовила деньги и билет, и она без промедления опускает их в кассовый аппарат. И через несколько секунд они уже оказываются на пыльной белой дороге.

Они достигают перекрестка, за которым, слева, открываются огромные ворота, увенчанные массивной короной.

– Секундочку… – просит Эммануэль. – Это с моим мужем вы связывались прошлой ночью?

– Я не знаю. Кто-то послал сообщение по минителю[13] моему корреспонденту в Париже, а тот переслал мне его по факсу.

– Там не было ничего личного для меня?