Я откинулась назад и с удовольствием вытянула натруженные танцами ноги. Мелкий белый песок, уже не раскаленный, как днем, но все еще хранящий тепло знойного южного солнца, приятно грел спину. Ласково шелестел прибой. Звезды дружелюбно подмигивали с неба, и казалось, если вглядываться в него достаточно внимательно, можно различить очертания знакомых созвездий… Но это было обманчивое ощущение. Надо мной раскинулось чужое небо чужого мира. Я лениво повернула голову влево.
- Вереск, а вы в астрономии разбираетесь?
- Хотите, чтобы я показал вам созвездия? - догадался полуэльф.
- Угу. Только давайте лучше я покажу, а вы скажете, угадала я или нет, - приподнявшись, я отхлебнула из бутылки и машинально поставила ее справа от себя. - Вот эти раз… два… три… восемь звезд - это, наверное, какой-нибудь зверь. Медведь?
- Почти угадали, - улыбнулся Вереск, тоже растягиваясь на песке. - Это Заяц. Видите вон ту маленькую звездочку? Это его хвост. А вот эти две - уши.
- Ничего себе зайчик, - поразилась я. - Каким же должен быть охотник, чтоб такого зверюгу загнать?
- Охотника нет. Зайца гонит Стая Волков. Это звездное скопление, - Вереск указал на группу из нескольких мелких звезд недалеко от заячьего хвоста. - По легенде когда-то давно, еще до Смутной Эпохи, жили два брата, два великих мага Воды. И однажды они поспорили, кто из них более могущественный. Младший брат взял зайца и при помощи колдовства сделал его самым быстрым в мире. Старший пустил в погоню стаю волков. Братья так хотели победить, что израсходовали всю свою Силу и умерли в один миг. А заколдованные звери так и бегают по небу не в силах остановиться.
- Как негуманно, - фыркнула я. - Общества защиты животных на них не было… Так, что у нас тут еще есть? О, вот это просто обязан быть лук. Древко, тетива. А это, наверное, стрела.
- В точку. Это действительно Эльфийский Лук. А сами эльфы называют это созвездие Небесный Парусник.
- А гуманоиды - в смысле люди или эльфы - у вас на небосводе есть?
- Есть, - Вереск повернул голову и испытующе посмотрел на меня. - Найдете?
- Сейчас, - приняв вызов, я с удвоенным усердием предалась изучению звездного неба. - Вот! Вижу голову… тело… с талией у него, конечно, туговато. Вот одна нога, вот вторая. Это должен быть какой-нибудь веселый персонаж, - я прищелкнула пальцами, пытаясь поймать ускользающий образ. - Шут, например.
Я не смотрела на полуэльфа, но по голосу поняла, что он улыбается:
- Почему Шут?
- Вот эти две голубые звезды рядом - они очень похожи, но одна чуть меньше другой. Как будто он подмигивает. Ну а кто может подмигивать, если не шут?
- Это Виночерпий.
- Тоже неплохо.
И кстати о вине!
Эта мысль пришла нам в голову одновременно.
Я приподнялась на локтях, полуэльф потянулся через меня к бутылке. Тонкий пьянящий запах лесного вереска ударил в ноздри, вызывая знакомое головокружение. Время застыло, и Вереск застыл вместе с ним, так и не достигнув своей цели.
Что- то неуловимо изменилось. Еще мгновение назад мы были полуврагами-полуприятелями, светски болтали о несущественном, стараясь не думать о пропасти недосказанности между нами. И вдруг -социальные маски осыпались, как сухой песок, обнажая природную суть: мужчина и женщина. И все стало кристально ясно. Кинопленка ожила. Самым естественным образом продолжая движение - словно и не было у него других намерений - Вереск коснулся моих губ.
Я знала, что это правильно - единственно правильное, что он мог сделать - и все же на долю мгновения меня пронзил страх. Это последний шаг. Шаг в пропасть… Какая пропасть, о чем речь?!.
Страх мелькнул - и исчез, и все снова стало предельно просто…
…просто я теряю голову, когда ты рядом…
…и тело подается вперед, беззастенчиво и жадно требуя новых прикосновений…
…и выдох, жаркий и мучительный, на грани стона, зарождается где-то в низу живота и рвется наружу, почти обжигая губы…
…и сердце замирает. И плавится, разливаясь болезненно-сладкой истомой…
…и кажется, я сейчас расплавлюсь целиком и лужицей уйду в песок, если ты не…
Поздно.
Моего секундного замешательства Вереску хватило, чтобы придти в себя. Он отпрянул - так резко, словно моя близость причиняла ему физическую боль. На мгновение прикрыл глаза, безуспешно пытаясь спрятать смятение за сомкнутыми веками.
- Простите, Юлия… - голос прозвучал глухо и надтреснуто. - Мне… лучше уйти.
Избегая встречаться со мной взглядом, он поднялся, взял сандали, закинул на спину гитару и торопливо пошел в сторону бунгало.
Я растерянно смотрела ему вслед. Что это было? Вереск совсем не похож на парня, который стесняется поцеловать девушку только из опасения получить отказ. У него кто-то есть? Но кто эта мифическая возлюбленная, о которой не знает даже его лучший друг?
Или дело не в нем, а во мне? Может, у меня на лбу написано что-то такое, что заставляет небезразличных мне мужчин ревностно оберегать мое целомудрие? Или это какой-то странный мужской заговор: один может - но не хочет, другой хочет - но не может? А мне-то что делать?
"Вернемся к юному натуралисту?" - услужливо предложил Умник.
Губы еще хранили тепло прикосновения, неуловимый медвяно-горький аромат блуждал в лабиринте носовых раковин. Сердце сжималось и ныло мучительно-сладко, грозя снова провалиться туда, где ему совсем не место. Я представила, что до меня будут дотрагиваться другие руки - и содрогнулась от отвращения. Это ловушка. Укротить демона под силу только тому, кто его создал… А ему не до меня - он слишком занят борьбой с демонами в своей голове.
Бесприютно блуждающий взгляд упал на початую бутыль вина на песке. Кажется, я знаю, чем займусь сегодняшней ночью.
Виночерпий заговорщицки подмигнул с неба голубым глазом.
***
Когда я проснулась и осознала себя в пространстве, первая мысль была: "Ничего. Жить буду." Потом я имела неосторожность пошевелиться, и следом за ней пришла вторая: "Но недолго и очень хреново."
Слабым утешением служило то, что на сей раз похмелье было вполне заслуженным. Если выпить литр эля, а потом заполировать его изрядным количеством полусладкого - расплата неизбежна.
Воспоминания возвращались толчками. Первым делом почему-то вспомнилось, как я заинтересованно поглядывала в сторону Женьки. Позорище. Но он тоже хорош: заигрывать с пьяной женщиной - это ж соображать надо. Хотя, кажется, когда мы уходили с праздника, я была еще достаточно трезва. А набраться успела уже потом, после сцены на пляже…
Уйййй… Я невольно зажмурила глаза и вжалась в подушку в тщетной попытке провалиться сквозь землю. Сейчас вчерашняя ситуация с Вереском казалась примитивной до пошлости: парень хотел девушку поцеловать, она на поцелуй не ответила, он встал и ушел. Какие еще вопросы?
Дура.
Дорогое мироздание, где я была, когда раздавали мозги? И нельзя ли мне все-таки получить свою порцию? Может, хоть бракованные на складе остались? Или закатились под прилавок? А то ведь никакой личной жизни.
Я откинула одеяло, осторожно села и спустила ноги с постели. Справилась с подкатившей тошнотой. Оглядела комнату. Платье небрежно валялось на полу в изножье кровати. Превосходно. Значит, раздевалась я, по крайней мере, сама.
Из соседней комнаты доносился приглушенный Женькин голос. Наш бравый командир был явно не в духе. Я прислушалась.
- … ведете себя как подростки. Хуже Вероники, честное слово, - разорялся он. - Я бы еще понял, если бы вы это делали вместе. Так ведь нет: одна напивается в одиночку, как завзятый алкоголик, другой курит какую-то невообразимую дурь!
- Эта невообразимая дурь стоит пять золотых за грамм, - глуховато, но спокойно отозвался Вереск. - Если бы я был чистокровным эльфом, я бы проснулся с абсолютно ясной головой.
