Можно заметить, что среди племен Северной Руси, участвовавших в событиях, связанных с призванием варяжских князей, в Новгородской Первой летописи не названа весь, а словене стоят на первом месте (в «Повести временных лет» первое место занимает финно-угорская чудь). Да и сам порядок перечисления племен другой. Если в Новгородской Первой летописи он устойчив во всех случаях: словене, кривичи, меря и весь, — то в «Повести» более разнообразен: чудь, словене, меря, кривичи; чудь, словене, кривичи, весь; словене, кривичи, меря, весь, мурома. Выделение роли словен, живших в районе озера Ильмень, выглядит, конечно, вполне естественно для новгородской летописной традиции. Совсем не упомянуты в Новгородской Первой летописи племена, платившие дань хазарам. Сама хрестоматийная фраза «и въста род на род» в Новгородской первой летописи выглядит как «град на град». Нет сведений о раздаче Рюриком городов своим «мужам». А в самом рассказе чувствуется влияние какого-то фольклорного, возможно, поэтического источника: «дружину многу и предивну», Игорь — «бысть храбор и мудр», а Олег — «муж мудр и храбор». К подобным эпическим формулам можно отнести, вероятно, и такие словосочетания, как «рать велика и усобица» (в Лаврентьевской летописи только «усобица»), и даже знаменитое «земля велика и обильна», сохранившееся во всех летописных списках[9]. Вообще в начальной части летописи ощутима особая стилистика, например: «И от тех Варяг, находник тех, прозвашася Русь, и от тех словет Руская земля» или «И прия власть един Рюрик, обою брату власть, и нача владети един».
Еще более оригинальные сведения сообщают летописи, в которых отразилась так называемая третья редакция «Повести временных лет». По мнению А. А. Шахматова, эта редакция была осуществлена в 1118 году при дворе сына Владимира Мономаха Мстислава Владимировича, который был тогда новгородским князем. На этот вариант «Повести» оказали влияние местные ладожские предания, с которыми летописец мог познакомиться в 1114 году, во время пребывания князя в Ладоге на закладке крепостной стены. Эта редакция полнее всего представлена в Ипатьевской летописи, самый ранний дошедший до нас список которой был создан в конце 1410-х — начале 1420-х годов, возможно, в Пскове. В основе ее лежит южнорусский летописный свод конца XIII века, включавший в себя и «Повесть временных лет». Ипатьевская летопись была обнаружена великим историком Николаем Михайловичем Карамзиным (1766–1826) и получила свое название от Ипатьевского монастыря в Костроме, где она хранилась. В настоящее время Ипатьевский список находится в библиотеке Российской академии наук. В нем призвание Рюрика описано следующим образом:
«И избрашася трие брата с роды своими, и пояша по собе всю Русь, и придоща къ Словеном первее, и срубиша город Ладогу, и седе стареишии в Ладозе Рюрик, а другии Синеус на Беле-озере, а третей Трувор въ Изборьсце. И от техъ Варяг прозвася Руская земля. По дъвою же лету умре Синеус и брат его Трувор, и прия Рюрик власть всю один. И пришед к Ильмерю, и сруби город над Волховом, и прозваша и Новъгород, и седе ту княжа, и раздая мужем своим волости, и городы рубити: овому Полътеск, овому Ростов, другому Белоозеро. И по темь городом суть находнице Варязи, первии наследници в Новегороде Словене, и в Полотьске Кривичи, Ростове Меряне, Белеозере Весь, Муроме Мурома. И теми всеми обладаше Рюрик»[10].
Те же сведения содержат Радзивилловская летопись, Летописец Переяславля-Суздальского и другие источники, в которых опосредованно отразилось ладожское предание. По этой версии, Рюрик первоначально садится на княжение в Ладоге, а уже впоследствии (в летописном повествовании это событие происходит после смерти Синеуса и Трувора) основывает Новгород, новый центр своих владений. Современные археологические исследования Старой Ладоги, Новгорода и так называемого «Рюрикова Городища» под Новгородом подтверждают именно этот вариант «призвания варягов», но подробнее на этом я остановлюсь позже.
Итак, что же, собственно, сообщают нам летописи? Варяги из «заморья», то есть из-за Балтики, собирали дань с племен, живших на севере Руси. В «Повести временных лет» упомянуты пять таких племен (в данном случае будем использовать термин «племя» условно, не вдаваясь в споры об истинной сущности таких объединений). Из них два племени славянские (словене и кривичи) и три — финно-угорские (чудь, меря и весь). В Начальном своде 1090-х годов, отразившемся в Новгородской первой летописи, словене стоят на первом месте и как бы возглавляют весь список племен. Тем самым летописец стремился подчеркнуть их ведущую роль в призвании князей. В «Повести временных лет», напротив, в начале списка оказывается чудь. Как бы то ни было, перед нами некое объединение нескольких племен. Такие ученые, как Д. С. Лихачев, В. Т. Пашуто, В. Л. Янин, В. В. Седов, обращавшие внимание на историческую основу летописного рассказа, предложили именовать это объединение «федерацией» (или даже «конфедерацией») северных племен. Этот термин, конечно, не слишком удачен — вряд ли правомерно относить к столь далекому прошлому явления позднейшей политической жизни. Но в любом случае, судя по словам летописи, эти племена действовали сообща, вместе призвав князей, чтобы те владели ими и «судили по праву». Что же это за племена и где они жили?
Словене, одно из восточнославянских племен, как уже говорилось, населяли земли около озера Ильмень и по реке Волхов. Именно на их землях возник Новгород. В начальной части «Повести временных лет» так и сообщается: «Те же славяне, которые сели около озера Ильменя, назывались своим именем — славянами, и построили город, и назвали его Новгородом». Другое восточнославянское племя, кривичи, по известию летописи, «седяху» в верховьях Волги, Двины и Днепра, то есть занимали довольно большую территорию к югу от словен. Их центром был Смоленск, который, впрочем, в сказании о призвании варягов не упомянут; он был занят Олегом по пути в Киев (летопись датирует это событие 882 годом). Далее к северу кривичи населяли и Псковскую землю; им приписывается археологическая «культура псковских длинных курганов». Изборск также был центром одной из групп кривичей[11].
Финно-угорская чудь — это древние эсты, предки современных эстонцев. С другой стороны, по-видимому, чудью именовали и более широкий пласт прибалтийско-финских племен севера Восточной Европы. На востоке зона расселения чуди доходила до Онежского озера. В то же время из всех племен, упомянутых в сказании о призвании, чудь занимала и самое западное положение. Вообще зона расселения финно-угорских племен на севере будущей Руси в те времена была очень большой. Меря населяла район Верхнего Поволжья, то есть находилась к востоку от словен и кривичей. По сообщению «Повести временных лет», меря «сидела» также на Ростовском и Плещеевом озерах. Поданным археологии, на этой территории пришлое славянское население в большой степени ассимилировало местных финно-угров. Поэтому полагают даже, что под именем мери в летописи могли фигурировать славяне, населявшие земли прежней, финно-угорской мери[12]. Весь (предки вепсов), по свидетельству летописи, «сидела» на Белоозере. Она также населяла большие пространства — от Восточного Приладожья до Белоозера и Пошехонья, то есть к северо-востоку от словен.
В известии о раздаче Рюриком городов упоминается также Полоцк, находившийся в земле полочан, родственных кривичам и живших по реке Полоте. Среди подчиненных Рюрику племен значится и финно-угорская мурома, в земле которой возник Муром и которая жила по берегам Оки к юго-востоку от мери. Таким образом, летопись очерчивает внушительный конгломерат территорий и племен, на которые распространялась власть Рюрика. Так ли это было на самом деле, сказать сложно, но относительно полиэтничности древнерусского государственного образования на севере сомнений быть не может. Славянские и финно-угорские племена жили здесь в соседстве и постоянном взаимодействии. Согласно исследованиям академика В. Л. Янина и других ученых, древний Новгород (археологические слои в этом городе прослеживаются не ранее X века) возник на месте трех племенных поселков, вероятно, с этнически разным населением[13]. Впоследствии эти поселки дали начало трем древнейшим «концам» (районам) Новгорода — Славенскому, Неревскому и Людину. Возможно, в самих этих названиях отражены наименования племен — словен (Славенский), мери (Неревский) и, возможно, чуди (Людин как искаженное «Чудин»). Как полагают исследователи, древнее население Новгорода представляло собой объединение трех разноплеменных групп — словен, кривичей и мери, что отражено и в тексте Новгородской первой летописи: «Новгородстии людие, рекомии Словени, и Кривици и Меря». Поэтому совместные действия представителей нескольких племен выглядят вполне вероятными. По мысли В. Л. Янина и М. X. Алешковского, даже в словах Новгородской Первой летописи «и въсташа град на град» сохранилось свидетельство о первоначальной структуре Новгорода, состоявшего из трех поселений.
