Эти лузитанцы, вероятнее всего, являлись представителями сильно романизированных и давно основанных поселений, а не более диких племен с границ римской провинции или из-за ее пределов. Хотя Серторию пришлось набирать значительную часть своего войска из коренного населения Испании, этот конфликт всегда был частью Гражданской войны, а не попыткой завоевать независимость от Рима.

В армии Сертория также были воины, набранные непосредственно в Италии, а также из римских колонистов на полуострове. Сначала его войско было немногочисленным. Плутарх сообщает, что оно насчитывало 2600 легионеров, около 700 ливийцев, которых он набрал за время пребывания в Северной Африке, 4000 легко экипированных лузитанских пехотинцев (caetraty — название происходит от небольших круглых щитов, которые они носили) и приблизительно 700 единиц смешанной кавалерии. Сертория поддерживали поначалу около двадцати городов. У него также имелся небольшой флот для поддержки операций на суше.

В целом его ресурсы значительно уступали тем, которыми располагали полководцы Суллы в Испании. Общая численность сулланских войск предположительно составляла более чем 120 000 пехотинцев, 6000 кавалеристов и 2000 стрелков из лука и пращников. Тем не менее операции Сертория с самого начала были успешными, и его соперникам не удавалось эффективно координировать свой действия. В первый год он нанес поражения правителям обеих Испанских провинций, а на следующий его войска разбили армию, пришедшую на замену в Ближнюю Испанию, и убили ее нового наместника, Луция Домиция. Новым проконсулом Дальней Испании стал Квинт Цецилий Метелл Пий, сын полководца, руководившего кампанией против Югурты. Метелл потерпел несколько поражений, а один из его легатов был разгромлен, а затем убит, когда отказался признать за Серторием прибрежные территории Лузитании.^{146}

С каждым успехом власть Сертория росла. Несмотря на несомненную нехватку денег и порой самого необходимого, он всегда справедливо обращался с обитателями провинций, бывал щедр и настаивал на том, чтобы его войска и офицеры действовали как их командир. Особую заботу он проявлял о местных аристократах. Обычно он возвращал свободу и имущество тем, кто сопротивлялся ему поначалу, но потом сдавался. В Оске (возможно, нынешняя Уэска) он основал школу для детей богатых и влиятельных людей, в которой ученики носили тоги^[32] и получали римское образование. Тот факт, что эти дети служили также и заложниками, гарантирующими послушание своих родителей, не мешал испанской аристократии открыто считать себя элитой римской провинции. Это объяснялось тем, что Серторий всегда заявлял, что он — назначенный по закону магистрат римской республики. Из числа изгнанников, которые бежали к нему из Италии, в которой господствовали сторонники Суллы, он организовал «сенат» и каждый год проводил выборы на различные должности.^{147}

Несмотря на смешанный состав армии Серторий ввел в ней римские стандарты, в том числе строгую дисциплину. Все его войска были организованы в когорты. Большинство было экипировано на римский манер, все были хорошо подготовлены и могли эффективно действовать как по одиночке, так и в строю. Поощрялось использование солдатами богато украшенного оружия и доспехов. Это делалось для того, чтобы они боялись их утратить и одновременно чувствовали гордость при виде своей экипировки.

От бойцов требовалось беспрекословное подчинение приказам, ослушание строго наказывалось. Говорят, что как-то раз Серторий казнил целый отряд римлян, которые славились крайней жестокостью в обращении с местным гражданским населением. Это несколько напоминало то, что произошло в Риме с бардиеями. Однако в одном случае (как минимум) Серторий последовал местной военной традиции, набрав личную охрану из числа кельтиберов. Эти люди связали себя со своим вождем торжественной клятвой и обязаны были умереть, если Серторий погибнет. За это он в свою очередь обеспечивал их оружием, продовольствием и давал шанс прославиться. Эта практика была распространена среди испанских племен, а также в Галлии и Германии и обеспечивала вождей фанатично преданными отрядами сторонников. Связывать себя клятвой с вождем другого племени было обычным делом для этих воинов, поэтому перенос подобных отношений на римского военачальника не являлся чем-то из ряда вон выходящим; позднее Юлий Цезарь возьмет себе охрану из 900 германских и галльских кавалеристов.^{148}

Иногда армия Сертория пополнялась испанскими союзниками, у которых не было времени на прохождение соответствующей подготовки. Это вынуждало командующего разрабатывать способы сдерживать их неуемное желание сражаться в любых, даже неблагоприятных обстоятельствах. Один из уроков сохранился в нескольких письменных источниках. Серторий вывел двух лошадей, одну большую, в хорошем состоянии, другую маленькую и обессилевшую. Затем приказал одному из сильных мужчин оторвать у маленькой лошади хвост, а другому солдату, не столь богатырского сложения, велел сделать то же самое с большой лошадью, но отрывать не весь хвост сразу, а выдергивать по одному волоску. Наконец после многочисленных бесплодных усилий здоровяк был вынужден прекратить свои попытки, в то время как его более слабый товарищ постепенно выполнил свое задание. Серторий объявил, что это наглядный пример того, что даже самого опасного противника можно победить, постепенно изматывая его в мелких стычках, ибо продолжительное давление более эффективно, чем кратковременное применение простой грубой силы.^{149}

Как и Марий, выставлявший напоказ свою прорицательницу, или Сципион Африканский, заявлявший, что боги передают ему сообщения во сне, Серторий тоже использовал мистику для увеличения своей популярности. Как-то один из охотников подарил ему молодую самку оленя, которую полководец собственноручно кормил, пока она не стала совсем ручной. Спустя некоторое время Серторий начал заявлять, что эту лань, посланная богиней Дианой, обладает способностью передавать ему послания богини. На самом деле эти сведения доставляли ему разведчики или гонцы. Всякий раз, когда Серторий узнавал об успехах, которых добились соединения его армии, лань украшали венками. Подобные ухищрения производили сильное впечатление на суеверных испанцев.^{150}

Сведения о кампаниях Сертория довольно скудны. Наши источники не позволяют восстановить подробную картину войны в Испании и дают еще меньше возможностей проанализировать отдельные эпизоды. Вместо этого они рисуют общую картину, дополняя ее множеством историй о мастерстве Сертория как лидера и о его хитрости как полководца. Что касается Метелла, то древние авторы дают нам не слишком лестный его портрет. Он описывается как пожилой и лишенный инициативы полководец. Менее однозначным является описание Гнея Помпея, которого сенат назначил правителем Ближней Испании в 77 г. до н. э. и который был уже известен как один из самых успешных военачальников республики. Позднее он станет противником Цезаря в Гражданской войне. О карьере Помпея, на редкость необычной для римлянина, будет рассказано в следующей главе, но сейчас стоит лишь подчеркнуть, что в 29 лет он был слишком молод для римского полководца. Желание противопоставить его юношескую энергию осторожности престарелого Метелла, возможно, побудило историков отзываться о последнем менее благожелательно. Говорят, что Серторий прозвал Помпея «учеником Суллы», а Метелла — еще презрительнее, именуя его «эта старуха».^{151}

Примерно в это же самое время Серторий получил подкрепление из Италии. В 78 г. до н. э. один из консулов, Марк Эмилий Лепид, возглавил восстание против сената, собрав на своей стороне недовольных приверженцев Мария. Лепид потерпел поражение, но часть его сторонников во главе с Марком Перперной Вентоном бежали в Испанию.

Перперна был родом из известной, хотя и не слишком влиятельной семьи и вполне гордился должностью, которую занимал в то время, ибо его военная биография состояла из череды непрерывных поражений, в том числе и от войск Помпея. Поначалу Перперна считал ниже своего достоинства переходить вместе со своими солдатами под командование «нового человека» Сертория, но в конечном счете вопрос решился сам собой. Как только в его армии узнали, что Помпей направляется в Испанию, воины стали требовать от Перперны присоединиться к Серторию, и незадачливому командиру пришлось подчиниться.