— Парни, — поправила Миранда.

— Что?

— Обычные американские девочки в нашем веке не говорят «мальчики». Говорят «парни».

Несколько секунд Сивви выглядела совершенно огорошенной. Потом слабо улыбнулась.

— А. Да. Парни.

— И не «да», а «ага». Если, конечно, общаешься со сверстником, а не со взрослым.

— Ага.

— И никто не говорит: «О боги».

— Я что…

— Ага. И никто никогда не скажет «лови момент».

— Погоди.

— Нет. Ни за что. А, и еще. Не вздумай платить парням за поцелуи. Тебе это не нужно. Если ты выбрала парня и хочешь его поцеловать — считай, что ему повезло.

Сивви нахмурилась.

— А с чего это ты такая добренькая стала? Я ведь тебе даже не нравлюсь.

— Потому что я слишком хорошо понимаю, каково это. Оказаться вдали от дома, в полном одиночестве, и пытаться адаптироваться к новым условиям. Притом что не можешь никому рассказать, кто ты на самом деле.

Несколько секунд они ехали молча. Потом Сивви спросила:

— А тебе приходилось кого-нибудь убивать собственными руками?

Миранда глянула на девочку в зеркало заднего вида.

— Пока еще нет.

— Ха-ха.

— Ты с ума сошла! — воскликнула Сивви, когда они вошли. У девочки явно разбегались глаза. — Ты же сказала, что тут будет страшная скукотища. Это не скукотища. Это… это просто потрясающе!

Девушки проскользнули в Большой актовый зал Исторического общества Санта-Барбары через черный ход. Дверь была широко распахнута и зафиксирована в открытом положении, чтобы счастливые выпускники могли в любой момент выйти покурить. Миранда посмотрела по сторонам и осознала всю заманчивость подобной перспективы. Что угодно, лишь бы не видеть такого оформления. Стены актового зала затянуты синим шелком, на котором вышиты белые звезды. Четыре большие колонны в центре помещения обмотаны красными лентами. Длинный стол уставлен круглыми аквариумами, скатерть по всей длине вышита американскими флагами. Одному богу известно как, но рыбки в аквариумах были раскрашены в красный и синий цвета. В довершение всего вдоль столов стояли макеты основных достопримечательностей Соединенных Штатов. Гора Рашмор, Белый дом, статуя Свободы, колокол Свободы, гейзер «Верный старик»… И все макеты были сделаны из кубиков сахара. Подарок от семьи красавицы Ариэль. Накануне, на школьном собрании, Ариэль заявила, что после выпускного вечера все сахарные творения будут пожертвованы «бедным людям Санта-Барбары, которым не хватает сахара».

Под потолком висели бесчисленные шарики, и от каждого отходила кудрявая серпантиновая ленточка. То ли колышущиеся ленточки, которые выпускники задевали головами, были тому виной, то ли просто внезапное дурное предчувствие, но Миранде вдруг стало не по себе.

Зато Сивви была на седьмом небе от счастья.

— Значит, так, запомни. Большинство парней пришли сюда с девушками. Так что будь поделикатнее со своими поцелуями.

— Ага, ладно.

— И как только я тебя позову — сразу ко мне.

— Я что, собачка?.. — начала было Сивви, но, поймав взгляд Миранды, стушевалась. — Ладно, договорились.

— И если почувствуешь что-то неладное, что угодно, любую мелочь…

— …сразу сообщить тебе. Я все поняла. А теперь иди и постарайся хоть немного развлечься. Ах, ну да, ты же не умеешь. Ну, как только попадешь в затруднительное положение, просто спроси себя: «А как бы поступила на моем месте Сивви?»

— Уволь…

Сивви не ответила. Она была слишком занята: пытливо оглядывала актовый зал.

— Уау! А что это за красавчик, вон там, в углу? Который в очках? — воскликнула она.

Миранда поискала глазами «красавчика», но никого, кроме Филиппа Эймори не увидела.

— Его зовут Филипп.

— Привееееееееет, Филипп, — пропела Сивви и прямым курсом направилась к ничего не подозревающему бедолаге Эймори.

Миранда запихнула под стол спортивную сумку и прислонилась к стене неподалеку от гейзера «Верный старик» и Белого дома. С одной стороны, так было удобнее приглядывать за Сивви, с другой — Миранде очень не хотелось попадаться на глаза одноклассникам. В подсобке она успела переодеться. Но хотя по цветам ее наряд полностью соответствовал антуражу, Миранда сильно сомневалась, что спортивная форма для роллер-дерби — подходящий наряд для выпускного вечера. Просто ничего другого не нашлось. На самом деле, с собой у нее оказалось целых две формы. Домашняя: белый шелковый топик, синий плащик и юбочка в белую, красную и синюю полоску. Если, конечно, можно назвать юбочкой нечто настолько короткое, что под него приходится поддевать специальные шортики. И выходная форма: все то же самое, только с синим топом. Миранда решила, что белый вариант подойдет больше. И все было бы не так плохо, если бы не ужасные ботинки без всякого намека на каблук. Их сменить было не на что.

Миранда простояла так у стены не меньше четверти часа, печально размышляя о том, почему любой человек, ну кто угодно, кроме нее, может выйти на танцпол, потанцевать и никого при этом не покалечить, как вдруг услышала знакомые сердцебиения. Поискав глазами, она увидела, что Кензи и Бэт пробираются к ней через толпу.

— Ты все-таки пришла! — заверещала Кензи, кидаясь Миранде на шею. Миранда обожала подругу именно за это качество: Кензи всегда вела себя так, будто она под экстази — чувствовала себя свободно в любой ситуации, могла кому и когда угодно сказать, что она его любит, лезла обниматься и ни капли при этом не смущалась.

— Как я рада, что ты здесь! Без тебя явно чего-то не хватало. Ну как? Готова стряхнуть с себя подростковые метания и вступить во взрослую жизнь? Готова решительно взять будущее в свои руки?

Миранда подумала, что Кензи и Бэт одеты так, что могли бы взять в руки и будущее, и жизнь, и все что угодно. Кензи красовалась в синем, в облипочку, платье с вырезом во всю спину. На спине была искусно нарисована черная пантера, поблескивающая сапфировым глазом. Бэт бесподобно смотрелась в короткой красной шелковой тунике. От плеча вниз по руке вился браслет — золотая змейка с рубиновыми глазами. Миранда знала, что родители Бэт — ярчайшие звезды Болливуда, и могла предположить, что рубины настоящие. Неудивительно, что для этих красавиц взрослая жизнь представлялась сплошной дискотекой, куда можно попасть, только если ты — в VIP-списке.

Миранда скользнула взглядом по своей спортивной форме.

— Я могла бы и сама догадаться, что в знаменательный день, когда мне предстоит взять будущее в свои руки, я буду выглядеть как пародия на героев «Танцев на льду».

— Перестань, ты чудесно выглядишь, — возразила Бэт. Миранда обязательно подумала бы, что сказано это с сарказмом, если бы не знала наверняка, что Бэт вообще не подозревает о таком понятии, как сарказм.

— Точно, — подтвердила Кензи. — ПС как никогда. (ПС означало «Прекрасна и Соблазнительна»). Предвижу, что в будущем тебя ждет удача.

— А я предвижу, что в будущем тебя ждет визит к окулисту, — отшутилась Миранда, краем глаза наблюдая за Сивви. Неугомонная девчонка тащила Филиппа на танцпол.

Миранда повернулась к Кензи.

— Скажи, со мной можно общаться? Или я госпожа Мрачность? Зануда?

— Госпожа Мрачность? Зануда? — переспросила Кензи. — Да что на тебя нашло? Опять ударилась головой на тренировке?

— Я серьезно. Со мной можно общаться?

— Да, — торжественно ответила Кензи.

— Да, — подтвердила Бэт.

— Ну, за исключением тех случаев, когда у тебя возникает ПНГ. Или когда у тебя месячные. Или когда близится твой день рождения. А, и еще в тот раз, когда…

— Забей, — не выдержала Миранда, наблюдая, как Сивви зажигает на сцене. Девчонка выстроила танцующих в цепочку и, оказавшись первым «звеном», весело отплясывала, задавая ритм всему танцполу.

Кензи осторожно положила ладони Миранде на щеки и повернула ее лицо к себе.

— С тобой правда приятно общаться, — сказала она серьезно. — Ты веселая и забавная. Ну кому еще пришло бы в голову нарядиться на Хэллоуин в костюм частного детектива Магнума?