— В сегодняшней вашей газете помещена заметка под заголовком «Вот как нужно работать». В этой заметке подчеркиваемся как большое достижение, что на днях был выпущен паровоз, у которого в пути обнаружилось только, — тут Ворошилов повысил голос, — только 18 неполадок! Это не достижение, а позор! Можете мне в этом поверить, позор!..
14 сентября он приехал в Самару и тотчас же отправился на маневры Приволжского военного округа, 16 сентября устроил разбор маневров, 19-го прибыл в Москву, а 23 сентября уже присутствовал на маневрах МВО! И это после более чем двухмесячной, несомненно, крайне утомительной поездки через всю страну! Таков был темп работы наркомвоенмора Ворошилова в мирное время.
Итогом его поездки стали широкие меры по усилению соединений, охранявших дальневосточную границу, по строительству оборонительных сооружений. В апреле 1932 года началось формирование морских сил Дальнего Востока — в 1935 году они были переименованы в Тихоокеанский флот.
В июле 1933 года Сталин, Ворошилов и Киров совершили поездку по Беломорско-Балтийскому каналу. После этого по только что открытому каналу на север, в Мурманск, были проведены 2 эсминца, 2 сторожевых катера и 2 подводные лодки, положившие начало Северной военной флотилии. Ознакомившись с состоянием гидротехнических сооружений, советские руководители через беломорский порт Сорока выехали на Мурманск. Тут они осмотрели порт и бухту Полярную: оборона северного фланга нашей страны требовала усиления. В 1937 году здесь был создан Северный флот.
В 1933 году Ворошилову выпала еще одна длительная и интересная поездка: по случаю празднования 10-летнего юбилея Турецкой республики 23 октября он совместно с С. М. Буденным, А. С. Бубновым, Г. М. Кржижановским выехал в Анкару с официальным визитом. Советских гостей встречали с почетом: во время парада войск Ворошилов объезжал их вместе с президентом республики Мустафой Кемалем. Власти города Измира присвоили Ворошилову звание почетного гражданина, позднее, в 1935 году, его именем был назван бульвар в этом городе.
Во второй пятилетке строительство флота продолжалось. Теперь наша судостроительная промышленность могла дать флоту гораздо больше кораблей самых различных типов. В конце 1937 года была утверждена программа создания большого флота на 1937–1943 годы, и для ее выполнения в декабре этого года организуется Народный комиссариат Военно-Морского Флота. Со стапелей один за другим сходят корабли: на Балтийском флоте в 1938 году входит в строй крейсер «Киров», в 1940 году — «Максим Горький»; на Черном море в том же году — крейсер «Ворошилов». Строились линейные корабли типа «Советский Союз».
Новая техника, обильно поступавшая в войска, требовала изменений в тактике. Подготовка войск в тактическом отношении совершенствовалась во время опытных учений и маневров.
Первыми наиболее крупными маневрами в рассматриваемый период были всеармейские учения сентября
1929 года в Белорусском военном округе. Руководил ими нарком, а организатором был начальник Штаба РККА Б. М. Шапошников. Маневры, как отмечал на их разборе Ворошилов, «являются большим и очень дорогим удовольствием для нашей бедной страны и стоят громадных денег». Посвящены маневры были отработке вопросов начального периода войны.
— Мы поставили своей задачей проверить, — говорил Ворошилов, — сможем ли мы в обстановке весьма трудной, с одной стороны, отмобилизоваться с таким расчетом, чтобы отмобилизованные наши части были бы боеспособны; смогли бы принять участие в борьбе за нашу территорию, и, с другой стороны, сможем ли мы достаточно умело, достаточно сноровисто справиться с той сложной военной техникой, которой нас снабжает наше пролетарское государство. С этой целью на этих маневрах мы нарочито разработали план маневров столь сложно, что многим из наших командиров и политработников казалось, что мы не справимся с задачей, которую перед собой поставили. Мы должны были, повторяю, отмобилизовать целый округ, мы должны были создать боевые единицы в условиях, когда противник, враг уже не только перешел нашу границу, но шествует с боем, разрушая наши села на нашей земле.
Нарком сказал, что, действуя в столь сложной обстановке, войска показали «сносные» результаты, но тут же отметил недостатки в организации, в использовании артиллерии. Любопытна его оценка действий механизированного полка, впервые участвовавшего в маневрах:
— Я целиком разделяю точку зрения Бориса Михайловича (Шапошникова), он вел себя младенчески, как «теленок» (смех), но идея создания его себя целиком оправдала. Комполка невиновен в неправильном его использовании. Например, во втором ходе «синие» использовали механизированный полк следующим образом: для обеспечения фланга (заслон) были использованы танки, а стрелки, посаженные на машины, посылаются для прорыва оборонительной полосы противника; танки использованы в пустом пространстве. Идея правильного использования технических сил и механизированных частей должна у нас привиться…
Критическое отношение к достигнутым результатам всегда было свойственно наркому. Через месяц после маневров на расширенном заседании РВС, посвященном рассмотрению итогов боевой подготовки РККА в 1928–1929 годах, Ворошилов говорил:
— Недочетов у нас без конца, а потому на будущее время нам нужно будет па подобных заседаниях быть более откровенными… Надо не бояться беспощадно вскрывать свои недочеты…
Тут же нарком перечислил немало недостатков. К примеру, о связи он сказал, что ее «как общее правило, не существует. Самое лучшее, если мы имеем сносную проволочную связь…». Обращает на себя внимание оценка Ворошиловым подготовки кавалерии.
— Что мы видим теперь, товарищ Буденный? — говорил он. — Конная артиллерия или действует не тогда, когда нужно, ею не умеют управлять. Действия пулеметов — один сплошной позор. Вы помните, как умело наши пулеметы дрались с тачанок? Сейчас этого нет, как нет дальней и ближней разведки, как нет охранения в походе, на отдыхе, как нет боевого обеспечения движения, и т. д., и т. п…
Ворошилов особо подчеркнул:
— Условия боя и войны, которые нам предстоят, будут в 10, в 100 раз сложнее, серьезнее, чем в гражданскую войну. Вспомните, как нас поливала под Львовом польская авиация, где мы несли огромные потери в людях и консоставе в течение одного дня. Для нас это было событие, граничащее с катастрофой. Но в будущей войне надо ожидать худшего…
Ворошилов неизменно требовал готовить войска в условиях, максимально приближенных к боевым. Показателен случай, происшедший уже во второй половине 30-х годов.
На маневрах в БВО «красные» успешно, по всем правилам выбросили десант в тыл «синих». Маневры заканчивались, и, полюбовавшись на бравых десантников, Ворошилов уехал. Но у понтонного моста он увидел, что рота саперов изготовилась к бою, и поинтересовался у командира, почему тот так поздно, за час до конца маневров, собрался воевать.
— Возможно появление «противника», товарищ нарком, — последовал ответ. — В наш тыл выброшен десант.
— Отлично. А как намерены встретить «противника»? Командир изложил свой план.
— Только посредник ушел, — добавил он, — некому будет судить.
— Некому судить? — Ворошилов вышел из машины. — Делайте свое дело, посредник найдется.
Тут из-за леса послышалась песня — это «победители»-дарашютисты катили на машинах по вечерней темнеющей дороге. Разведки они не выслали.
— А ну дай им жизни! — сказал нарком командиру саперов. — Дураков учить надо!
Десант был «отброшен» от моста с большими «потерями». Командир парашютистов, «убитый» одним из первых, пытался доказать саперу, что это плохие шутки — играть в войну за час до отбоя, но последовал ответ:
— По этому вопросу прошу вас обратиться к моему посреднику. Вот он, пожалуйста!
И командир десанта увидел, что к нему направляется нарком…
Упорная работа с кадрами РККА в течение ряда лет дала благоприятный итог: войска овладели сложными формами ведения современного боя. На пленуме РВС 18 ноября 1933 года Ворошилов напоминал, что обилие недостатков «до некоторой степени пугало, особенно когда стала к нам поступать техника в большом количестве… Сейчас положение резко изменилось, и этого не отметить мы не можем. Наш командный состав… дал громадный рост».
