Слушая все это, Кэмпбеллы начали понимать, сколь выдающимся был сам факт, что они – по некоей прихоти, пришедшей в голову одним пьяным вечером, когда они сидели в пабе за шесть тысяч миль отсюда, – решились пересечь от края до края огромную чужую страну. Ощущая гордость и благоговейный страх перед величием собственного предприятия, они задумчиво потягивали кофе, потратив на это, возможно, на пять-шесть минут больше, чем обычно. Не будь этой задержки, к 12:50 они уже были бы за дверью. И самое позднее в 12:56 – уже в пути. К этому времени Сюзи была бы готова выкурить сигарету, что запрещали здесь делать таблички на стенах – легко читаемые фразы и узнаваемая во всем мире пиктограмма. Пит Харрис никуда особо не торопился и, так или иначе, остался бы тут, продолжая разглядывать дом и размышляя, сколько он мог бы стоить, хотя прекрасно знал, что даже если бы и сумел накопить нужную сумму, его жена употребила бы ее на что-нибудь другое.
В 12:50 посреди ресторана раздался женский крик.
Это был короткий возглас, просто чтобы привлечь внимание. Люди машинально расступились, образовав свободное пространство в центральном проходе. Стало ясно, что причиной всему двое мужчин, один – лет восемнадцати, второй – лет двадцати пяти, оба в длинных плащах. У того, что постарше, волосы были светлые и короткие, у того, что моложе, – более темные и длинные. Вскоре выяснилось также, что оба вооружены полуавтоматическими винтовками.
Освещение в зале неожиданно словно вспыхнуло ярче, звуки стали неестественно чистыми и холодными, будто кто-то вдруг сдернул некую завесу. Когда вы сидите в «Макдоналдсе» в обеденное время, ожидая, когда остынет ваш кофе, и вдруг понимаете, что с ясного голубого неба опустилась ночь, время словно замедляется, и вы начинаете воспринимать окружающее с необычайной отчетливостью. Так же как и долгая секунда перед ударом во время автокатастрофы, эта пауза ничем не может вам помочь. Это не путь к спасению и не дар от Бога. Единственное, на что у вас остается шанс, – это встретить смерть и удивиться, почему она так медлит.
Один из подростков в компании Трента успел лишь ошеломленно произнести: «Билли?» – а затем двое начали стрелять.
Стоя в центральном проходе, они спокойно и быстро сделали по выстрелу, надежно прижимая к плечам приклады своих винтовок. Когда первую жертву отбросило назад с выражением безмолвного удивления на лице, оба продолжили стрелять, сосредоточенно и размеренно, словно стараясь продемонстрировать некоему высшему руководству, что они достойны подобной работы и прилагают все усилия к тому, чтобы с честью ее выполнить.
Когда миновала секунда и еще двое расстались с жизнью, все, кто был в ресторане, в ужасе бросились к выходу. Время вновь пошло с нормальной скоростью, раздались крики. Люди пытались бежать, или спрятаться, или выставить перед собой других. Некоторым удалось прорваться к дверям, но стволы тут же повернулись в их сторону, и пули уложили беглецов на месте.
Направление огня переместилось туда, где сидели приезжие. Марк Кэмпбелл получил пулю в затылок почти в то же самое мгновение, когда лицо его жены разлетелось кровавыми клочьями по паутине трещин в окне из закаленного стекла, остановившего полет обеих пуль. Еще через несколько секунд смерть настигла Трента, в отчаянии пытавшегося вскочить на ноги в бесплодной попытке броситься на стрелявших. Мало кому хватило самообладания, чтобы последовать его примеру, а те, кто попытался, умерли столь же быстро. Два ствола повернулись практически одновременно, и это было последним, что успели увидеть несостоявшиеся герои, прежде чем пули оборвали их жизнь.
Большинство посетителей пытались бежать, вырваться из этого кошмара. Попытался бежать вице-президент страховой компании Бедлоу, так же как и его крайне неумелый помощник. Попытались бежать двенадцать школьников – и в итоге преградили друг другу дорогу. Многие обнаружили, что запутались среди тел раненых, и, неуклюже раскинув руки и ноги, падали под ударами пуль. Те, на чьем пути не было препятствий, умирали на бегу, ударяясь о столы, стены и прилавок, за которым сжалась в комок оставшаяся в живых кассирша, не осознавая, что лежит в луже собственной мочи. С этого места ей видны были дергающиеся ноги Дуэйна Хиллмана, парня, с которым она совсем недавно гуляла вдоль железной дороги. Он оказался вполне симпатичным и предложил воспользоваться презервативом. Поскольку она знала, что его не только застрелили, но он еще и упал, держа в руках поддон с кипящим маслом, у нее не было никакого желания на него смотреть. Она надеялась, что, если вообще ни на что не будет смотреть, а станет совсем маленькой, может быть, все обойдется. Чуть позже шальная пуля пробила прилавок и попала ей в позвоночник.
Некоторые даже не пытались бежать, а лишь продолжали сидеть на своих местах, широко раскрыв глаза и расставшись с собственной душой еще до того, как пули вонзались в их легкие, промежности и животы. Одна женщина, у которой недавно обнаружили тот же рак, что медленно убил ее отца, возможно, видела все происходящее не столь мрачно. Хотя на самом деле молодой врач в больнице, которому она не слишком доверяла, потому что он чем-то напоминал ей злодея из ее любимого телешоу, вполне мог бы ее спасти, если бы она осталась жива и последовала его советам.
У остальных не было подобных причин сохранять спокойствие. Они просто сидели, не в силах пошевелиться, пока не лишились возможности самостоятельно решать свою судьбу.
В помещении, полном трупов, убийцы походили на богов. Они продолжали стрелять, меняя направление и поливая огнем очередной угол зала. Время от времени они перезаряжали оружие, но никогда – одновременно. Они действовали быстро и умело и не произнесли ни слова.
Из пятидесяти девяти человек, находившихся в этот день в «Макдоналдсе», лишь тридцать один услышал умолкающее эхо последнего выстрела. Двенадцать из них умерли еще до заката, увеличив число жертв до сорока. Среди выживших оказалась девушка, прятавшаяся за прилавком, которая так и не смогла больше ходить и стала алкоголичкой. Выжила и одна из маленьких девочек. Ее забрала к себе тетя из Айовы, и дальнейшая жизнь ее сложилась относительно спокойно. Удалось остаться в живых и одному из приятелей Трента, и четыре года спустя он поступил на службу в береговую охрану Лагуна-Бич.
Выжил и Пит Харрис. По сути, он должен был погибнуть почти сразу, после первых же выстрелов по левой стороне ресторана, но на него свалилось тело Сюзи Кэмпбелл как раз в тот момент, когда он пытался нырнуть под стол. Под ее тяжестью он упал со стула и ударился головой о пол. Мгновение спустя к ним присоединился муж Сюзи, уже мертвый. Лиц обоих Кэмпбеллов невозможно было опознать по фотографиям в их паспортах, аккуратно убранных в нагрудные карманы на случай, если кто-то вломится к ним в машину, пока они будут есть, – но их одежда, отчасти привезенная из Англии, отчасти в целях экономии купленная на распродаже в Бостоне, выглядела практически безупречно. Она нуждалась лишь в легкой чистке, после чего они могли бы выйти за дверь, сесть в свою взятую напрокат машину и продолжить путь. Возможно, в какой-нибудь лучшей реальности подобному позволено было бы случиться, и Марку удалось бы по счастливой случайности найти «Вариации Гольдберга» в следующем городке, и остаток дня они ехали бы по длинному прямому шоссе среди деревьев с как будто светящимися изнутри листьями, до самого захода солнца так и не заметив, что на дороге нет никого, кроме них.
В этом же мире они просто спасли жизнь другому человеку. Пит Харрис неподвижно лежал между ними, не в силах пошевелиться после удара головой о покрытый плиткой пол. Его окружали чьи-то руки и ноги, и все, что он видел, – хаос и смерть; все, что он ощущал, – тупая боль в голове, которая перешла в столь серьезную контузию, что несколько дней ему казалось, она никогда не пройдет. Молодая медсестра больницы в Пайперсвилле, которая, казалось, смотрела на него с благоговейным восторгом, поскольку он остался жив, когда почти все остальные погибли, всю ночь не давала ему заснуть, хотя он предпочел бы поскорее забыться.
