— Сэнд, вы можете встать? — спросил я. — Можете идти?

Майк Сэнд пробормотал что-то невнятное.

— Он сможет, — пообещала Алексис.

Я пристально посмотрел на Аббамонте. Он ответил мне таким же пристальным взглядом.

— Тогда уходим отсюда на своих двоих, — сказал я.

Я не предложил свою помощь. Если у Майка Сэнда сохранились еще остатки гордости, ему бы это не понравилось. Он оттолкнул Алексис и с трудом стал подниматься на ноги, словно утопающий, борющийся с прибоем. Его челюсть с одной стороны распухла и посинела.

Я сделал глубокий вдох и задержал дыхание. Время шло, напряжение нарастало. Если Аббамонте поймет, что я блефую, то голые серые шлакоблочные стены, рябые от света лампочек, висящих под зелеными абажурами, будут последним, что я увижу в своей жизни.

— Наденьте Драму с барышней повязки на глаза, — приказал Аббамонте. — Очкарик и Ровер, отвезите их в город.

Очкарик завязал глаза Алексис носовым платком. Мне он завязал глаза тем же черным шелковым шарфом. Само собой разумеется, что Майк Сэнд знал, где мы находимся, поэтому завязывать ему глаза не было никакого смысла.

— Послушай, Майк, — сказал Аббамонте. — Не обижайся.

Годами я исполнял твои приказы, теперь настало время тебе поработать на меня. Должен признать, у тебя есть нечто, чего у меня нет. Тебя поддерживают рядовые члены профсоюза. Ты мне еще понадобишься.

Майк Сэнд ничего не ответил. Я услышал, как с тяжелым скрипом открылась железная дверь.

— Эй, Майк! — крикнул Аббамонте нам вслед. — Если у твоей жены имеются бумаги старика, они мне понадобятся. И ты мне их достанешь, Майк. Непременно.

Затем, пока мы уходили, он заговорил с Торгесенами.

Мы залезли в обшитый досками фургон вместе с Очкариком. Ровер сел за руль. Перед тем как он закрыл за нами заднюю дверь, я услышал хлопанье невидимого флага на ветру.

— Он заснул? — спросил я у Алексис Сэнд.

— Думаю, да. Вы считаете, стоит обратиться к врачу?

— Больше всего остального ему необходим сейчас сон.

Мы находились в гостиной ее апартаментов в отеле «Статлер». Очкарик с Ровером доставили нас к отелю в одиннадцать часов, и я помог Алексис уложить Майка Сэнда в постель. Он был в сознании, но сонный.

— Может это... животное... и в самом деле одержать верх, как он говорит? — спросила она.

— Наверняка. Если только Хартселльская комиссия его не остановит. Или ваш муж. Или ваш отец. Ваш отец действительно Гедеон Фрост?

— Да. Он исчез. Полагаю, вам об этом известно.

— Вы наняли частного детектива на побережье по имени Скотт, чтобы найти его?

— Скотт? — Она облизнула губы. — Я... никогда о нем ничего не слыхала.

— А что с бумагами вашего отца?

Впервые за все время ледяное самообладание Алексис Сэнд стало подтаивать. Она закурила сигарету. Руки ее дрожали.

— Не знаю, — призналась она. — Я привезла их в Вашингтон, не будучи уверенной, стоит ли отдавать их Майку. У меня были сомнения на этот счет. Но у Майка возникли большие неприятности, и я знала об этом. Мой отец... Конечно, я не отдам эти бумаги Аббамонте.

— Майк может попросить вас об этом.

Алексис ничего не ответила, поэтому я сказал:

— Могу я воспользоваться вашим телефоном, миссис Сэнд?

— Конечно.

Я набрал номер домашнего телефона сенатора Хартселла.

Он сам взял трубку.

— Что за черт, куда это ты запропастился? — забасил он. — Я отправил одного из наших шпиков во Фронт-Ройал, чтобы снять тебя с крючка. Когда он приехал, тебя там уже не было.

— Это долгая история. Он все еще там? Там есть одна девушка по имени Хоуп Дерлет, которая...

— Я уже все о ней знаю. Ее отпустили, когда ее брат признался в убийстве Таунсенда Хольта.

— Признался?! — повторил я, ничего не понимая. — Чарли Дерлет признался?!

— Совершенно верно, признался. Но у меня есть для тебя и более важная новость.

— Где Хоуп?

— Дома. Она под охраной, не волнуйся. Комиссия прислала ей повестку в суд. Мы можем воспользоваться показаниями этой девушки. Мы не дадим им и пальцем ее тронуть.

— У меня тоже есть одна важная новость для вас, — сказал я, но все мысли мои были о Чарли Дерлете. Почему-то мне не верилось, что это он убил Хольта. Я рассказал сенатору о сходке профсоюзных деятелей и о том, как я туда попал. — Это где-то в Тайдуотере, штат Мэриленд, вероятно за Беннинг-роуд. Заброшенный гараж. Перед ним противоциклонное заграждение и флаг. Полагаю, я смогу найти это место.

Сенатор ликовал:

— Это просто здорово, Чет! Если мы устроим облаву и добудем профсоюзные бумаги, у нас будет кое-что, пока не найдется доктор Фрост. Давай встретимся в моем кабинете как можно скорее. Мы начнем поиски немедленно. Поспишь в самолете.

— В самолете? А куда я лечу?

— Вот об этом-то я и хотел тебе сказать. Звонил Моуди.

— Из Лос-Анджелеса? — уточнил я.

Алексис посмотрела на меня:

— Точно. Он влез во что-то большое. Возможно, ниточка приведет к доктору Фросту. Ему нужна помощь. Ты полетишь?

Я быстро прикинул. Хоуп в безопасности. Ее брат пока не собирается отказываться от своего признания. Возможно, при данных обстоятельствах самое лучшее место для Чарли — в каталажке Фронт-Ройала. И если я дам наводку на место тайной сходки за Беннинг-роуд, облаву смогут организовать и без меня.

— Конечно, — сказал я. — Я буду у вас в кабинете через двадцать минут.

Я повесил трубку, и Алексис сказала:

— Вы говорите, что Майк — один из тех, кто может остановить Аббамонте. Вы действительно так думаете?

— Майку решать. Вы его знаете лучше, чем я. Ему придется ради этого провести опрос общественного мнения.

Алексис надула губки:

— Майк — парень крутой, поверьте мне. Такой крутой, что вам и представить себе трудно. Не обманывайтесь на его счет из-за того, что произошло сегодня. Вся эта игра Аббамонте была громом среди ясного неба. Это было для Майка шоком, но он не покорится. Я его знаю.

И тут — словно в доказательство ее правоты — Майк Сэнд проснулся. Алексис пошла в спальню и через несколько секунд вернулась оттуда вместе с Майком. Синяк у него на подбородке стал совсем темным.

— ...рядовые члены, — говорил он. — Вот чего нет у Аббы и никогда не будет.

— Будь благоразумен, Майк. Тебе нужно отдохнуть.

— Мне нужно действовать.

Майк Сэнд еще нетвердо держался на ногах. Он опирался о плечо Алексис, и она поддерживала его за талию. Сэнд втянул в легкие воздух и осторожно отодвинул ее от себя. Его лицо побледнело.

— Я должен действовать, и немедленно.

— Что ты собираешься делать, Майк? Ты ранен.

Он моргнул, зашатался и снова втянул в себя воздух.

— Мне нужно начинать объединять профсоюзных клерков и бригадиров.

— Послушай, Майк...

— Если хочешь что-то сказать мне, можешь сделать это в лифте. Я пошел.

Алексис бросила на меня взгляд, словно говоривший: «А что я вам говорила?» Не важно, в разводе они или нет, но она гордилась Майком. Майк так и не удостоил меня взглядом. Я был для него неодушевленным предметом, частью меблировки. Они вышли в коридор вместе.

Аббамонте и Сэнд готовы вцепиться друг другу в глотку.

Похоже, дело обстоит именно так, и мне это понравилось.

Я закурил сигарету. И тут зазвонил телефон.

— Это телефонистка, сэр. Вам звонят из Лос-Анджелеса.

— Из Лос-Анджелеса?

— Да, сэр.

— Да. Конечно. Соедините.

И тут я услышал голос Шелла Скотта.

Скотт и Рейген? Я удивился и продолжал удивляться еще минуты две, пока Скотт не попросил меня вытащить Алексис из постели. Основное правило нашей работы — никогда не называть по телефону имя клиента, но я вел расследование по поручению Хартселльской комиссии, и Скотту, похоже, пришлось с этим смириться, к тому же он, видно, забеспокоился насчет повестки в суд. И это объясняло, почему Скотт не мог назвать имя своего клиента: человеком, который поручил Скотту найти исчезнувшего доктора Фроста, мог быть только Джон Рейген.