— Слава Богу, что с тобой все в порядке! — выдохнул муж.

— Ты весь в крови! Тебя били? — всхлипнула Настя. — Отдай им деньги и скажи, что больше не будешь.

— Тише ты! — цыкнул Трубников. — Про деньги никто не заикнулся. Они требовали с меня какую-то технологию.

Трубников прошел в комнату и набрал телефон Колесникова. Но снова никто не отозвался. «Телефончик он, видимо, отключил», — подумал Трубников и направился к выходу.

— Сиди здесь и не высовывайся. Я утрясу проблемы.

В первую очередь нужно было отогнать подальше от «Войковской» бандитский джип. Во вторую — отыскать Колесникова.

Трубников прыгнул в угнанную машину и рванул на «Алексеевскую» к Диману. Но, естественно, дома его не застал. И было бы странно, если бы застал. По всей видимости, он давно уже слинял из Москвы.

Ничего не оставалось, как отправиться домой, на Сущевский вал. Евгений специально поставил джип у подъезда, чтобы бандиты знали, что он здесь. Чтобы не искали его у родителей жены. Главное, что Настя в безопасности, остальное можно пережить.

Беглец поднялся в квартиру, сел на диван и стал ждать. Дверь была восстановлена соседом, но Евгений заперся только на защелку. Как он заснул, не помнил. И до сих пор не может понять, как можно заснуть в такой ситуации.

Евгений проснулся от запаха гари. Нет, это ему не снилось. Горела дверь. Ничего не оставалось, как рвануть в ванную, набрать в ведро воды и броситься с ним в прихожую. Но едва он отпер дверь, как тут же получил в глаз и сразу ослеп. Евгений рухнул на пол и на секунду отключился. Очнувшись, попытался подняться, но получил второй удар под дых. Потом почувствовал, что его волокут к лифту, а дверь как горела, так и продолжала гореть.

— Постойте, зачем так грубо? Я же вас ждал, — бубнил он.

Но его не слушали. Вытащили из подъезда и закинули в тот же джип, который он угнал. Когда его привезли обратно, откуда он три часа назад так блистательно дал деру, то увидел на лице хмыря искреннее изумление.

— Чего же ты прятался у себя дома? — оскалился он. — Да еще машину у подъезда оставил. Ну ты болван!

— Я не прятался. Я ждал вас. Чтобы поговорить…

— Говорить будем потом, когда отдашь технологию, — не дослушал хмырь, и Трубников тут же получил удар по ребрам.

Его били всю ночь. Сначала Трубников намеревался чистосердечно признаться в том, что он похитил деньги из железного шкафа, но его лепет про деньги никого не интересовал. От него упрямо требовали, чтобы он вернул технологию. Трубников понял, что с такими баранами говорить бесполезно, и замкнулся. К утру он перестал стонать и ощущать свое тело. Боли уже не чувствовалось, и жить больше не хотелось. На душе — состояние полного безразличия.

Спасение пришло неожиданно. В полдень во дворе началась стрельба. Следом — какая-то паническая суета в доме. Потом сквозь туман Евгений увидел каких-то ментов, заглядывающих в его глаза с нескрываемым ужасом. В полное сознание Евгений пришел только в больнице. Там он и познакомился с майором Кожевниковым, который давно следил за этой бандой.

— Чего они от тебя хотели? — спросил Кожевников.

— Сам не знаю.

— Как это могло попасть к ним? — нахмурился майор, протянув больному его редакторское удостоверение.

— Понятие не имею, — вытаращил глаза пострадавший.

В девять утра позвонил Горохов.

— Есть новость относительно Колесникова. Вчера около двенадцати дня его видели в больнице на втором этаже. Проник, видимо, через подвал и родильное отделение, поскольку через центральный вход он не входил. И это правда. Я поговорил с вахтером.

— Боже мой! — удивился Трубников. — Что он там делал?

— Явился забрать тетрадку. По словам медсестры, когда Колесников узнал, что на него в половине седьмого утра покушались, то побледнел и смылся так поспешно, что его не смог догнать прибывший следом наряд милиции. Ну, про пять минут она, конечно, загнула. Бригада приехала не раньше, чем через полчаса. Но не в этом суть. Словом, едва Колесников вышел из больницы (тоже непонятно как?), он тут же канул, словно в воду. Ни у себя на Ленинском проспекте, ни у Кузнецова он больше не появился. Кстати, его машины в гараже нет.

— Павел, — произнес после короткой паузы Трубников, — Колесников мне нужен позарез. У меня есть подозрения, что он сам разыграл комедию со своим покушением.

— И медсестру убил? — удивился детектив.

— Возможно.

— Может быть, и дверь вам поджег?

— А вот это вряд ли. Дверь, я думаю, сожгли те самые архаровцы, которые освободились из тюрьмы, Белянкин и Почепцов. Словом, Павел Алексеевич, ищите Колесникова. Семь лет назад он отсиживался где-то в Подмосковье. Где точно — не знаю. Но я слышал, что у него в деревне есть какая-то хата.

Детектив пообещал, что прозондирует насчет дома под Москвой ь областном бюро недвижимости, и положил трубку. После этого Трубникова охватила злость. Какого фига он опять связался с этим подонком? Ведь тогда, в девяносто третьем, Колесников бессовестно использовал его в своих интересах, а потом подставил, как барана, подбросив бандитам удостоверение. Вот каким образом архаровцы вышли на него. Сам же Диман в это время предусмотрительно смылся.

До Трубникова это дошло потом, после суда, на котором он давал показания, честно признавшись, что бандиты требовали от него какую-то технологию, о которой он не имел понятия. Те трое на скамье подсудимых недоуменно переглядывались и молчали. В дальнейшем они так и не раскрыли суду, что в действительности добивались от жертвы? А пропажа денег из железного ящика не всплыла. Потом Евгений понял почему. У бандитов «Миража» конфисковали два миллиона долларов наличными. Исчезновения такой мелочевки никто не заметил.

Когда пострадавший вышел из больницы, то свои девяносто тысяч нашел там же, на кухне, в железной банке из-под муки, несмотря на то что квартира больше недели стояла открытой.

Возвратившись домой, Трубникова в первую очередь поставил бронированную дверь и ликвидировал последствия пожара. Затем зарегистрировался как частный предприниматель, купил издательскую лицензию и как-то сразу пошел в гору. Колесников не появлялся. Около года Трубников регулярно звонил ему на домашний, намереваясь выяснить отношения, но трубку никто не брал. А потом злость прошла сама собой. Трубников, можно сказать, плюнул. Когда он услышал, что Диман снова возвратился в большую журналистику, то просто махнул рукой и приказал себе забыть о нем навсегда. Колесников, видимо чувствуя вину, тоже больше ничем не напоминал о себе.

Однако напомнил. Правда, не сам лично, а через бюро доверия. Но это можно и подстроить. И жертву любви не сложно разыграть, и покушение на самого себя. И все-таки одного не понимал Трубников: как можно без риска для жизни разыграть самоубийство?

Так в полной неопределенности прошла неделя. За освободившимися Белянкиным и Почепцовым было установлено наблюдение. По словам детектива, они вели себя настолько примерно, что складывалось ощущение, что орлы чего-то выжидают. Понятно чего. Ждут освобождения своего патрона с золотыми зубами. Но это произойдет минимум через два года. А пока о каждом их шаге Трубникову докладывали по утрам. И хотя они были у детектива на мушке, все равно на душе Евгения скребли кошки.

Если сожгли дверь, значит, за этим должны последовать дальнейшие действия: либо требования, либо переговоры, либо угрозы. Но все было тихо. Жена по-прежнему жила у родителей в Подольске, а Трубников по-прежнему укладывался спать с пистолетом под подушкой. В жизни нет ничего хуже тягомотины ожидания…

В воскресенье вечером Трубникова одолела тоска по жене. «Попросить, чтобы приехала домой, или самому отправиться в Подольск?» — раздумывал он весь вечер и уже потянулся было к аппарату, как вдруг раздался звонок. «Эта она, — обрадовался Трубников и поднял трубку. — Почувствовала, мерзавка, что скучаю».

Однако звонил детектив.

— Я нашел Колесникова, — сухо произнес он. — Сидит в Малаховке и пишет роман.