Девушкаметнулась к Сергею, схватила его туловище с неожиданной силой, оттащила отугла, припала ухом к груди. — Сердце слабо, прерывисто билось!

—Миленький! Миленький Серёженька! — вполголоса запричитала она. — Серёженька, неумирай! Не умирай, Серёженька, не умирай!!! — забилась она в крике, трясябезжизненную голову Сергея, целуя её, гладя лихорадочно по слипшимся от кровиволосам. — Серёжа, мой Серёженька! Колечко! Ты мне колечко обещал, Серёжа! Тыдолжен жить!!! Ты мне колечко обещал! И платье, платье белое, Серёжа! Серёжа!Ты не можешь умереть, нельзя, Серёженька, нельзя! Не умирай!!! Мы будемвенчаться в церкви, Серёжа! Обязательно будем! Нас батюшка Флавиан будетвенчать, Серёжа! Только ты не умирай, Серёжа, не бросай меня!!! Ты обещал, тыобещал, Серёжа! Ты обещал меня никому не отдавать! Серёжа! Не умирай!!! Нет!!!Нет!!! — она упала на истекающую кровью, пробитую пулями грудь Сергея изабилась в рыданиях.

—Аллаху Акбар! — раздался хищный каркающий возглас в выбитых дверях веранды.Уродливая тень Магомеда с блеснувшим лезвием кривого арабского клинка возниклапозади бьющейся в плаче девушки.

Онане услышала этого возгласа. Она не услышала и внезапно возникший шум короткойборьбы у неё за спиной, сдавленный крик бешенства, переходящий в хрип агонии.Она только почувствовала, как сильные уверенные руки, на одной из которых почему-тобыло меньше пальцев, чем на другой, осторожно поднимают её, отрывая отнеподвижного тела её возлюбленного, тихонько усаживают, прислоняя к стене.

—Тише, девочка, тише, не бойся! — голос был спокойным, тёплым, каким-тоуспокаивающе надёжным, словно это был голос самого Сергея. — Меня зовут Юрой!Всё кончилось, он жив, врачи уже едут сюда! Я знаю, что тебя зовут Дашей, ведьтак?

—Так! — плохо соображая, что происходит, пробормотала сквозь текущие в рот пощекам ручьями слёзы. — Я Даша…

—Кукарача! Ты? — Сергей удивлённо смотрел на протянувшего ему руку друга. — Акак…

—Командир! Братишка! — подняв за руку с пола очумелого от неожиданности Серёгу,Витюха обнял его. — Как я рад тебе!

—Но подожди! Я же… — освобождаясь из его объятий, бормотал Сергей. — Я же тебяубил!

—Чухня, братишка! Смерти нет! Нет смерти, командир! — Витюха, держа на вытянутыхруках за плечи ничего не соображающего Сергея, улыбался счастливой детскойшироченной улыбкой. — Нет смерти никакой! Есть только дверь сюда!

—Сюда? Куда сюда? Я где? Что происходит, Витя? — Сергей оглядывался вокруг,пытаясь разглядеть хоть что-нибудь во всё заливавшем вокруг свете. — Я где?

—Ты Дома, командир! Серёга, я так рад тебе! — Кукарача взял его за локоть. —Пошли, там ждут тебя такие люди, командир! Ты даже не представляешь, кто здесьесть! А наших сколько: Фёдор, Гриша, Руслан и все другие ребята! Пойдём скорее!

—Подожди! — раздался сбоку удивительно знакомый голос. — Оставь его, Виктор!Сергей!

Серёгаповернулся к говорившему.

—Отец Виталий, батюшка! И вы!

—И я здесь, офицер! — сияющий непередаваемым светом священник, с солнечногоцвета крестом на неземной красоты одежде, смотрел на Серёгу ласково ипонимающе. — Тебе ещё не время! Меня послали передать, чтобы ты возвращался кдевочке своей! Ты ей нужен! И многим ещё нужен там! Потом увидимся, иди, довстречи!

—До встречи, командир!

—До… — сильный удар встряс всё тело Сергея, подбросив его на операционном столе.

—Ещё разряд! Вернулся!

ГЛАВА 28. ВМЕСТО ЭПИЛОГА

—Всё, Дашенька! Всё, я ненадолго!

—Миша! Я прошу тебя, пожалуйста, Серёжа ещё такой слабый! Доктор говорит, чтоему нужен абсолютный покой и позитив!

—Так я и принёс ему позитиву целый чемодан!

—Миша! Идём вместе! Я буду рядом и, если увижу, что он переутомился, я тебятихонечко пну по ноге, хорошо?

—Хорошо-хорошо! Пинайся на здоровье, сколько влезет! Мы в зале на тренировкахзнаешь, как пинаемся! Молчу, молчу!

—Миха, здорово! — голос Серёги был слаб, но бодр. — Ну что там, уголовное делона меня закрыли?

—Серёжа! Его закрыли сразу же, как и открыли, ровно через три минуты! Просто позакону положена процедура такая: любой огнестрел — уголовное дело! Видишь ли,из шести человек, которых ты завалил, четверо были в федеральном розыске заособо тяжкие, а один из них — даже в базе Интерпола!

—Латыш?

—Латыш.

—Так его же…

—Чего мудрить, братишка, в этой свалке — разбери пойми! Не впутывать же сюдадевочку… — Миха опасливо взглянул на строго бдящую их общение Дашу, в беломмедсестринском халате сидящую на стуле чуть поодаль от друзей. — А иорданецвообще сам на свой нож накололся по неосторожности! Свидетель, Юрий, забыл егофамилию, так и показал, что в тот момент, когда он подходил к крыльцу, увидел,как этот иностранец махал ножом и что-то там кричал, потом споткнулся об одиниз трупов и прямо на ножик свой упал! Так и записали…

—Понятно! — улыбнулся Сергей.

—Кстати, тот Юра из наших, из «вованов», «крапаль»! Ветеран Первой чеченской…

—Понятно! — ещё раз улыбнулся Серёга!

—Даша! Видишь, он улыбается! — Миха повернул довольное лицо к девушке. — Я жеговорил, что я с позитивом! Докладываю дальше! Заказчик ваш, Мурад АхметовичГаджиев, попал в некрасивую историю вместе с одним из наших оборотней впогонах, полковником Хрюновым, Анатолием Михайловичем. Их приняли ФСБ-шники споличным на складе у Гаджиева, при разгрузке и оприходовании шестисоткилограммов героина, привезённого из Турции на фурах гаджиевского покойногокомпаньона Джабраила Ибрагимова.

—Покойного?

—Да, его расстреляли из калаша у ворот собственного особняка на Новой Риге вночь, когда тебя, — Миха показал пальцем на повязки на груди Сергея, — чуть—чуть поцарапало. Полрожка засадили, сам понимаешь — без вариантов!

—Тут ещё одна беда на наше РУВД, — вздохнул Миха. — Классный специалист, сыскарьномер один в районе, помер! От передоза… Фамилия — Шнурков, ну, тебе это ни очём не говорит!

—Слушай, Миха! Колись, ты как в курсе всех этих дел оказался? Это же всё поразным ведомствам!

—Ты не внимателен, спецназ, а ещё ГРУ-шник! Я же говорил тебе об этом ещё впрошлом твоём госпитале, что-то ты по ним зачастил, братишка! Дядя моей жены…

—Ну да, «в больших погонах»! Каких?

—Ты знаешь, я обещал ему об этом не трезвонить… А с хозяином тех уродов, что затобой гонялись, мне пришлось иметь дело самому! Брали его с боем на подмосковнойдаче всей моей командой, даже с соседнего СОБРа бойцов призанять пришлось.Четыре гада шесть часов держали оборону в той даче, пятерых наших ребят ранили,двух серьёзно! Зато, когда их трупы опознавали, у многих служб был праздник —такие птички знатные попались! Все как один ещё дудаевские «соколы», кровищи наних немерено! Было…

—Миша! Можно тебя… — взгляд Даши был суров.

—Пинай, Дашуня, свет Серёгиных очей, пинай! — Миха с трагическим лицом выставилногу в сторону девушки. — За друга не жалко!

—Ну, Миша… — уже просто укоризненно взглянула на него Даша.

—Всё! Всё, сестрёнка! Сейчас уже убегаю! — Миха показал на коробку, поставленнуюим при входе. — Там кое-что из заготовок моей супружницы, из погреба в томдоме, где вы так намусорили: ужас, сколько отмывать после вас пришлось! Ну, этоладно! А это что за железяка?

Михавзял в руки маленький зазубренный кусочек железа, лежавший рядом с двумяпомятыми пулями от ВСК на прикроватной тумбочке Сергея.

—Миша! — опережая Серёгу, радостно заговорила Даша. — Представляешь, это тотсамый осколок от гранаты, который был в спине у Серёжи и который нельзя былооперировать! Когда хирурги пули из Серёжи доставали, осколок оказался в…сейчас, как это правильно… в раневом канале одной из пуль! Она его зацепила и сопасного места в свой этот канал протащила! Доктор сказал, что это чудо!

—Да ладно, чудо! — Миха махнул рукой. — Жена сказала, что во время операции заСерёгу весь их приход молился, во главе с батюшкой Флавианом, и на Афонемонахи, и ещё где-то в Греции! Какое же это чудо, когда столько народумолилось? Это — норма! Вас, кстати, батюшка ждёт к себе венчаться, так он самсказал! Как только наша спецура оклемается, — он хитро подмигнул Сергею. —Слышь, братишка! Кажется, ты попался! Батюшка Флавиан слов на ветер не бросает!