—Спокойной ночи, батюшка, благословите! — Даша сложила ладошки подблагословение. Отец Виталий, осенив её крестом, благословил.

—Отец, Виталий! И меня благословите! — Сергей, слегка сконфузившись, тожеподставил руки, повторив движение девушки.

—Бог благословит тебя, офицер! Помолитесь обо мне…

—Обязательно, батюшка! — горячо откликнулась Даша. — Мы всегда будем молиться овас!

—Ну, прощайте! — махнул рукой священник и посмотрел долгим, каким-то умилённымвзглядом вслед уходящим. Вскоре Сергея с Дашей не стало видно.

Неторопясь, отец Виталий вновь прошёл по лабиринту кладбищенских тропинок мимостаринных и современных надгробий, держа путь на сверкающий в лунном светесквозь листву золотой крест на куполе храма. Тихая улыбка не покидала его уст.Он подошёл к своему домику, взошёл на крыльцо, открыл дверь и шагнул в комнату.

—Здравствуй, поп! — приветствовал его сидящий за столом Якуб. Магомед, сидя налавке напротив него, поигрывал тонким клинком кривого ножа. Эдгарс шагнул заспину священнику, отрезая ему путь на улицу, и прихлопнул плотнее дверь.

—Привет, бандиты! — с улыбкой ответил отец Виталий!

—Зачем «бандиты», — изобразил на лице удивление Якуб, — может, мы хорошие люди!

—По рожам видно, что бандиты! — насмешливо отозвался священник. — Надо-то чего?

—Надо? Надо нам парня с девкой, которые у тебя в гостях находятся! Где онисейчас?

—Каких парня с девкой? — попробовал изобразить неведение священник.

—А тех, чья сумка с женской одеждой лежит у тебя в машине за воротами! — сказалЯкуб, вставая. — Тех, кто вот из этих двух стаканов пил! — он указал пальцем настаканы с остатками сока, из которых пили Сергей с Дашей. — Скажи мне, где они,тогда останешься живой! — Якуб распахнул полу куртки, демонстрируя торчащий запоясом пистолет.

—Ну уж это — фиг твоей бандитской морде! — словно выплюнул Якубу в лицо отецВиталий.

—Ты зря так говоришь, ты умереть хочешь, да? — поднял брови Якуб.

—Всю жизнь к этому готовлюсь!

—Умирать мучительно будешь, поп! Всё равно всё расскажешь!

—Давай, пробуй! Я жил как свинья, может, даст Господь, умру как христианин!

—Собака ты, кафир, поганый пёс, а не человек! — взъярился бешенством Магомед. —Лучше скажи «Аллах Акбар», а то я тебе голову резать буду!

—Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех животдаровав! — перекрестился священник на иконы в углу.

—Давай скотч, латыш! — злобно прошипел Якуб.

ГЛАВА 22. ЛЮБОВЬ

—Серёжа! Как ты думаешь, отец Виталий до сих пор любит свою жену? — Дашазадумчиво смотрела на освещённое луной сквозь слуховое оконце сенного амбаралицо Сергея.

—Не знаю, может быть! Но мне кажется, Бога он любит больше!

—Наверное, это очень больно, когда тебя бросает жена! — девушка накинула одеялона плечи, сидя на самом верху кипы сена, где Сергей устроил себе и ей поспальному месту.

—Больно. Но ничего, пережить можно! Я вот пережил! — Сергей грустно улыбнулся.

—Ты был женат, Серёжа? И тебя тоже бросила жена? — поражённо воскликнула Даша,глядя на Сергея, словно увидела его в первый раз.

—Тебя это удивляет? — посмотрел на неё Сергей. — Да, Дашутка, я был когда-тоженат, недолго, правда, а потом моей жене надоела жизнь с нищим воякой,которого всё время не бывает дома, которого могут выдернуть из постели срединочи и отправить на неделю в командировку без связи с домом. Быть женойвоенного, особенно спецназовца ГРУ, — это особое призвание, я не один такой, изнаших ребят офицеров, жена которого ушла искать себе более спокойной иобеспеченной жизни! Они свободные женщины, имеют право…

—Имеют право? — ещё более поражённо отреагировала девушка. — А как же любовь?Разве можно уйти от человека, с которым тебя соединяет любовь, даже если онвоенный и бедный?

—Как видишь, можно! — Сергей положил руку под голову и посмотрел на звёздноенебо сквозь слуховое окошко. — Не только военных бросают, священников, вон,тоже… А может, там и любви-то не было, со стороны этих жён … Как это понять?

—Что понять?

—Ну, понять, есть она — любовь эта, или только так — самообман какой-то?

—Да как же, Серёжа! Как это можно не понять? — Даша в волнении сбросила с плечстесняющее её движения одеяло. — Да это же вот здесь! — она постучала себякулачком по груди против сердца. — Это же вот здесь всё горит, всё взрываетсяот счастья, всё светится в тебе и вокруг, когда ты рядом с тем, кого ты любишь!Как это можно не понять? Когда ты любишь, всё понятно, всё ясно и просто —люблю, и всё!

—Это к кому ты такие чувства испытывала, Дарья? — поражённый её страстной речью,спросил Сергей, приподнявшись на локте и с удивлением разглядывая вдохновенное,взволнованное лицо девушки.

—К тебе, Серёжа… — потупила глаза Даша. — Прости, я не хотела тебя смущать, этосамо вырвалось! Я просто не могу понять, как можно бросить тебя… Ты на меня несердишься?

—Я, я… — растерялся Серёга, не зная, как отреагировать на это обвалившееся нанего признание девушки и на пронзившее его в ответ сильнейшее чувство нежности,трепетной радости, пылкой привязанности, которому он усилием воли доселе недавал даже заявлять о себе в его, словно запакованном в бронежилет, подчинённомрассудку, солдатском сердце. — Я, кажется… да нет, не кажется… — я тоже люблютебя!

—Правда? Правда, Серёжа? — Даша вся вспыхнула счастьем, словно в полночномсенном амбаре вдруг засияло ослепительное солнце. — Серёжа! — она полуприкрылаглаза длинными пушистыми ресницами. — Можно я тебя… поцелую?

—Можно, конечно… — Сергей подскочил на колени и протянул к ней руки. Девушкавпорхнула в них, обхватила его за шею и нежно-нежно поцеловала… в щёку.

Серёгаосторожно обнял её тонкие, вздрагивающие плечи, бережно прижал к себе еёлёгкое, гибкое тело, зарылся лицом в её благоухающие сеном и каким-то забытымженским ароматом волосы и замер, боясь потревожить неловким движением тохрупкое, звонкое, воздушное состояние восторженного счастья, охватившее ихобоих.

Прошлокакое-то нераспознаваемо долгое или короткое время.

—Серёжа! — тихим горячим шёпотом проговорила Даша прямо в ухо Сергею. — Насмогут убить… Если ты хочешь… ты можешь сделать со мной это, ну… что мужчиныделают с жёнами…

—Очень хочу! — ответил Сергей, ещё сильнее и ещё бережнее прижимая её к себе. —И обязательно всё это сделаю! Только сначала мы выберемся из этой кошмарнойпередряги, я куплю тебе красивое белое платье и надену тебе на пальчик колечко,и, если ты захочешь, мы обвенчаемся в какой-нибудь красивой светлой церкви! Апотом мы приедем домой, и вот тогда я всё, что ты сейчас имеешь в виду, сделаю,мы вместе это сделаем и будем делать это долго, долго! А сейчас я не хочукрасть у тебя всю ту красоту, которой ты достойна — и церковь, и колечко, иплатье, и настоящую первую брачную ночь!

—Я люблю тебя, Серёжа! — сжав изо всех своих слабеньких девичьих сил шею Сергея,проговорила девушка, вся растворяясь в охвативших её волнах неведомого ей ранеечувства. — Я так люблю тебя!

Сергейпроснулся ещё до рассвета. Он лежал на пахучем сенном ложе, бережно обнимаясвернувшуюся у него на груди, укутанную двумя одеялами Дашу. Она тихо, по—детски безмятежно спала, обняв его за плечо рукой и разметав по одеялурассыпавшиеся пряди пшеничных волос.

—Прямо дежавю какое-то! — подумал Сергей. — Кажется, это так называется!Несколько дней назад я проснулся в палатке, так же, как и сейчас, ощущая насебе это тёплое, беззащитное существо. Но сколько же всего прошло за это время!Целая жизнь! И если в прошлый раз этот сопящий во сне ребёнок воспринималсямною лишь как досадное недоразумение, ненужное искушение и без тогопотрёпанного жизнью мужика,зато теперь здесь на моей груди спит драгоценноесокровище всей моей жизни, смысл этой жизни, её радость и наполнение! Наверное,это есть то самое, что называют — Божий дар!

Господи!Я не умею молиться, я не умею правильно разговаривать с Тобой, я не ходил вцерковь, меня этому никто не научил! Я никогда ничего не просил у Тебя, нотеперь я в первый раз сам обращаюсь к Тебе с просьбой, первый раз прошу того,чего никто мне больше дать не сможет, это я теперь понимаю, никто, кроме Тебя!