В девять часов вечера Герцог звонит Эбану в Вашингтон, чтобы узнать, возможно ли сделать так, чтобы американцы согласились связать отвод израильских войск с вводом международных сил (вместо безоговорочного отступления, как того требует ООН). Примерно через два часа Эбан перезванивает и говорит, что Даллес согласен с этим предложением. Тогда Герцог и Бен-Гурион включают в текст ноты, адресованной Эйзенхауэру, ключевую фразу: «Мы готовы вывести свои войска сразу же, как только будет достигнута договоренность с ООН о вводе международных сил в зону Суэцкого канала». Бен-Гурион также заявляет: «Ни я, ни другой официальный представитель израильского правительства никогда не утверждали, что намерены аннексировать Синайский полуостров».
Народ замер в ожидании: его просили оставаться у радиоприемников — Бен-Гурион должен выступить с обращением. Только после полуночи он начинает свое обращение к нации. Его усталый надтреснутый голос, который выдает разочарование и огорчение, звучит в каждом израильском доме. Он зачитывает текст посланий Булганину и Эйзенхауэру, затем их ответы — так народ узнает о грядущем выводе войск из Синая. В заключение он воздает почести солдатам: «Нет в мире силы, которая смогла бы зачеркнуть вашу великую победу… После Синайской кампании Израиль уже не сможет быть той страной, какой был перед этой грандиозной операцией».
На следующий день Бен-Гурион получает телеграмму, в которой президент США поздравляет его с принятием решения о выводе войск. С чувством глубокой горечи Бен-Гурион пишет: «Могу ли я послать ему телеграмму с благодарностью за отношение в период кризиса?».
А как же с мечтой о третьем королевстве Израиля? Через десять лет после описываемых событий Бен-Гурион признается в момент откровения, что эта речь была большой ошибкой: «В этом обращении я допустил несколько ошибок, сказав, что соглашение о мире мертво и похоронено и что мы не позволим Египту вернуться в Синай. Я погорячился». В раздумье он помолчит несколько минут, а потом добавит: «Видите ли, победа пришла слишком скоро. Это меня опьянило».
Чудовищная международная напряженность слегка ослабевает, и весь мир с нетерпением ждет, когда Израиль приступит к выполнению своих обязательств по выводу войск с оккупированных территорий. Но Бен-Гурион выбирает другую тактику, предпочитая выждать в надежде, что ООН, избавившись от кошмара советской угрозы, вскоре займет более справедливую позицию по отношению к Израилю. Он надеется успеть объяснить США позицию своей страны и завоевать симпатии американского общественного мнения. Второй причиной является обещание дать Израилю конкретные преимущества в обмен на его уход с оккупированных территорий. Была еще одна, третья цель, о которой он говорит только самым близким. Так, во время беседы с Даяном он говорит ему: «Повода для уверенности нет, но я думаю, что, может быть, мы не уйдем ни с Тиранского пролива, ни из Газы».
15 ноября Израиль сообщает о начале вывода войск, но только 3 декабря его армия отойдет от Суэцкого канала на пятьдесят километров. Сперва Бен-Гурион считает, что этой уступки вполне хватит на неопределенный срок, но через неделю Франция и Великобритания информируют ООН, что не позднее 18 декабря полностью выведут все свои войска из зоны канала. Давление на Израиль усиливается, и Бен-Гурион вынужден обязаться отводить свои войска на 40 километров в неделю. В это же время армия делает все, чтобы не допустить продвижения солдат ООН и возврата египетских войск. Израильские подразделения разрушают дороги на Синае, валят телеграфные столбы, разбирают железнодорожные пути. Растет напряжение между Израилем, с одной стороны, и США и Генеральным Секретарем ООН Дагом Хаммаршельдом, с другой. Наконец, армия отступает до Эль-Ариша. В середине января 1957 года, уступая растущему давлению, Бен-Гурион отступает еще немного и снова развертывает войска вдоль старых границ мандатного правления (куда входил сектор Газа) и в Шарм-эль-Шейхе. О своих намерениях премьер-министр телеграфирует Идену:
«Я порекомендую кабинету министров согласиться на любой компромисс по Синаю, если нас к этому вынудят, но ни при каких условиях мы не уступим Тиранского пролива, островов (которые, кстати, не принадлежат Египту), сектора Газа, которые представляют для нас жизненный интерес и ради которых мы скорее умрем, чем капитулируем».
Старик решает бороться до конца и доверительно сообщает своему ближайшему другу, что не уйдет ни из Газы, ни из пролива, даже если Америка «лопнет от злости» и применит к Израилю экономические и финансовые санкции.
В январе позиция Эйзенхауэра крепнет; в начале февраля он лично берется за дело и направляет Бен-Гуриону послание, составленное в очень резком тоне:
«Я искренне надеюсь, что для завершения вывода войск новых сроков не потребуется. Дальнейшее игнорирование мнения наций, выраженного в резолюциях ООН, вызвало бы серьезные последствия со стороны ООН и побудило бы ее выполнить некоторые процедуры, что могло бы нарушить отношения между Израилем и другими странами — членами ООН, в том числе и с США».
Это откровенная угроза. Бен-Гурион дает выход своему гневу. «Яков, — говорит он Герцогу, — напиши и скажи ему, пусть бомбит нас межконтинентальными ракетами! У него же есть ядерные ракеты, почему не направить их на нас? Пусть принимают санкции!» Он все еще сердит, хотя ответ Эйзенхауэру составлен в более мягких выражениях:
«В своем послании вы упоминаете о возможности прибегнуть к «процедурам» ООН, поскольку Израиль не в полной мере выполнил резолюции ее Генеральной Ассамблеи. Никто не прибегал к подобным «процедурам» для санкций против Египта, который в течение многих лет игнорировал резолюции Совета Безопасности, нарушал хартию ООН и теперь продолжает действовать так же… Допустимо ли, чтобы Соединенные Штаты Америки, страна свободы, равенства и прав человека поддерживали подобную дискриминацию и чтобы «процедуры» ООН применялись для того, чтобы вновь поставить нас в положение, при котором мы бы вновь подверглись убийствам и блокаде?…Наш народ никогда не пойдет на это, какие бы жертвы ни повлек за собой наш отказ».
К середине февраля конфликт еще больше обостряется. Президент США поясняет свою точку зрения в телерадиообращении к американскому народу:
«Признать, что вооруженная агрессия позволяет агрессору достичь своих целей, значило бы отступить от международного порядка… Я считаю, что в интересах мира у ООН нет другого выбора, кроме оказания давления на еврейское государство с тем, чтобы оно выполнило резолюции по выводу войск… Разве должна ООН получать разрешение диктовать свои условия по выводу войск нации, которая, несмотря на неодобрение, нападает и оккупирует чужую территорию?».
Теперь обе страны оказываются на грани перехода к решительным действиям. 26 февраля сессия Генеральной Ассамблеи ООН начинает свою работу. Однако в последний момент происходит непредвиденное событие. Утром 27 февраля Бен-Гурион записывает в дневнике: «Из Нью-Йорка нам сообщили о неожиданном предложении Пино, но текст предложения мы пока не получили». В конце дня Эбан передает по телеграфу суть предложения, сделанного Пино и Молле американскому правительству, которое его одобрило: Израиль провозгласит отвод войск из сектора Газа, считая «постулатом», что войска ООН в полной мере возьмут на себя гражданское и военное руководство сектором Газа и останутся там вплоть до подписания мирного договора. В случае, если Египет так или иначе нарушит это соглашение, Израиль сохранит за собой право отстаивать свои интересы. США и другие страны проинформируют Ассамблею, что подтверждают израильский «постулат», оказав тем самым международную поддержку израильской доктрине. Израиль получит подтверждения своего права отстаивать свои интересы, если Египет введет войска в сектор Газа или станет препятствовать свободе судоходства в Тиранском проливе.
В тот же вечер Бен-Гурион срочно созывает Совет министров, который одобряет это предложение. Ночью он телеграфирует Эбану подробные инструкции. На следующий день возглавляемая Эбаном делегация и группа экспертов во главе с Даллесом уточняют свою общую позицию и вырабатывают стратегию, позволяющую получить согласие Генеральной Ассамблеи. Министр иностранных дел Израиля Голда Меир сделает с трибуны заявление, основные пункты которого только что вошли в совместный документ. Следом за ней выступит американский делегат и сообщит, что его страна положительно оценивает «постулат», включенный в израильское заявление. Затем представители морских держав выскажутся в пользу свободной навигации в Тиранском проливе. Авторам стратегии этот сценарий позволил бы погасить охватившие Генеральную Ассамблею страсти и не допустить проведения голосования с участием враждебного Израилю блока, куда входят СССР и афро-азиатские страны.
