Среди сыновей Владимира был и второй «бастард» Рюриковичей — Святополк (Окаянный), родившийся «от двух отцов», реально, вероятно, сын Ярополка, знавший о своем происхождении[408], чем и объяснялась его активность в 1015–1019 годах, хотя и среди детей Владимира к моменту смерти князя он оставался старшим. Незаконное происхождение впоследствии, хотя и не было широко распространенным явлением среди русских князей, сыграло существенную роль в политической истории ряда княжеств. Но главное, на рубеже X–XI веков Владимир направил своих сыновей на княжения в различные древнерусские города, большинство из которых были центрами старых племенных княжений. Таким образом был осуществлен второй династический раздел Древней Руси.
Старший сын Владимира от чешки, Вышеслав, до своей смерти в 1010 году был князем Новгорода. В этом можно видеть продолжение традиции, начатой еще Игорем и поддерживаемой князьями в дальнейшем, — старший сын правит в «северной столице» Руси. Второй сын, Изяслав, старший из родившихся от Рогнеды, стал князем Полоцка. Он умер в 1001 году, прожив чуть более двадцати лет. Его потомки образовали династию полоцких князей, сохранявшую свои владения и при Ярославе Мудром, и при Ярославичах, и при Владимире Мономахе вплоть до середины XIII века. Примечательно, что именно это княжество стало первым по времени образования среди княжеств удельной Руси. Его автономность, вероятно, основывалась на каких-то древних племенных традициях — Изяслав стал наследником не столько отца (Владимира), сколько деда по матери (Рогволода), продолжив его род по женской линии. Это, кстати, заставляет задуматься о значении родства по матери в генеалогической картине всего Рюрикова рода, которая не является для нас полностью ясной из-за отсутствия сведений о значительной части жен и дочерей древнерусских князей. Во всяком случае, родство по женским линиям не только учитывалось, но и в определенные моменты, надо думать, могло играть весьма важную роль в политической ситуации[409]. История преемственности власти в Галицко-Волынской Руси XIII–XIV веков, когда наследниками становились родственники по женским линиям из иностранных династий, а не свои же (более отдаленные, конечно) родственники по мужской, показывает, что пример полоцких Изяславичей не представляет собой столь уж исключительного явления в истории Древней Руси.
Святополк (в крещении Петр), вероятно, третий по старшинству сын Владимира, получил во владение Туровскую землю, не очень выгодную в экономическом отношении, но довольно близко расположенную к Киевщине. Ярослав (в крещении Георгий), сын Рогнеды[410], был отправлен в Ростов, а после смерти Вышеслава в Новгород. Еще один сын Рогнеды, Всеволод, стал князем на Волыни (здесь Владимир основал город, назвав его своим именем). Святослав (возможно, сын другой чешки) — князем древлянским, Мстислав (в крещении Константин) — тмутороканским (бывшая греческая колония Таматарха, затем хазарская крепость Самкерц, перешедшая под власть Руси), Станислав — смоленским. Позвизд княжил где-то на Волыни (возможно, в Луцке), Судислав — во Пскове. Сыновьями «болгарыни» (скорее всего, из Дунайской Болгарии) были Борис (в крещении Роман), княживший сначала на Волыни, затем в Муроме, а позже в Ростове, и Глеб (в крещении Давыд) — князь Суздаля, а с 1010 года — Мурома. Еще А. Н. Насонов обратил внимание на тот факт, что среди уделов отсутствуют Переяславль и Чернигов, которые, очевидно, остались под непосредственным контролем киевского князя, сохранявшего единство южной «Русской земли»[411].
Историки по-разному оценивали раздел владений Владимира, однако, думается, правы те, кто считает эту реформу попыткой укрепления государственного единства. Сыновья Владимира не были полноправными владетелями своих земель — они являлись наместниками отца, проводниками его политики, и Владимир мог переводить их из одного города в другой[412]. Но этот раздел таил и опасность разделения Руси — Владимировичи, находясь вдалеке от отцовской власти, стремились к большей самостоятельности. Имеется по крайней мере два бесспорных свидетельства тому: заговор Святополка и мятеж Ярослава, отказавшегося посылать дань в Киев[413]. Это были первые ростки удельного сепаратизма, первые признаки грядущей удельной системы.
Смерть Владимира в 1015 году привела к новой, масштабной усобице. Киевским князем на вполне законных основаниях стал Святополк, но Ярослав решился оспаривать его право на престол. В междоусобной войне погибли Борис, Глеб, Святослав и, наконец, сам Святополк. В 1019 году в живых осталось только трое сыновей Владимира: Ярослав и его младшие братья Мстислав и Судислав. Таким образом, вне контроля Киева находились только периферийные Полоцк (там княжил сын Изяслава Брячислав), Псков и Тмуторокань. В 1024 году вспыхнул конфликт между Ярославом и Мстиславом. Он завершился тем, что братья «разделили Русскую землю по Днепру». Это событие иногда трактуется как установление соправительства, «дуумвирата» князей[414], открывающего череду многочисленных «триумвиратов» и «дуумвиратов», продолжавшихся вплоть до конца XII века. Но летописные данные не всегда дают возможность для таких выводов. Не говоря уже о том, что термины политической истории Древнего Рима вряд ли применимы для истории Древней Руси, сама сущность подобного рода явлений в политической жизни Руси значительно отличалась от принципов коллегиального управления должностных лиц в античные времена. Так, о «дуумвирате» Ярослава и Мстислава может свидетельствовать лишь их совместный поход на Червенские города в 1031 году, а при «триумвирате» Ярославичей, предположение о существовании которого опирается также только на факты нескольких совместных действий трех сыновей Ярослава Мудрого (остальные к тому времени уже умерли), у каждого князя не только были свои владения, но и существовал «старейший» среди них — Изяслав.
После внезапной смерти Мстислава в Чернигове в 1036 году Ярослав вновь объединил почти всю Русскую землю под своей властью, посадив в темницу и своего последнего брата, псковского князя Судислава (его выпустили только Ярославичи, после чего он принял постриг и вскоре умер). Несмотря на то что, по крайней мере, у Святослава и Мстислава были сыновья, дальнейшая родословная Рюриковичей продолжилась только от Изяслава (Полоцкая ветвь) и Ярослава Мудрого.
Эпоха княжения сына Владимира Ярослава Мудрого была временем дальнейшего укрепления и развития Древнерусского государства. Ярослав был женат дважды. От первого брака у него был сын Илья, который недолго княжил в Новгороде (как старший сын киевского князя) и умер в 1019/1020 году. Второй раз Ярослав женился в 1019 году на Ингигерд, дочери шведского короля Олава Шётконунга, получившей в крещении имя Ирина. От нее у Ярослава родилось шесть сыновей и три или четыре дочери. Старший сын Владимир (1020–1052) княжил в Новгороде. Далее по старшинству шли Изяслав (Дмитрий) (1024–1078), Святослав (Николай) (1027–1076), Всеволод (Андрей) (1030–1093), Игорь (Георгий или Константин) (1032–1060) и Вячеслав (Меркурий) (1036–1057). Дочери были выданы: Елизавета за норвежского конунга Харальда Сурового, Анна за французского короля Генриха I и Анастасия за венгерского короля Эндре I.
Перед смертью в 1054 году Ярослав вновь разделил державу между своими сыновьями. Согласно его завещанию, киевским князем стал старший из братьев Изяслав, он же должен был считаться старшим из всех русских князей («Слушайтесь его, как слушались меня, пусть будет он вам вместо меня»), Святослав получил Чернигов, Всеволод — Переяславль (три центра южной «Русской земли»), Игорь — Владимир-Волынский, Вячеслав — Смоленск. Вячеслав и Игорь через несколько лет умерли, их уделы, очевидно, были поделены между старшими братьями. Существенно то, что «ряд» Ярослава, по всей видимости, устанавливал лествичный (от старшего брата к младшему) порядок наследования княжеских столов (о том, каков был порядок престолонаследия на Руси ранее, сказать сложно, учитывая отсутствие надежных данных), о чем свидетельствует статья «Повести временных лет» под 1093 годом[415]. Этот порядок в масштабах Киевского княжества в целом соблюдался до 1113 года и несколько позднее, в некоторых княжествах он сохранялся в отдельных ветвях потомков Ярослава. Но его нарушение, как и нарушение одного из главных принципов завещания Ярослава — «жить мирно, слушаясь брат брата», — произошло уже при самих Ярославичах.
