От небольшой речушки, на берегу которой вечером остановилось племя дождевых охотников, ощутимо веяло влажной ночной прохладой. Маар передернул плечами от озноба и поплотнее стянул на груди накидку, сшитую из шкуры волосатого ревуна, убитого им еще до прошлого разлива реки.

Все шесть смуглых пальцев крепко сжали шипастую рукоятку серповидного ножа, его самого надежного боевого друга. После этого Маар вынырнул из своего походного шатра и растворился во влажной темноте.

В племени нууку, во главе которого уже давно стоял Маар Шестипалый, насчитывалось не так много народа. В этом племени насчитывалось всего несколько десятков человек, разумеется, не считая многочисленных женщин, стариков и маленьких детей.

Жили все они незамысловато. Но, по-своему, жили как-то даже счастливо, точно также, как и их предки, — триста, четыреста, пятьсот лет назад…

Время определялось для нууку только разливами лесных рек, регулярно распухавших в сезоны проливных дождей. Каждый новый год ничем не отличался от прошлого, а удивительным образом напоминал предыдущий.

Родившись и прожив среди влажных зарослей, трудно было даже представить себе, что где-то, в других местах, существовала другая жизнь. Маар Шестипалый считался среди своих дождевых собратьев самым умным, самым мудрым, но вряд ли даже он, при всех своих невероятных мыслительных способностях, смог бы нарисовать своим могучим умом картины других, неведомых краев.

Нууку довольно много путешествовали. Но никогда не видели особых отличий от той жизни, которая выпала на их долю.

Бесстрашные дождевые охотники никогда не обзаводились постоянными домами. Они кочевали и почти не останавливались надолго на одном месте. Иннейцы постоянно передвигались в поисках добычи по бескрайним массивам Тайга.

Все они считали, что можно счастливо прожить жизнь, если удастся найти жирного зверя и избежать встреч со бесчисленными стадами баферов, своими острыми копытами уничтожавшими все на своем пути. Да если посчастливится обойти стороной тропы, на которых орудовали шайки безжалостных лемутов, среди которых особенной жестокостью выделялись ненасытные, прожорливые люди-крысы и кровожадные волосатые ревуны, напоминавшие древних обезьян.

Порой в поисках чего-нибудь интересненького иннейцы покидали границы Тайга и забредали на руины разрушенных городов. Некогда, в древности, в забытом третьем тысячелетии множество таких густонаселенных мегаполисов сверкали огнями на всем земном шаре.

Североамериканский континент, эта «земля обетованная» для многих людей древности, на территории между современной Кандой и Атвианским союзом был густо покрыт населенными пунктами. Но потом пришла Смерть, затушившая все огни, и огромный континент погрузился во тьму.

С тех пор прошло несколько тысяч лет, прежняя цивилизация погрузилась в небытие, как мифологическая Атлантида, но все равно, на древних развалинах порой можно было отыскать удивительные, чудные и занимательные предметы.

При случае дождевые охотники раскапывали что-нибудь ценное на руинах, изредка грабили небольшие торговые караваны, двигавшиеся от Внутреннего моря к кантианским селениям. Но в основном они охотились, разыскивая добычу среди бескрайних зеленых лесов Тайга.

В этот раз, оставив в укромном уголке только стариков, грудных детей и кормилиц, нууку всем племенем вышли на охоту. Дождевым охотникам улыбнулась удача, и они преследовали молодого, неопытного, но очень большого грокона, отбившегося от своего стада.

Свиного мяса, по расчетам Шестипалого Маара, должно было хватить всем, причем каждому помногу и надолго, может быть, даже на несколько дней. Этот массивный кабан ничуть не уступал по размерам взрослому баферу, хорошо откормленному быку, поэтому следопыты шли по свежим глубоким отпечаткам раздвоенных копыт неотступно, не отрываясь ни на шаг.

Добыча уходила все дальше и дальше. Грокон не хотел так просто отдавать свою жизнь и направлялся куда-то на юг, но и дождевые охотники не сдавались.

Они не могли упускать такую добычу из рук потому, что в последнее время удача что-то слишком часто начала отворачиваться от них. Уже несколько недель подряд они не натыкались на приличную добычу.

Всем, от мала до велика, приходилось питаться только мелкими свистящими попугаями, постоянно попадавшимися в хитроумные иннейские ловушки. Хотя попугаев было и довольно много, хватало на всех, но их малоаппетитное синее мясо уже до смерти надоело иннейцам. Птичья постная плоть не вызывала ни у кого восторга, она почему-то мерзко воняла, отдавала болотной плесенью и все сходились в едином мнении, что по вкусу мясо попугаев мало чем отличалось от подгнивших, протухших плодов папайи.

Опьяненные азартной погоней, несколько дней подряд голодные дождевые охотники гнались и гнались по свежим следам, оставленным острыми копытами грокона. В пылу преследования они, как водится, не осматривались вокруг. Важно было не упустить добычу ни в коем случае, вот они и неслись напролом, не разбирая направления, в котором приходится двигаться.

Грокона удалось настичь, загнать в тупик и забить.

Только тогда, когда воодушевленные нууку, наконец, догнали и прикончили уставшего зверя, после первых радостных минут, когда все праздновали удачу, Маар Шестипалый вдруг первым спохватился. Вождь раньше всех остальных умников из своего племени сообразил, что вместе со своими сородичами забрался в те опасные края, в которые раньше обычно никто из них старался не забредать.

Позади, в паре дней пути, шумели могучие леса родного Тайга. Там все тропы были так хорошо знакомы, многочисленные птицы пели на понятных языках и вся хитроумная вязь следов на земле складывалась в письмена, хорошо понятные и доступные иннейцам.

Здесь же, в том месте, куда их так неожиданно завел грокон, все было совсем по-другому. Вокруг черными стенами лабиринта виднелись приземистые заросли кустарника. Почва под ногами заметно пружинила, а любой, даже неглубокий след ноги через несколько мгновений наполнялся коричневатой влагой.

Характерный запах гнили недвусмысленно говорил о том, что убегающий от преследователей кабан заставил дождевых охотников забраться внутрь зловещего Пайлуда. Дождевые охотники вскоре ясно поняли, что оказались в огромном болотистом краю, нависавшем с северной стороны над обширной пологой границей береговой полосы Внутреннего моря.

Нууку издавна избегали показываться в этих бескрайних черных топях. Многие поколения иннейцев обходили стороной эти мрачные края. И лишь случайно, в пылу возбужденного преследования, они смогли так легкомысленно вломиться сюда.

Но делать было нечего. Вокруг чернел зловонный Пайлуд, а вот возвращаться обратно уже было поздно…

Раскаленный огненный шар солнца стремительно опускался далеко-далеко за зубчатыми вершинами Тайга, едва различимыми в туманной дымке. Сумерки накрывали болотистые края пеленой мрака, а в темноте никто из отважных иннейцев не решился бы пробираться обратно, отыскивая тропы в незнакомых пределах.

К тому же добыча, еще такая теплая, истекающая нежной кровью добыча, лежала на земле прямо перед охотниками. Желудки иннейцев давно опустели во время изнурительной погони и каждый в глубине души мечтал только о долгожданном «празднике большого живота». Никто не мог и думать ни о чем, кроме доброго куска жареного мяса и спокойного ночлега.

Маар Шестипалый понял, что вряд ли сможет без особых проблем для себя уговорить своих сородичей вернуться в родной Тайг просто так, натощак, не повеселившись около длинного вертела с мясом. Идти через темный лес нужно было бы не подкрепившись, да к тому же нести огромную тяжелую свинью на собственных плечах.

Жизненный опыт подсказывал Маару, что голодное племя может принять такой неожиданный приказ за старческие бредни. А тогда, тогда все могло обернуться совершенно неожиданно. Ему совсем не хотелось, чтобы этим вечером у дождевых охотников появился какой-нибудь новый, какой-нибудь молодой и, наверняка, рыжеволосый широкоплечий предводитель…