Филип снова заговорил:

— Джон, это был я.

— А?

— Это я сделал.

— Что сделал?

— Я сказал Паунси, что ты таскаешь ей еду. Сказал, что ты послал меня к нему…

Джон вспомнил заговорщицкий взгляд стюарда, брошенный на него при встрече на кухонной лестнице, и недоверчиво уставился на Филипа:

— Но зачем?

— Сам знаешь зачем. Если бы тебя поймали…

— Нас и впрямь чуть не поймали! — резко перебил Джон, вспомнив неожиданное появление мистера Паунси на следующий день.

Еще секунда — и он прижался бы губами к губам Лукреции. А там — кто знает, какие наслаждения они могли бы познать. Вместо этого ему пришлось удовольствоваться запышливой, суетливой возней в амбаре…

— Однажды ты сказал, что ты не такой, как я, — процедил Джон. — Видит бог, ты был прав.

— Да ты благодарить меня должен!

— Благодарить? Врезать бы тебе хорошенько.

— Эй, вы чего там грызетесь? — спросил Льюк Хобхаус, стоявший дальше в строю.

— Вперед смотрите, — добавил Колин.

Джон отвел гневный взгляд от Филипа. Ряды пехотинцев перед ними ощетинились частоколом вскинутых копий. С другой стороны долины донеслись звуки фанфар. От вражеского войска отделилась первая шеренга конницы и пошла в наступление. Гнев Джона мигом испарился.

— Ужин в Бакленде, — пробормотал Филип.

— Ужин в Бакленде, — эхом повторил Джон.

Поначалу всадники двигались неторопливо, словно на параде. Джону показалось, что те спускаются с холма целую вечность. Но на дне лощины они набрали скорость и стали подниматься к ним по отлогому склону легким галопом. А потом взяли в карьер, и земля загремела под тяжелыми копытами. Закованные в латы лошади надвигались сплошной стеной храпящих морд и сверкающего металла.

— За веру и королеву Марию! — проревели пикинеры.

— За веру, и только за веру! — грянул клич круглоголовых.

Через несколько мгновений всадники врезались в первую линию пехоты подобием пушечных снарядов, пробивающих стену.

От удара кавалерии словно зыбь прокатилась по рядам войска. В ушах зазвенело от оглушительного треска мушкетов. Все вокруг в считаные секунды заволокла пелена дыма. «Держать строй! Держать строй!» — вопили сержанты с одной и другой стороны. Дрожа всем телом, Джон стиснул пику крепче. Грохнул еще один мушкетный залп. Джон увидел, как Генри Пейлвик проорал что-то и бросил взгляд вдоль шеренги. В следующий миг лоб мужчины будто взорвался изнутри, кровь и мозги забрызгали Бена Мартина, который судорожно схватился за голову, словно пуля попала и в него тоже. Когда он опустил руки, его лицо было залито кровью и заляпано белесыми ошметками. Джон успел мельком увидеть, как Бен разевает рот в крике, а уже мгновением позже налетела вторая линия вражеской конницы.

Дым сгустился до удушливой серой мглы. Джон слышал пронзительные вопли солдат, падающих наземь. Среди клубов дыма взметнулся стяг Бакленда, под ним сэр Уильям выкрикивал команды, собирая вокруг себя драгун. Сэр Гектор, перегнувшись с седла, одной рукой держал за повод чью-то лошадь, а другой боролся с ее седоком. Внезапно тот вырвался, и сэр Гектор ринулся за ним, замахиваясь кинжалом. Но еще один «круглоголовый» всадник налетел на него сбоку. Сабля коротко блеснула и вонзилась сэру Гектору под ребра. Испустив короткий вопль, мужчина мешком свалился с седла.

По передней линии войска ударила очередная волна кавалерии. Пехотинцы дрогнули и подались назад, кто-то споткнулся и упал навзничь. Воздух наполнился резким лязгом сабель и копий. Джон увидел, как Фелпс рухнул на землю, а Льюк Хобхаус отразил сабельный удар проносящегося мимо всадника. Драгуны во главе с сэром Уильямом вновь устремились вперед с громовым криком «За веру и королеву Марию!». Но Джон чувствовал, как по рядам войска, подобно заразной болезни, распространяется паника. Чувствовал исходящий от тел запах страха — приторный, с металлическим оттенком, похожий на запах крови.

Третья конная атака окончательно смяла их боевой порядок. Сквозь толпу промчалась лошадь без седока и взвилась на дыбы перед Джоном и Филипом, дико храпя и молотя копытами у них над самыми головами. Какой-то солдат всадил пику в бок животному, но оно набросилось на него и сбило с ног. Повсюду вокруг люди разворачивались и обращались в бегство, пав духом перед сокрушительным натиском противника. Скоро Джон тоже бежал вместе с Филипом, Пандаром и Финеасом. Впереди безлошадный кирасир продирался сквозь кустарник к рощице. Они бросились за ним следом, Финеас волочил за собой пику.

— Да брось ты ее, дурень! — рявкнул Пандар.

Финеас бессмысленно уставился на него.

— Брось пику, говорю тебе! — снова проорал взбешенный Пандар.

— Он тебя не слышит! — крикнул Филип, подскакивая к Финеасу.

Он разогнул пальцы мальчишки, судорожно стискивавшие древко, и отшвырнул пику в сторону. Пробравшись сквозь кусты, они припустились бегом. Кирасир уже хромал через следующий луг, направляясь к деревьям. Когда они нагнали его на опушке рощи, он повернулся к ним и стянул шлем:

— Возвращайтесь на поле боя! Я приказываю!

Жидкие волосы Пирса Кэллока спутались и слиплись от пота, взор дико блуждал. Он избавился от всех доспехов, за исключением шлема и нагрудника кирасы. Неразряженные пистолеты болтались в кобурах на поясе, по ноге стекала темная струя крови. Поискав глазами источник крови и обнаружив оный на левой ягодице молодого человека, Пандар оскалил в ухмылке желтые зубы:

— Нож в задницу? Впечатляющая рана, лорд Пирс.

Пирс злобно нахмурился, и ухмылка Пандара стала шире. В этот момент грохнул мушкетный залп, и Филип крикнул: «Ложись!» Джон услышал, как пуля вонзается в ствол дерева рядом, и повалил на землю Финеаса, заскулившего от боли. Потом они вскочили и помчались прочь через рощицу.

За ней простиралось поле, по краю которого тянулся ров. Следом за ними из-за деревьев, тяжело хромая, вышел Пирс.

— Помогите мне! — прохрипел он.

— Что, задница отваливается? — спросил Пандар.

Джон с Филипом переглянулись и подхватили Пирса под руки. Джон кивнул на ров:

— Давай туда.

Они полусъехали-полускатились по земляному откосу и несколько мгновений лежали на спине. Финеас держался за низ живота, между пальцами текла алая кровь. Джон с усилием отнял его руки от паха.

Толстый лоскут плоти отвалился и повис на коже. Из кровавой дыры выпирали блестящие розовато-серые кишки. Джону вспомнились свиньи, которых они потрошили в разделочной Андерли.

— У тебя тут изрядная царапина, Фин, — бодро сообщил он.

— Сейчас перевяжем, — быстро сказал Филип.

Он тревожно оглянулся на рощицу, потом скинул с себя куртку с рубахой и принялся рвать последнюю на полосы.

— Мне не очень больно, — слабым голосом проговорил Финеас. — Только ноги холодеют.

Из-за деревьев показались мушкетеры.

— Надо отступить на оборонительную позицию! — повелительным тоном заявил Пирс.

— Финеас не может никуда отступать, — отрезал Филип.

— Оставьте его здесь. Они оттащат его в лазарет.

— Они перережут ему глотку, — грубо возразил Пандар.

Мушкетеры шагали к ним через поле.

— Пойдем, Пандар, — настаивал Пирс. — Мне нужна твоя помощь. — Он схватился за ягодицу. — Подумай о щедрости моего отца.

«Твой отец мертв», — подумал Джон. Поднявшись с корточек, он осторожно выглянул из рва и посмотрел на ворота в конце поля.

— Оставайтесь здесь, — прошептал он Филипу. — Никуда не двигайтесь, ясно? — Потом повернулся к Пирсу. — Пойдемте со мной, лорд Пирс. Я уведу вас отсюда.

Юноша не колебался ни секунды.

— Мой отец вознаградит тебя за услугу, — захлебываясь, выпалил он. — Вернее сказать, за храбрость. Я сам вознагражу тебя…

Не обращая внимания на остальных, Джон подставил Пирсу плечо и скользнул глазами по превосходной кирасе, разрезным шелковым рукавам и заряженным кремневым пистолетам в кожаных кобурах тонкой работы.

— Как насчет того, чтобы стать главным поваром Бакленда? — продолжал Пирс, пока они внаклонку ковыляли по рву. — Когда я женюсь на Лукреции, разумеется…