До 1892 г. пьеса прошла в театре Корша 27 раз (стр. 46).

В сезон 1885–1886 гг. 9 раз прошла комедия А. Ф. Крюковского и Крылова «Мертвый сильней живого», 12 раз Тургенева «Вечер в Сорренто», 30 раз пьесы Островского, 13 раз — В. А. Крылова, 12 раз — П. Каратыгина, 7 раз — Гоголя и И. В. Шпажинского (стр. 20-2).

Стр. 230. …до зеленых чертей и белых слонов. — Сохранилась запись Чехова на сложенном вдвое листке:

(ТМЧ, ф. 2, оп. 1, дело 3, ед. хр. 145). См. т. XVII Сочинений.

Стр. 231. …поет романс из «Веселой войны»… — «Веселая война». Комическая опера в 3-х действиях. Музыка И. Штрауса. Слова Р. Гене и Ф. Целля. Перев. с нем. А. М. де-Рибаса. Киев, 1882. Одна из героинь — Виолетта — исполняет вальс (№ 11), который не совпадает с романсом в «Особом поручении». «Веселую войну» Чехов мог видеть в театре Лентовского. Премьера ее состоялась 4 июня 1883 г. В тот сезон она прошла 15 раз («Репертуар сада „Эрмитаж“. 1877–1891», стр. 126. — ГЦТМ, ф. 216, ед. хр. 217).

На афише он именуется литератором…— На афише обозначено: «корреспондент местной газеты» (ГЦТМ). «Monsieur Мухин, литератор» — так представляет его Китаева, владелица усадьбы, своему дяде Бураеву (д. I, явл. 11, стр. 21).

Впервые — «Новое время», 1888, № 4531, 9 октября, без подписи.

Авторство Чехова устанавливается на основании его писем к А. С. Суворину от 7 и 10 октября 1888 г.: «Я, Алексей Сергеевич, осерчал и попробовал нацарапать статейку для первой страницы. Не сгодится ли?»; «Рад, что моя передовая пригодилась».

Печатается по тексту «Нового времени».

Статья «Московские лицемеры» — первое из публицистических выступлений Чехова на страницах газеты «Новое время». Причины, побудившие писателя, который до этого постоянно сотрудничал лишь в беллетристическом отделе газеты, перейти к газетной публицистике, проясняются из писем Чехова этого времени.

Он писал брату Александру Павловичу, что летом 1888 года, живя на даче Суворина в Феодосии, «поближе познакомился с целями, намерениями и habitus’ом „Нового времени“» (24 июля 1888 г.). Из того же письма видно, каким требованиям, по мнению Чехова, должен отвечать сотрудник этой газеты: «В добросовестных, чверезых и самостоятельно мыслящих работниках весьма нуждаются <…> Чем раньше ты покажешь свой взгляд на вещи, каков бы он ни был, чем прямее и смелее будешь высказываться, тем ближе подойдешь к настоящему делу и к 6 тысячам жалованья». Давая совет брату «мало-помалу перейти к коротеньким заметкам на первую страницу», Чехов предлагал и образчик темы для таких заметок: «…ругать, например, нижегородских купцов за их петиции, полные безнадежной глупости и жалких фраз» (письмо от 11 сентября 1888 г.).

Начав выступать в «Новом времени» не только как беллетрист, но и как публицист, Чехов в то же время категорически отвергал для себя возможность стать постоянным сотрудником этой газеты, «занять в газете определенное рабочее и денежное положение»: «В качестве хорошего знакомого я буду вертеться при газете и энциклопедическом словаре, возьму pour plaisir <ради удовольствия, развлечения, забавы, пробы> какой-нибудь отдел в последнем, буду изредка, раз в месяц писать субботники, но стать в газете прочно не решусь ни за какие тысячи, хоть Вы меня зарежьте», — писал он Суворину 29 августа 1888 г. Говоря в письмах этого времени о своем «многописании», о «срочной, поденной работе», Чехов объяснял это в первую очередь необходимостью заработать на жизнь, расплатиться с долгами (см., например, письмо к А. Н. Плещееву от 15 сентября 1888 г.). В то же время несомненно, что обращение к жанру газетной публицистики позволяло писателю решить ряд творческих задач. Говоря в это время о своих газетных статьях «в 100–200 строк», Чехов, между прочим, замечал: «Умею коротко говорить о длинных предметах» (письмо к Е. М. Линтваревой от 23 ноября 1888 г.). Появление первых газетных статей Чехова совпало по времени с определением его «программы», которое он дал в письмах к Плещееву. «… Ненавижу ложь и насилие во всех их видах…», «…свобода от силы и лжи, в чем бы последние две ни выражались…», «…протестую против лжи…» — эти положения своей творческой программы Чехов проводит не только в художественных произведениях конца 80-х годов, но и в газетных статьях.

Статью «Московские лицемеры» Чехов назвал своим «дебютом» на первой странице «Нового времени» (письмо к Суворину от 7 октября 1888 г.). Начало работы над статьей — не ранее 5 октября, когда в газетах были опубликованы отчеты о состоявшемся накануне заседании московской городской думы. На этом заседании было отменено прежнее постановление думы об ограничении в Москве торговли в воскресные и праздничные дни, действовавшее с 15 мая 1888 г.

Решение думы вызвало отклики во многих московских газетах: Чехов мог прочитать подробные отчеты о заседании в «Русских ведомостях», «Новостях дня», «Московских ведомостях». Почти все газеты выступили с осуждением принятого думой решения. По словам «Русских ведомостей», гласные думы, выступавшие за продолжение торговли по праздникам, «откровенно заявляли, что защищают интересы своего купеческого сословия. Для собрания, состоящего на две трети из купцов и торговцев, последние мотивы были достаточно убедительны» (1888, № 278, 9 октября).

Обсуждение «приказчичьего вопроса» в московской думе привлекло внимание Чехова, очевидно, не случайно. Положение приказчиков в купеческих домах и магазинах было хорошо знакомо Чехову прежде всего из личного опыта. П. Е. Чехов служил в конце 70-х — начале 80-х годов приказчиком у московского купца И. Е. Гаврилова.

Особо резкую реакцию у Чехова вызвало выступление в московской думе фабриканта и гласного думы Н. П. Ланина. Называя «вздором» и «лицемерием» предложение Ланина «поставить своих жен, сыновей и дочерей за прилавок», Чехов, несомненно, основывался на собственных воспоминаниях о том времени, когда он выполнял обязанности приказчика и сидельца в лавке своего отца в Таганроге (см. об этом: Седой <Ал. П. Чехов>. А. П. Чехов-лавочник. — «Вестник Европы», 1908, кн. XI; Чехов в воспоминаниях, стр. 29–63). Еще в 1883 г. в «Осколках московской жизни» Чехов выступил за улучшение положения «мальчиков-лавочников» (см. стр. 54–55 наст. тома), продолжив затем эту тему в рассказах «Ванька», «Спать хочется» и др.

Статья «Московские лицемеры» вызвала отклики в русской прессе. «Новости дня» отмечали, что статья «хотя резко, но метко определяет специальную московскую глупость», и приводили длинную выдержку из нее (1888, № 1892, 11 октября). Единственной газетой, выступившей в поддержку решения московской думы, оказалась газета «Русский курьер» — ее издателем и редактором был тот же Ланин. По поводу «Московских лицемеров» газета Ланина писала: «К общему хору поразительно нерассудительных приказчичьих запевал, которые решительно не хотят спокойно, здраво-критически отнестись к состоявшемуся постановлению московской думы и сводят все на „жестокое“ отношение к труженикам-приказчикам, права которых на отдых никто, впрочем, не отрицал и не отрицает, — присоединилось и „Новое время“. Оно выступило по этому поводу со статьей, которая и по содержанию и по форме своей по меньшей мере неприлична. Тем не менее мы, конечно, не преминем надлежаще высказаться о ней» (1888, № 281, 11 октября). Нападками на статью «Московские лицемеры» и одновременно стремлением оправдать позицию Ланина полна появившаяся в следующем номере «Русского курьера» редакционная статья «Облыжные публицисты».

В конце октября 1888 г. московская дума, вновь вернувшись к вопросу о воскресном отдыхе приказчиков, поручила особой комиссии пересмотреть постановление от 4 октября.