В 1904 году энтомолог К. Россиков так писал про камбаса: «Киргизы благоговеют перед осой… Появление камбаса в кочевьях непременно вызывает среди них общий восторг и радостный крик: „Камбас! Камбас!“» Каждый киргиз уверен, что камбас уничтожает страшного для всего населения степи паука-каракурта. Знали эту осу и в Италии, где также распространен каракурт, и называли ее в народе мухой святого Иоанна.

Как бы повидать камбаса, познакомиться с его внешностью, узнать образ жизни? Ведь о нем ничего точно не известно и никто его не описал как следует.

Минуют дни, недели. Под палящим солнцем пройдено много километров, пересмотрено множество логовищ каракуртов. Но настойчивые поиски безрезультатны. Почему-то черная оса стала редкой, о ее былой славе местное население забыло и не помнит даже слова «камбас». Нет этого слова и в современных словарях казахского языка.

Вокруг часто встречаются ближайшие родственники камбаса — черные осы помпиллы, изящные, стройные, иссиня-черные, с нервно вибрирующими усиками. Но они не обращают внимания на каракурта. А камбаса нет…

Наступила новая весна, отзвенела песнями жаворонков пустыня. А когда все выгорело и каракурты перебрались в новые жилища, мне неожиданно встретился камбас. Маленький, совершенно черный, он сидел у входа в логовище каракурта и так энергично чистил ногами свои блестящие крылья, будто только что закончил тяжелую и грязную работу. Подобраться к осе с сачком было невозможно, а едва я протянул к ней пинцет, как она вспорхнула, мелькнула черной точкой на светлом небе и бесследно исчезла.

Каракурта в логове не оказалось, свежесплетенный кокон висел без хозяина. Сомнений быть не могло: черная оса, истребившая паука, была камбасом. Ведь каракурт никогда не отлучается из своего жилища.

Осторожно, слой за слоем, разгребаю почву — вот среди комочков земли показалась черная спинка хозяина жилища. Паук недвижим, только слегка вздрагивают его ротовые придатки. Он парализован осою. На брюшке паука прикреплена маленькая личинка.

Скорее поместить находку в банку с землей! Личинка же быстро слиняла и, как бы выскользнув из своей старой оболочки, погрузилась в тело паука.

Судя по всему, внутри паука личинка будет питаться, окуклится к концу лета, перезимует, и оса вылетит из нее к тому времени, когда появятся взрослые каракурты.

Теперь, зная в чем дело, надо обыскать все логовища, из которых исчезли каракурты. Вскоре в банке с землей покоится уже с десяток парализованных камбасами пауков.

Но это еще не все. Надо посмотреть на охоту чудесного хищника. Не пойти ли следом вот за этой маленькой черной осой? Она так похожа на виденного в логове камбаса!

Оса вся в движении. Она заползает во всевозможные щелки, норки, часто вспархивает, и тогда, напрягая зрение, приходится бежать за нею со всех ног. Оса явно кого-то разыскивает. Поиски ее недолги, тенета ядовитых пауков растянуты чуть ли не через каждые пять-десять метров. Осторожно и ловко оса взбирается на тенета. Крупные щетинки на лапках, отстоящие под прямым углом, помогают ей свободно бегать по паутинным нитям.

Паук не реагирует на пришельца. Он его не видит, а легчайшие сотрясения паутины ничем не напоминают отчаянные попытки освободиться из тенет добычи. Забравшись в логово чуть выше паука, оса замирает. Теперь каракурт может легко расправиться с маленьким смелым охотником, достаточно бросить в него каплю липкой жидкости. Но паук равнодушен, недвижим. Видит ли он сейчас осу? В темноте логова черная оса неразличима.

Проходит несколько минут. Оса все еще неподвижна, она будто ждет подходящего момента, примеряется к громадной туше хищника, лениво висящего вниз спиной на нескольких паутинках.

Нападение совершается внезапно. С молниеносной быстротой оса вонзает в рот паука тонкое жало. Еще два-три удара в то же место, мозг паука поражен, и смелая охотница, отскочив в сторону, раскачивается на тенетах, отряхивая от пыли ноги. Тело каракурта конвульсивно вздрагивает, на конце брюшка появляется маленькая серовато-белая капелька жидкости: паук не успел воспользоваться своим оружием. Потом распростертые в стороны ноги паука вяло прижимаются к телу, и он безжизненно повисает на паутине.

Камбас ощупывает паука усиками, затем скрывается. В рыхлой земле тенистого логова она поспешно делает небольшую норку. Во все стороны летят комочки земли, отбрасываемые ногами осы. Иногда энергичная строительница прерывает работу и подбегает к добыче, как бы желая убедиться в ее сохранности. В приготовленную норку она затаскивает паука, проявляя не только ловкость, но и изрядную силу. Потом прикрепляет к телу каракурта тут же рожденную личинку, засыпает норку и, кончив дела, принимается чистить свой блестящий черный наряд.

Не упустить бы камбаса! Но ловко увернувшись от сачка, оса улетает…

Нужно добыть хотя бы одну, чтобы узнать ее видовое название. Быть может, она никем из энтомологов не была поймана и неизвестна науке.

Продолжаются долгие и утомительные поиски, хотя в банке с парализованными каракуртами растут личинки камбаса. Но сохранить насекомых в искусственных условиях трудно.

Счастье: опять повстречалась оса! Она только что подлетела к логовищу каракурта. Пора ее ловить. Но чувства наблюдателя побеждают чувства коллекционера, и так хочется еще раз поглядеть на охотничьи подвиги чудесного парализатора!

Обегая со всех сторон жилище каракурта, оса останавливается под тенетами, замирает на несколько секунд и потом неожиданно начинает быстро-быстро колотить усиками по паутинным тенетам. Проходит несколько секунд… У входа логова появляется черный паук. Он нехотя шевелит длинными тонкими ногами, перебирая нити паутины, и пытается определить, откуда сотрясение, кто попался в его ловушку.

Сейчас паук будет нападать. Но что с ним стало! Куда делась стремительность его движений! Как-то нерешительно, семеня и вздрагивая ногами, толстый паук лениво приближается к осе. До нее осталось несколько сантиметров… Сейчас он очнется, брызнет паутинной жидкостью. Но каракурт апатичен, продолжает трусливо вздрагивать, и вдруг камбас срывается с места, взлетает над пауком и молниеносно наносит удар «кинжалом». Паук побежден, безжизнен, вялым мешком повисает на тенетах.

Ловко перебирая паутинные нити, оса спешит выбрать место для погребения своей добычи.

Два камбаса — два различных способа охоты! Быть может, есть несколько видов ос, истребляющих каракуртов, и каждому из них свойственны свои, испокон веков унаследованные от предков приемы охоты?

Но с чудесными охотниками на ядовитых пауков мне больше не удается встретиться, и вопросы остаются без ответа. Погибли и личинки камбасов в банке с парализованными пауками. От лишней влаги в банке все поросло плесенью.

Что-то случилось с тугаем в низовьях реки Тургень в урочище Карачингиль. Пришлось выключить зажигание, треск мотоцикла прекратился, сразу стало тихо. Всматриваюсь в деревья: необычным стал тугай. Раньше таким не был. Вот серебристый лох такой же, как всегда, но вместо ив стоят красные, будто опаленные огнем деревья. Они выделяются среди сочной зелени начала лета, будто тронутые дыханием осени. Но осень тут ни при чем. До нее еще далеко.

Недалеко видна рощица густых высоких тополей. Темно-зеленые вершины выделяются над тугаями и хорошо заметны издалека. В рощице находится кордон. Это самый тенистый уголок в здешних местах. В жаркий день там всегда царит полумрак и прохлада. Но сейчас рощицу не узнать. Деревья снизу до половины прозрачны, а их странные пепельного цвета листья просвечивают насквозь. На чисто подметенной земле уже нет той густой тени, и солнце играет бликами.