— Конечно, неладно вышло.

— Итак, она узнала от полиции все, что смогла. И все, и она в том числе, говорят, что только пару часов назад, после того как был обнаружен труп Хольта, полицейские отправили этого Драма за решетку.

— За решетку? Куда?

— Да в том же городишке, где все произошло! Хольт был убит в местечке под названием Фронт-Ройал, штат Вирджиния. В тюрьму этого городка и запрятали того самого Драма. Его полное имя Честер Драм. Между прочим, он частный детектив.

— Да. Я знаю. Почему же его посадили за решетку? Это он убил того парня?

— Моя приятельница ничего об этом не знает. Но самое смешное не в этом. Ты знаешь, кто такой Эрик Торгесен?

— Имеет какое-то отношение к Нелсу Торгесену?

— Он его сын.

Мне было известно, что в течение нескольких лет Нелс Торгесен был бесчестным президентом профсоюза грузоперевозчиков. Очень сомнительно, чтобы его сын Эрик оказался отличным американским парнем в полном смысле этого слова.

— Около пяти часов Драма выпустили из тюрьмы. И человеком, который хлопотал о его освобождении, был Эрик Торгесен.

Я закурил сигарету и некоторое время молчал, размышляя над словами Тутси. Потом искоса взглянул на нее:

— Говоришь, его отпустили около пяти часов. Так сейчас и есть пять часов.

— Так это здесь, а там, — она посмотрела на часы на своем толстом запястье, — шесть минут девятого.

И правда. Я совсем забыл о разнице в три часа. Значит, почти три часа, как Драм вышел из тюремной камеры. Представляю, каких дел он успел наворотить! Возможно, уже пришил нескольких человек.

— А ты ничего не слышала о Фросте? Докторе Гедеоне Фросте? — спросил я.

— Я спрашивала, Шелл, но ничего не удалось разузнать. Похоже, там никто не знает, где он находится.

— Ты когда-нибудь слышала о дочери доктора Фроста, Алексис?

Тутси покачала головой:

— Это та малость, что мне удалось узнать, Шелл.

— Малость? Вполне достаточно.

Тутси улыбнулась, довольная. Радостно глядя на меня, она спросила:

— Ты считаешь, что мои новости неплохие?

— Смею заверить, очень хорошие, золотко. Ты оказала мне неоценимую помощь.

Она улыбнулась мне одной из своих широких, счастливых улыбок. Жаль, что она не слишком привлекательна. Ей бы сбросить фунтов пятьдесят... Однако она все равно довольно приятная.

— И я это ценю, — добавил я. — Даже не знаю, как отблагодарить тебя за все, Тутси.

Ее улыбка померкла, и она как-то странно посмотрела на меня. Не то чтобы странно, но... как-то по-другому. Я ничего не понял. У Тутси был такой вид, словно она вдруг вспомнила, что сегодня у нее выходной, а ей приходится работать. Или как будто ее укусил муравей. Или у нее вдруг заболел зуб. Вот это сравнение, пожалуй, наиболее точное. Именно такое выражение появляется на лице у человека, когда у него возникает острая боль от холодного или горячего.

— Ну, — сказал я, — у меня впереди трудный вечер.

Тутси все еще не спускала с меня глаз.

— В чем дело? — осведомился я.

— О нет, ни в чем. — Она отвела глаза в сторону, потом снова посмотрела на меня. — Просто я подумала, что ты сейчас немного похож на Чезаре Ломбарди.

— Какого еще Ломбарди?!

И тут я вспомнил. Исполнитель главной роли в «Умирающем гладиаторе». Я ухмыльнулся:

— Хочешь сказать, что я похож на умирающего?

— Нет. Просто я... Чем еще я могу тебе помочь?

Ее голос звучал как-то забавно.

— Ты и так много сделала, золотце. Не думаю, что ты слышала что-то о Рейгене или его макаках.

— Нет. Но ты можешь мне позвонить, вдруг я что-нибудь узнаю.

— Договорились. Только не задавай больше никаких вопросов. Просто держи ушки на макушке. Не испытывай судьбу.

Тутси ничего не ответила.

— Пока, — сказал я. — Еще увидимся.

Она так ничего и не ответила. Я ушел.

Я вошел в бар, заказал пиво и позвонил человеку по имени Патрик Донован, члену профсоюза грузоперевозчиков и одному из старейших шоферов-дальнобойщиков. Он был самым близким другом Брауна Торна. Я сообщил Пату, что никак не могу отыскать Рейгена и его телохранителей, Минка и Кэнди.

Спросил, не сможет ли он помочь и организовать других дальнобойщиков на поиски этих подонков. Ему эта идея понравилась, он сказал, что постарается сколотить компанию из сорока-пятидесяти ребят, которые не будут спускать глаз с Рейгена и его банды.

Я повесил трубку, допил пиво и направился к выходу. За ближайшим к дверям столиком мое внимание привлек парень, углубившийся в чтение свежей газеты. Я скользнул взглядом по газете в руках парня и окаменел.

Я был потрясен. Не долго думая, я вырвал газету у парня из рук.

— Эй! — завопил тот.

Я вцепился глазами в фотографию вверху левой колонки и принялся жадно читать помешенную под ней статью.

Парень схватился за свою собственность:

— Какого черта...

Я подмигнул ему:

— Простите. Но... минуточку. Позвольте мне посмотреть кое-что, пожалуйста.

Он начал было возражать, потом пожал плечами и махнул рукой. Я снова пробежал глазами статью и опять посмотрел на фотографию. Я ничего не мог понять. Это было сумасшествие какое-то, дьявольское наваждение. Я не верил своим глазам.

Но, как ни странно, содержание статьи не оставляло никаких сомнений.

На фотографии была моя клиентка — Алексис Фрост. А подпись под фото все расставляла по своим местам.

Моя милая клиентка на самом деле была миссис Майк Сэнд.

Прошло десять минут, а я все еще пребывал в баре. Передо мной стояла новая порция пива, а в руках я держал свежий номер «Лос-Анджелес экзаминер», на первой полосе которой была напечатана эта злополучная статья с интригующим заголовком: «Двойные неприятности профсоюзного лидера», а на фотографии, предваряющей статью, была запечатлена Алексис Фрост, то бишь миссис Майк Сэнд, стоящая рядышком со своим супругом. Фотография была сделана несколько месяцев назад, и на ней Сэнд был в плавках.

Я никогда не встречался с Сэндом, хотя мне не раз доводилось видеть его фотографии. Однако не в плавках. Но именно в плавках он выглядел настолько отвратительно, что у меня окончательно пропало желание встретиться с ним. На редкость неприятная физиономия: суровый и агрессивный взгляд, набрякшие веки, тяжелый раздвоенный подбородок и буйволиная шея. Черные волосы подстрижены ежиком, фигура приземистая, а широкий размах плеч непропорционально велик для человека ростом в шесть футов. Сэнд казался состоящим сплошь из мышц, а судя по волосатой груди, и из волос тоже.

Алексис была в бикини, и в любом другом случае мне доставило бы удовольствие разглядывать такой интересный снимок.

На самом же деле эта фотография так меня удручала, что я скомкал газету. Об этом стоило поразмыслить. Алексис Фрост — миссис Майк Сэнд. Неудивительно, что мне никак не удавалось ее разыскать — ведь она и не хотела, чтобы я ее нашел. И сейчас можно почти с полным основанием сказать, что, обратившись ко мне, она действовала целиком в интересах своего муженька. Я разгладил смятую газету и перечитал статью.

Но не почерпнул из нее ничего нового. В первом абзаце сообщалось, что супруги расстались, но, судя по фотографии, этого нельзя было сказать. Там также говорилось, что бывший президент «Братства грузоперевозчиков» Нелс Торгесен теперь проживает в штате Вирджиния. Фронт-Ройал находится в штате Вирджиния. Именно там был убит Таунсенд Хольт и именно там был арестован Чет Драм, которого освободил сын Торгесена.

Я отыскал телефонную будку, позвонил в лос-анджелесскую редакцию газеты «Лос-Анджелес экзаминер» и попросил к телефону одного из ведущих их репортеров. Нам приходилось сотрудничать в прошлом, поэтому, назвав себя, я спросил, не известно ли ему что-нибудь о докторе Гедеоне Фросте и его дочери.

— Конечно, Шелл, — отвечал он. — Я как раз готовлю статью об исчезновении доктора. У тебя есть по этому поводу какая-нибудь информация? Я слышал, ты занимаешься его розыском.

— Да, но пока мне нечего сообщить прессе: я не нашел ничего, кроме головной боли. А почему вы решили опубликовать такую статью?