Между тем и на Западе положение быстро осложнялось. Ободренный безнаказанностью «аншлюса» — присоединения Австрии, Гитлер принялся готовить агрессию против Чехословакии. Когда в середине сентября 1938 года Германия предъявила ультиматум Чехословакии, правительства Франции и Великобритании, связанные договором с этой страной, вместо помощи ей занялись постыдной торговлей с Гитлером. Уступками за счет других стран они думали умиротворить агрессора и достичь своей желанной цели — направить фашистские армии против СССР.
По условиям советско-чехословацкого договора СССР обязался помогать Чехословакии только в том случае, если ей будет оказана помощь и Францией. Несмотря на то, что наше государство не располагало тогда непосредственной границей с Чехословакией, Советское правительство неоднократно заявляло правительству Бенеша, что оно окажет военную помощь, даже если Франция не сдержит своего обязательства, но только в том случае, если Чехословакия сама будет сопротивляться. По приказу Ворошилова с июня 1938 года в Белорусском особом военном округе (БОВО) и Киевском особом военном округе (КОВО) началось срочное формирование крупных армейских групп. К 1 сентября их развертывание было завершено.
21 сентября 1938 года нарком обороны приказал войскам КОВО начать выдвижение к государственной границе, 23 сентября такое же указание получили войска БОВО. Всего в эти дни были приведены в боевую готовность 30 стрелковых и 10 кавалерийских дивизий, 7 танковых, мотострелковая и 12 авиационных бригад. 25 сентября Ворошилов телеграфировал военно-воздушному атташе СССР во Франции для передачи начальнику французского генерального штаба о предупредительных мерах по оказанию помощи Чехословакии: «1. 30 стрелковых дивизий придвинуты в районы, прилегающие непосредственно к западной границе. То же самое сделано в отношении кавалерийских дивизий. 2. Части соответственно пополнены резервистами. 3. Что касается наших технических войск — авиации и танковых частей, то они у нас в полной готовности».
Кроме войск, находившихся в непосредственной близости от границы, был приведен в боевую готовность и второй эшелон: 30 стрелковых и 6 кавдивизий, 2 танковых корпуса, 15 отдельных танковых бригад… Спустя год во время переговоров с англо-французской военной делегацией Ворошилов говорил: «У нас не только войска были готовы, но и правительство, вся страна, весь народ — все хотели оказать помощь Чехословакии, выполнить свои договорные обязательства». Однако правительство Чехословацкой республики, располагавшее многочисленной и хорошо вооруженной армией, поддалось нажиму Великобритании и Франции, капитулировало перед фашистами. Советские войска находились у границы до 25 октября, а затем былл ^олвращены в районы постоянной дислокации.
Теперь угроза войны вплотную встала перед страной. На XVIII съезде ВКП(б) 13 марта 1939 года Ворошилов говорил: «Миролюбивые государства, среди которых имеются и наши ближайшие соседи, мало делают для упрочения мира и подготовки отпора агрессорам. Поэтому мы должны, как и раньше, полагаться только на себя. Мир, благами которого народы Советского Союза пользуются на протяжении более полутора десятка лет, является результатом огромной работы нашей партии, Правительства и всего народа. Мир для своего государства мы делаем своими собственными руками».
Советское правительство стремилось создать преграду фашистской агрессии и настойчиво добивалось результативных контактов с правительствами Англии и Франции. Поскольку в этих странах прогрессивная общественность требовала соглашения с СССР, правительства Англии и Франции пошли на переговоры, не оставляя, впрочем, тайной надежды на то, что им все-таки удастся подтолкнуть Гитлера к агрессии на Востоке.
Всю весну и лето 1939 года по дипломатическим каналам шел обмен мнениями, и англо-французская сторона и кивала всевозможные проволочки, нагромождала искусственные преграды по таким вопросам, которые при доброй воле и искренних намерениях западных партнеров могли бы быть разрешены без помех. Как писал А. А. Жданов 29 июпя 1939 года, «англичане и французы хотят не настоящего договора, приемлемого для СССР, а только лишь разговоров о договоре для того, чтобы, спекулируя на мнимой неуступчивости СССР перед общественным мнением своих стран, облегчить себе путь к сдел ке с агрессорами». Это стало особо очевидно, когда для военных переговоров в СССР была направлена делегация западных стран.
Советское правительство отнеслось к ведению этих переговоров со всей серьезностью. Это видно хотя бы из того, что делегацию СССР на переговорах возглавил нарком обороны Ворошилов. В нее входили: начальник Генерального штаба Б. М. Шапошников, нарком Военно-Морского Флота Н. Г. Кузнецов, начальник ВВС РККА А. Д. Локтионов и заместитель начальника Генерального штаба И. В. Смородинов. В то же время возглавлявший делегацию Великобритании адмирал Р. Дракс и делегацию Франции генерал Ж. Думенк, так же как и их спутники, не были в своих странах достаточно авторитетными лицами, чтобы вести столь важные переговоры. К тому же они получили удивительные по тем обстоятельствам инструкции. Английская военная миссия, к примеру, получила указание «вести переговоры очень медленно» и не забывать, что «Британское правительство не желает принимать на себя какие-либо конкретные обязательства, которые могли бы связать нам руки при любых обстоятельствах. Поэтому следует стремиться к тому, чтобы ограничиваться в военном соглашении возможно более общими формулировками».
Истекали последние недели мира в Европе, десятки миллионов людей с тревогой следили за газетными сооб щениями о подготовке фашистской Германии к войне, а англо-французские военные представители, снабженные подобными инструкциями, «не спешили». 25 июля английское правительство приняло наконец советское предложе ние о необходимости заключить военное соглашение, не лишь 5 августа западные делегации покидают Лондон Они не летят самолетом, не едут курьерским поездом, они…вступают на борт тихоходного пакетбота «Сити оф Экстерс» (скорость не выше 13 узлов!). Переговоры начинаются только 12 августа.
Сразу же выясняется, что советская делегация не только гораздо более авторитетна, но и располагает всеми необходимыми для достижения реального результата полномочиями. Ворошилов зачитывает должным образом офор мленный документ, где сказано, что он и его товарищи уполномочены «вести переговоры с английской и французской военными миссиями и подписать военную конвенцию по вопросам организации военной обороны». Ворошилов спрашивает, имеют ли подобные полномочия англо-французские представители.
И тут выясняется ошеломляющий и в то же время знаменательный факт: письменные полномочия, хотя и очень ограниченные, есть у генерала Думенка, но адмирал Дракс ими не располагает. Он говорит, что «не имеет письменного полномочия; он уполномочен вести только переговоры, но не подписывать пакта (конвенции)».
Ворошилов не поверил своим ушам и во второй раз спросил Дракса, имеет ли тот письменные полномочия, и во второй раз получил отрицательный ответ. Далее последовал такой диалог:
«Маршал Ворошилов… Но полномочия, по-моему, необходимы в письменном виде для того, чтобы взаимно было видно, в каких пределах вы уполномочены вести переговоры, каких вопросов вы можете касаться, до каких пределов вы можете обсуждать эти вопросы и чем эти переговоры могут окончиться. Наши полномочия, как вы видели, всеобъемлющи… Ваши полномочия, изложенные на словах, мне не совсем ясны. Во всяком случае, мне кажется, что этот вопрос не праздный — он в самом начале определяет и порядок и форму наших переговоров…
Адмирал Дракс…заявляет, что если бы было удобным перенести переговоры в Лондон, то он имел бы все полномочия, но ввиду дальности расстояния от Лондона он не может подписать конвенцию без того, чтобы эту конвенцию не видело его правительство.
Маршал Ворошилов под общий смех замечает, что привезти бумаги из Лондона в Москву легче, чем ехать в Лондон такой большой компании».
