Только теперь она поняла, что в Англии Коби выглядел и разговаривал как английский джентльмен. Вероятно, и в Америке он был вылитым янки. Что же за человек скрывается под всеми этими масками? Что представляет собой истинный Коби Грант? Да и есть ли он? Дина задумывалась об этом и раньше, но не так глубоко, как сейчас.

Потом времени для мыслей не осталось, потому что Коби с маркизой начали выбирать для нее платья, и ей пришлось все это примерять, а кутюрье шептал ей на ухо:

— У вас идеальная фигура для моих нарядов, миледи. Весь Париж будет у ваших ног.

«Слегка преувеличил», — решила Дина.

Пополнив гардероб, они отправились обедать в очень большую гостиницу, и Дина к своему огромному удивлению обнаружила, что умирает с голоду. Муж порадовался ее аппетиту, а затем отвез ее в парикмахерский салон, где ее непослушные волосы наконец-то удалось усмирить.

После возвращения домой ей позволили немного отдохнуть. А затем маркиза выставила Коби за дверь.

— Развлекайтесь без нас, молодой человек. Мы должны работать.

К удивлению Дины, он покорно поклонился и сказал:

— Конечно. Мне тоже некогда, меня ждут дела.

— Не возвращайтесь слишком поздно, — велела ему маркиза. — Сегодня прием у Ришелье, и миледи Дина должна присутствовать.

Отдохнув около получаса, Дина вернулась в гостиную. Там ей на голову положили толстую книгу.

— Чтобы исправить осанку, — пояснила маркиза де Шеверней. Она велела девушке пройтись по комнате, сделать реверанс, взять чашку с чаем, вернуть обратно, сесть, представиться воображаемому гостю, вежливо побеседовать с ним, и все это с книгой на голове!

Но книга падала, и очень часто.

И каждый раз это сопровождалось горестным стоном маркизы.

— Вы должны делать это каждый день, с утра до вечера… даже во время еды, — говорила она, — пока ваша спина не станет совершенно прямой, пока вы не научитесь спокойно смотреть в глаза миру. Спокойствие, только спокойствие, дитя мое. Я вижу в вас скрытую страстность. Приберегите ее для частной жизни, для него. Храните спокойствие на людях, и все будет хорошо.

Затем мадам завела разговор (и все это с проклятой книгой на голове!) и снова повторила:

— Будьте мягче, дитя мое. Не надо выражать свое мнение так пылко. Иногда полезно вообще не иметь мнения. На этот случай придется выучить несколько фраз, которые служат строительным раствором, скрепляющим беседу. А ваша речь пока состоит из одних кирпичей!

Дина хихикнула, и книга упала. Опять!

Ей снова позволили отдохнуть, а затем подали травяной чай.

— Чтобы успокоить нервы, дитя мое. — Это была любимая фраза маркизы.

Не успел чай подействовать, как маркиза вернулась, приведя с собой насупленную Пирсон, свою камеристку и маленькую француженку в черном платье и очаровательном фартуке из белого кружева.

— Это, — коротко заявила маркиза, — Гортензия, ваша будущая камеристка. Мисс Пирсон будет помогать ей с шитьем, гладить вашу одежду и заботиться о вашем гардеробе. Причесывать и одевать вас станет Гортензия. Сейчас мы начнем церемонию, которую вы будете повторять каждый день после возвращения в Англию.

Пирсон бросила на Дину умоляющий взгляд. Маркиза заметила и резко сказала:

— Мосье Грант отдал распоряжение еще на прошлой неделе, до вашего приезда в Париж.

— Мне он ничего не говорил, — упрямо возразила Дина.

— Он ваш муж, — ответила маркиза, как будто это что-то объясняло.

Что ж, она еще обсудит это с Коби, вместо того, чтобы пререкаться на глазах у слуг. Исподволь Дина начала усваивать уроки, преподанные ей маркизой. Еще вчера она не подчинилась бы маркизе и набросилась бы на Коби с упреками. Теперь же она позволила Гортензии одеть себя.

Из ателье они привезли несколько платьев, которые выбрал для нее Коби, и которые прекрасно ей шли. Одно из них было из полосатого шелка бледно-голубых, кремовых и нежнейших розовых оттенков, с овальным вырезом, отделанным кремовым кружевом.

Вокруг талии Дины Гортензия повязала пояс с прикрепленным к нему маленьким турнюром, придававшим фигуре более женственные очертания. Юбка заканчивалась чуть выше лодыжек, открывая голубые шелковые чулки и изящные кремово-розовые туфельки с каблуками в стиле Людовика XV.

Искусный покрой платья зрительно увеличивал грудь Дины, а корсет, который ее заставили надеть, делал ее талию еще тоньше.

После того, как все оглядели девушку и восхитились ее преображением, Гортензия начала колдовать над ее лицом. Сначала нанесла крем, затем слегка припудрила, подкрасила губы бледно-розовой помадой и, наконец, уложила волосы в высокую прическу, оставив вокруг лица несколько тонких локонов.

В завершение Дине вручили маленький кремовый веер, расписанный розами, и велели носить его на руке, применяя только в случае сильной жары.

— Но без резкости. Никакой резкости, — сурово наказала маркиза.

Вся процедура длилась так долго, что за это время Дина могла бы прочесть целую главу из книги Гиббона, подаренной мистером Ван Дьюзеном. А если подобное будет происходить каждый день, то на чтение не останется ни времени, ни сил.

Ей не позволяли ни сесть, ни взглянуть на себя в зеркало. Вместо этого на голову ей снова положили книгу и велели ходить по комнате. Пирсон хмурилась, а маркиза с Гортензией хлопали в ладоши, когда у Дины все получалось, как надо, и огорчались, когда книга падала.

Раздался стук в дверь, и после того, как маркиза затолкнула Дину за ширму, в комнату вошел Коби.

На нем был вечерний костюм по последней французской моде. Коби выглядел в нем так восхитительно, что Дина невольно начала нервничать. В руках он держал маленький кожаный футляр и букет из кремовых роз.

— Леди Дина готова, мадам?

— Да, — ответила маркиза. — Думаю, вы заметите, что она успела измениться к лучшему даже за столь малое время. Миледи — способная ученица. Терпеливая и старательная.

Она подошла к ширме и сдвинула ее в сторону, провозгласив:

— Voila!

Коби взглянул на жену. В ней не осталось ничего от девочки, на которой он женился, и которую привез в Париж. Платье, тщательный и скромный макияж, новая прическа и манера держаться уже изменили ее. Если ее обучение и дальше пойдет тем же темпом, Виолетта изведется от ревности, увидев ее в Лондоне.

— Вы выглядите ослепительно, леди Дина Грант, — серьезно произнес он, протягивая ей футляр и букет. — Думаю, это дополнит ваш туалет.

Его комплимент смутил Дину… хотя она и сочла его простой любезностью. Коби заметил недоверие на ее лице и обратился к маркизе.

— Вы не подпускали ее к зеркалу?

— Как вы и приказали, мосье Грант.

— Отлично. Иди ко мне, Дина, любовь моя. Возьми подарок и раскрой его.

«Строительный раствор, — с иронией подумала Дина, — не забывай о строительном растворе». Она взяла футляр и спокойно произнесла, помня поучения маркизы:

— Спасибо, Коби. Ты оказал мне огромную честь.

Маркиза пробормотала нечто одобрительное, а муж, судя по выражению его лица, догадался, что Дина посмеивается над ними обоими.

Все еще улыбаясь, не слишком скупо, но и не слишком широко — именно так, как учила мадам, Дина раскрыла футляр и обнаружила в нем ожерелье из бледно-розового жемчуга. Теперь ее радость была искренней.

— Ой, какая прелесть, и как идет к новому платью!

Все наставления маркизы вылетели из головы. Дина бросилась на шею к Коби. Он хоть и поморщился, но сказал, подставив щеку для поцелуя:

— Да, я специально подбирал цвет, любовь моя. А теперь позволь мне надеть его на тебя. Сама ты с застежкой не справишься.

— О, да, — пылко воскликнула девушка, а затем, вспомнив о том, чему ее учили, добавила более сдержанно, — С удовольствием.

Дина чувствовала прикосновения его пальцев, пока он надевал ожерелье, и, не раздумывая, наклонила голову и поцеловала его руку.

Коби помедлил мгновение и тихо сказал:

— Откройте зеркало, мадам маркиза, s’il vous plait.

Маркиза подчинилась, Коби нежно развернул Дину к зеркалу, и она впервые увидела свой новый облик.