— Думаю, да.

— Я буду стараться изо всех сил, чтобы стать тебе хорошей женой.

— А я постараюсь быть хорошим мужем.

— Я знаю, ты будешь им! Я знаю, знаю.

— Вчера в мастерских я отложил немного дерева, чтобы сделать кроватку для малыша, — сказал он. — Я начну делать ее, как только у меня будет немного свободного времени.

Тилли придвинулась поближе, просунула руку под его рукой и прижалась к нему. Потом положила голову Тому на плечо.

— Люди увидят, что ты делаешь. Знаешь, какие они все сплетники, особенно Сэм Ловедж.

— Они и так узнают рано или поздно. Нельзя держать в секрете то, что будет ребенок.

— Том, — сказала она, вертя пуговицу у него на манжете, — мне нужно тебе сказать кое-что.

— Что такое?

— Я ошиблась насчет ребенка. Пока его нет.

— Ошиблась? — сказал он. — Как ты могла ошибиться, когда прошло так много недель?

— Ты знаешь, о чем я. Я испугалась до смерти! Я думала, ты хочешь бросить меня.

— Не было никакого ребенка! Все было ложью! Это ты хочешь мне сказать?

— Мне кажется, от этого ничего не меняется. Ведь мы же были любовниками, ну, и мужчин нужно слегка подтолкнуть, чтобы они решились.

Тилли ощутила в нем перемену. Она выпрямилась и посмотрела ему в лицо. То, что она увидела, испугало ее.

— Том, — сказала она сладеньким голоском. — Не смотри на меня так. У меня мурашки по коже бегут. Правда. У меня внутри все похолодело.

Она нежно взяла его за рукав:

— Правда, лучше будет немного пожить самим? А дети скоро пойдут, но ведь мы только раз бываем молодыми. Почему бы не сделать все важное, пока есть возможность?

Том встал и взял шапку. Тень его подпрыгнула, сделавшись громадной. Лицо у него было словно восковое.

— Том, ты куда? — спросила Тилли. — Ты не можешь уйти в ночь после свадьбы! Ты не можешь уйти и оставить меня одну!

Том не ответил. Он уже уходил. Поток холодного воздуха ворвался в комнату, дверь с грохотом захлопнулась, и он ушел. Тилли закрыла лицо руками и стала раскачиваться взад-вперед, тихо всхлипывая. Потом она вытащила платок и вытерла глаза, потому что слезы могли смыть пудру со щек и оставить пятна на свадебном платье.

Огонь почти погас. Она подбросила еще три полена и вытерла руки о лоскутный коврик. Ей захотелось есть, и она вспомнила о куске холодной баранины на полке в кладовой. Нужно ли ей подождать Тома, пока он вернется, или он будет не в духе после полуночи? Если так, то он сам виноват. Это не повод, чтобы ей умереть с голоду.

Она встала и пошла в кладовую.

Иногда по ночам Том тихонько выбирался из-под одеяла, одевался и спускался по лестнице, уходил из дома. Он редко спал больше трех-четырех часов, потому что у него начались головные боли и в глазах мелькали разноцветные огоньки. Даже дышать ему было тяжело. Ему необходимо было выходить на свежий ночной воздух.

К счастью, Тилли спала крепко. Она даже не знала, что он уходит. Она все еще спала, когда он вставал на работу в шесть часов. Но как-то утром, когда он завтракал, она спустилась в одной ночной рубашке и накинутом на плечи платке.

— Ты снова бродил? — сказала она. — Шатался по старому лесу?

— Я немного прогулялся, вот и все.

— В темноте? — сказала она. — В такую холодную зимнюю ночь? Ты мог бы придумать что-нибудь получше.

— Прошлой ночью было совсем светло. В три часа светила полная луна, и на небе было полным-полно звезд.

— Приличные люди в три часа ночи спят в теплой постели.

Она подошла к нему сзади и обняла его за шею. Лицо у него было мягкое и теплое, как у спящего ребенка.

— Ты меня больше не любишь, Том? Ты не можешь забыть, что я тебе тогда солгала?

— Я постараюсь забыть, через некоторое время.

— И опять будешь таким же милым?

— Кажется, я не слишком плохо к тебе отношусь?

— Если бы ты дал мне хоть маленький шанс, я бы снова заставила тебя полюбить меня. Я могла бы сделать тебя своим рабом. Могла бы. Раньше, бывало, за мной столько парней бегало. Харри Йелленд, например Они все плясали под мою дудку.

— Почему же ты не вышла замуж за одного из них?

— Я выбрала тебя. Хотя иногда не могу понять почему. — Она прижалась к нему, обвив руками его шею. — Том, — сказала она тихо ему на ухо, — я знаю, что могу заставить тебя снова любить меня, если бы ты только позволил. Я твоя законная жена. У тебя нет права так со мной обращаться.

— Мне пора идти. Я задержусь в мастерских после работы.

Он поднялся со стула, и Тилли отпустила его. Том стал собираться, и она наблюдала за ним с возрастающей злостью.

— Не забудь спросить Джесса Изарда о новой плите Я не могу готовить на этом костре. Я никогда в жизни не имела дела с такой штукой.

— Моя бабушка готовила на этом очаге. У нее с ним никогда не было проблем.

— Ну, конечно, твоя старая бабуся была настоящим чудом! Но я-то не вожусь с этим камином всю жизнь, и ты мог бы понять, о чем я говорю!

— Хорошо, — согласился Том. — Я спрошу у Джесса совета.

Однажды вечером, придя домой, он заметил новую щетку с коричневой ручкой в углу кухни и новый зеленый совок.

— Откуда они взялись тут, такие новенькие и блестящие? — спросил он.

— Какой-то человек продавал их. Он сказал, что он из Бирмингема. Я могу платить за щетку и за совок понемногу каждый раз, и еще можно купить все что угодно.

— Из Бирмингема? И приехал так далеко?

— У него машина, — Тилли смотрела на Тома, мило улыбаясь. — Он предложил мне покататься с ним. Потому что я сказала ему, что здесь нет автобуса. Но я отказалась, сказала, что мужу это не понравится.

— Мне все равно, — сказал Том, — хотя, может, лучше держаться подальше от таких парней.

— Каких это таких, хотелось бы знать? Мистер Тримбл прекрасный человек. Он, как и ты, был в армии. В Египте с инженерными войсками.

— Хорошо, отправляйся кататься, если тебе этого так хочется. У меня нет возражений.

— Что я тут вижу? Сижу одна целыми днями вдалеке от людей! Иногда вижусь со старухой Моулд из сторожки да с миссис Энвер, а больше ни единой души нет в округе, с кем можно было бы поболтать.

— Наверное, тут довольно одиноко после Хантлипа, когда вокруг тебя столько народу вертелось в «Розе и короне». Почему бы тебе иногда не зайти туда и не помочь отцу, как прежде?

— Ну уж нет! — взорвалась Тилли. — С какой это стати мне работать у отца? Я теперь замужняя женщина, и у меня свой дом. Что скажут люди, когда увидят, как я подаю пиво? Зачем, по-твоему, я вышла замуж?

— Слушай! — прервал ее Том. — Делай все, что тебе заблагорассудится, и перестань меня ругать. Мне нужен только покой и тишина.

— Его ничего не волнует! Обо мне ты никогда не думаешь!

Она отвернулась и заплакала, вздрагивая от рыданий. Она прислонилась к спинке стула и спрятала лицо в согнутых руках. Тилли казалась маленькой и хрупкой, и Том подумал, что она никогда не перестанет рыдать.

— Почему я не умерла, почему?! Ты все время такой злой! Я не думала, что все будет так ужасно! Ты ненавидишь, ненавидишь меня!

— Нет, — сказал Том. — Не говори так, это неправда! Перестань плакать, или тебе будет нехорошо. Я не хотел чтобы ты заплакала.

Он протянул руку и дотронулся до ее плеча, и тут же она ухватилась за него, прижимаясь всем телом. Всхлипывания немедленно прекратились, и когда она подняла лицо, он увидел, что она смеется.

— Я знала, что у меня получится! — кричала она ликующе. — Я знала, что смогу заставить тебя снова любить меня, если постараюсь. Мужчины мягкие, как тесто, но их нужно хорошенько вымесить. — Она подняла руки, перебирая пальцами его волосы, стараясь заставить его наклониться. — Твое лицо! — сказала она. — Если бы ты мог его видеть! Когда я обернулась, то чуть не рассмеялась!

Том отстранился, мотнув головой, освобождаясь от ее объятий. Она вцепилась в него, и он оттолкнул ее от себя.

— Ради Бога, в чем дело? Ты ведь не уйдешь, не поужинав?