Отсюда железнодорожный путь раздваивается: на запад, к Знаменке, и на юго-восток, к Александрии. Под огнем «Руднева» бронепоезда мятежников бежали к Знаменке, оставив неприкрытой Александрию. Там, всего в 9 верстах от Корыстовки, находился штаб Григорьева, его главные силы, склады, скопление эшелонов… Несмотря на то, что пехотные части еще не подоспели, Ворошилов решает нанести удар по Александрии.
Наступает ночь с 21 на 22 мая 1919 года. Чтобы обезопасить тыл, путь на Знаменку разбирают. В Корыстовке оставлено небольшое число бойцов с пулеметами, и по правому железнодорожному пути, свободному от поездов, «Руднев» направляется к Александрии. Навстречу ему по левому пути, не подозревая, что в Корыстовке красные, движутся эшелоны мятежников. «Руднев» набирает скорость и на ходу начинает расстреливать из пулеметов и орудий григорьевцев. Ошеломленные мятежники, не понимая происходящего, выскакивают под огнем из двигающихся составов, бегут прочь от дороги. Создается невероятная паника, и от Корыстовки до Александрии по левому пути возникает сплошная пробка из разбитых составов.
«Руднев» на полном ходу подлетает к Александрии. Паника царит уже и здесь, сопротивления никто не оказывает, и штаб Григорьева еле успевает бежать на тачанках. Станция забита эшелонами, около них и на вокзале болтаются сотни вооруженных людей, немало пьяных. Они уже грабят вагоны с мануфактурой, обувью, спиртом, оружием. Надо срочно разоружить мятежников и прекратить грабеж. Ворошилов приказывает оставить у пулеметов и орудий только дежурных, оцепить станцию и по частям обезоруживать растерявшихся григорьевцев, загонять их в вагоны.
Григорьевцы почти не сопротивляются. Ворошилов с маузером в руке идет вдоль эшелона. Внезапно из-за вагона крик:
— Товарищи! На помощь!
Ворошилов ныряет под вагон, выскакивает с другой стороны и видит: верзила-григорьевец с дикими ругательствами рвет карабин из рук молоденького и хрупкого красноармейца. Кругом стоит толпа разоруженных мятежников, которых, как выяснилось, этот красноармеец конвоировал. Григорьевцы наблюдают за поединком, но не принимают в нем участия.
— Отойди немедленно! — кричит Ворошилов. — Отпусти карабин!
Бандит отталкивает красноармейца и тут же бросается на Ворошилова, хватает его за руку с маузером и, обладая огромной силой, начинает ее выворачивать. Ворошилов напрягается, отпихивает бандита, вскидывает маузер, стреляет… Так он спас жизнь Р. Хмельницкому, в будущем — своему адъютанту. Примечательно, что никто из разоруженных мятежников не пожелал вмешаться в схватку.
Активное участие в разгроме мятежа принимали А. С. Бубнов, П. Е. Дыбенко, А. Я. Пархоменко. Общими усилиями в две недели с Григорьевым было покончено[24]. Однако мятеж отвлек немалые силы и как раз в тот момент, когда в борьбу на Украине вмешался, пожалуй, самый серьезный противник Красной Армии. 19 мая начали наступление в Донбассе войска Деникина, и первый удар был нанесен по махновцам.
Сражаться с регулярными частями воинство Махно было не в состоянии и бежало. Это дало возможность деникинцам нанести удар во фланг и тыл 13-й советской армии. В ближайшие дни весь Донбасс оказался во власти белых, фронт приближался к Харькову. 4 июня 1919 года РВС Советской республики отдает приказ преобразовать 2-ю Украинскую армию, присоединив к ней ряд частей, в 14-ю армию. Командармом был назначен Ворошилов, членом РВС стал В. И. Межлаук.
6 июня Ворошилов выехал в Александрову и на следующий день вступил в командование армией. Им были приняты меры к тому, чтобы остановить деникипцев и даже перейти в наступление. Но добиться этого было нелегко: формируемая армия в большинстве состояла из деморализованных, а то и анархистски настроенных отрядов, в том числе и махновских. Характерен следующий пример.
На станции Гайчур решено было, что следует провести разведку боем в направлении Гуляй-Поля, которое с 6 июня было занято белыми. Сделать это должен был «Коля Руднев», и Ворошилов, разумеется, не отказался от участия в опасном предприятии. Перед отъездом он приказал начальнику другого бронепоезда, «Освободитель», Кузьме Потерянскому оставаться на станции, защищать ее от возможного нападения и поспешить на помощь «Рудневу» в случае необходимости. Прикрывать Гайчур был назначен кавалерийский дивизион Вознесенского полка под командой Павла Пежова. Руководить обороной станции было приказано Бурбыге — заместителю начальника штаба дивизии Махно.
«Руднев» ушел в южном направлении. Как и предполагали, противник находился поблизости, началась перестрелка с его бронепоездами. «Коля Руднев» был хорошо вооружен, у него была опытная, смелая команда, и деникинцы стали отходить. Громя их, красный бронепоезд дошел до самого Гуляй-Поля. Обстреляв и станцию, стали возвращаться к Гайчуру. Но на этой станции «Руднева» встретили огнем деникинцы: красные войска покинули Гайчур. Спаслись лишь потому, что Ворошилов и команда действовали энергично. Огнем орудий и пулеметов белые были отброшены со станции, и бронепоезд прорвался на север.
К негодованию Ворошилова, ни «Освободителя», ни кавалеристов и следов не было. Только по приезде на станцию Чанлино стало ясно, что произошло. Едва от Гуляй-Поля послышались звуки артиллерийской канонады, как на станции вспыхнула паника. Бронепоезд, а за ним и кавалеристы, даже не видя противника, бежали. Бурбыга, конечно, никаких мер к их задержанию не принял и сам поспешил покинуть Гайчур. Решение Ворошилова было немедленным: Бурбыга, другой махновец Михайлов-Павленко, Потерянский, его помощник Устмединский и Пежов были арестованы, с тем чтобы предстать перед ревтрибуналом.
Но на этом дело не кончилось. Не прошло и часа после ареста паникеров, как у вагона Реввоенсовета появилось несколько десятков кавалеристов Вознесенского полка, требовавших освобождения Пежова. Поначалу Ворошилов пытался уговаривать их, но ничто не помогало, и уже раздавались угрозы применить оружие. Лишь с помощью командира Московского полка Садовникова и его красноармейцев бунтовщики были разоружены, а 35 человек — арестованы.
14-й армии противостояли тогда опытные и хорошо дисциплинированные белогвардейские соединения, сражаться с которыми было нелегко. Тем не менее борьба на Екатеринославском направлении продолжалась весь июнь, и только вечером 28 июня под натиском деникинцев войска красных оставили Екатеринослав.
Грозная опасность нависла над Украиной. Выполняя ленинские указания, Политбюро ЦК КП(б)У приняло ряд мер, направленных на усиление отпора белогвардейцам. Была объявлена всеобщая мобилизация, на фронт уходили коммунисты. Всего к сентябрю 1919 года в армию было направлено 20 тысяч членов КП(б)У, что составляло почти половину всех коммунистов на Украине. На руководящей партийно-политической работе в Красной Армии находились виднейшие партийные и государственные деятели Украины: А. С. Бубнов, В. П. Затонский, С. В. Косиор и другие.
Для Ворошилова в эти критические недели июня — июля 1919 года прибавилось новое осложнение: опять начались столкновения с Троцким. Тот не забыл прямодушного командарма-10, а Ворошилов стал еще более непримиримым в борьбе с извращениями военной политики партии. В начале июня Троцкий подписывает предложение председателю трибунала о возбуждении следствия по действиям командарма-14. В нем, в частности, говорилось, что командование 14-й армии якобы «повинно в нарушении ряда приказов и точных указаний, в преступном и небрежном отношении к существующим уставам и положениям и в применении отрядно-партизанских методов».
Конечно, из начатого Троцким «дела» против Ворошилова ничего не вышло. Даже люди, ревностно исполнявшие указания Троцкого, не смогли обнаружить «нарушений приказов и точных указаний». Более того, следствие дало неопровержимые доказательства тяжелого состояния армии, ее материальной части, отсутствия должного внимания высшего военного руководства к нуждам войск. Все же из-за интриг троцкистов Ворошилову пришлось оставить пост командарма. На пленуме ЦК КП(б)У он был избран в состав его Политбюро, затем назначен командующим войсками Внутреннего фронта Украины, командующим Киевским укрепленным районом, с 22 августа — членом РВС 12-й армии, оборонявшей Киев.
