- Пожалела, когда я выбросилась с балкона?
- Нет, я не могу в таком тоне разговаривать! Посмотри на меня! Что ты уставилась в окно?
Кристина повернула к матери лицо:
- Вова плохой человек?
- Нет.
- Бандит? Вор?
- Нет. Доча, послушай меня...
- Он даже не старик. Он не угодил тебе тем, что играет в бедном маленьком театре, и все. Зачем это было делать?
- Кристина, пойми: тебе пятнадцать, ему почти тридцать. Ты хоть это можешь понять?
- А в чем проблема?
- В том, что у людей не принято, чтобы тридцать лет и пятнадцать. На вас бы смотрели как на извращенцев.
- Тебе-то что?
- Доченька, я твоя мать! - Крылья материнского носа грозно приподнялись.
- Ладно. - Кристина опять отвернулась к окну. – Я молчу.
- Если б ему было сорок, а тебе двадцать...
- Тебе бы это понравилось?
- По крайней мере, это выглядело бы естественно.
- А если б ему было девяносто, а мне семьдесят?
Ирина Михайловна вспомнила про кофе и, не ответив, стала пить. Ни вкуса, ни удовольствия она не чувствовала.
- ... Если он вдруг объявится, - сообщила мать как бы ненароком между глотками, - я готова извиниться. За все, что наговорила сгоряча.
- В честь чего это он объявится?
- Ну, если вдруг.
- Ты бы правда извинилась? – Кристина с уважением округлила глаза.
- Слушай, я тебя хоть раз обманула? – Глаза матери передразнили выражение дочери. - Пей кофе. Чего не пьешь? – Она наконец-то распробовала свой кофе. – «Монтана», классный кофе. Давай, давай.
- Угу, - кивнула Кристина, взявшись за чашку.
- У тебя пока все? – Мать бросила деловой взгляд на часы, ей было пора: - А, Кристюша?
- В смысле?
- Больше ни о чем долго не думала?
- Да нет.
- Тогда я побежала. - Залпом допив кофе, Ирина Михайловна поднялась из-за стола. - Я слишком старая для папы, - согласилась она, поцеловав на прощанье ребенка. - Просто мне до сих пор об этом не говорили.
Когда Ирины Михайловны не было в офисе старшим на капитанском мостике по умолчанию оставался ее муж. Утомленный опекой жены и тупыми компьютерными игрушками, Александр Николаевич мог в такие минуты как следует развернуться и показать всем сотрудникам «Атланта», кто тут главный, когда нет хозяйки. Он выхватывал из кобуры мобильный телефон, героически обнажал полуметровую антену и пускался расхаживать по офису. Наугад набирая телефонные номера, муж хозяйки останавливался в самых видных местах «Атланта» и с демоническим выражением лица "решал вопросы". Дядя с улицы наверняка бы подумал, что эти вопросы - государственной важности, и что под контролем Александра Николаевича вот-вот начнется глобальная военная операция. Но в «Атланте» все прекрасно знали, что под его реальным контролем не находится ни червонца.
Рабочая эйфория Александра Рудалева могла продолжаться до получаса, после чего не свойственная роль делового человека ему наскучивала, и дела с мешком нерешенных вопросов отходили в руки того, кто ими умеет заниматься, естественно, к Ирине Михайловне.
Со смертельно уставшим лицом Александр Николаевич отправлялся в приемную, плотно закрывал за собой дверь, небрежно-изящно ставил на стол секретарши Марины что-нибудь типа французских духов за пару сотен баксов и удивлялся, как ему удалось выжить после «всей этой трескотни».
Подразумевалось, что Марина должна вернуть любовь к жизни своему любовнику.
- Саша… - растроганно вздыхала Марина, уставившись на духи. – Не надо этого…
- Ерунда, - отмахивался Александр Николаевич. – Это за счет фирмы.
Марина удивлялась, как Саше удается так долго целоваться, не снимая темных очков. Она была несколько выше невысокого Александра Николаевича и, несмотря на замужество, превосходно сохранилась: на вид ей давали двадцать вместо двадцати шести, ее круглый год загорелое тело состояло из членов исключительно правильной пропорции, которые привносили в эстетику "Атланта" соразмерность греческих статуй и запретного плода.
- Саша… - повторяла Марина. - Саша… Не надо этого… Не надо…
Все же, когда Ирины Михайловны не было на работе, это происходило.
Пока сорокапятилетняя Ирина Михайловна возилась дома с Кристиной, выясняя, кто кому подходит по возрастным меркам, тридцатипятилетний Александр Николаевич сидел в приемной “Атланта” на столе секретаря, болтал ногой в воздухе и устало протирал глаза. Хотелось ему страшно, это было видно невооруженным взглядом. Если б Марину не отвлекали телефонные звонки, они бы давно «занялись делом». Кроме мужа директрисы, на столе секретарши находилось три телефона, каждый из которых поочередно подавал сигналы, так что паузу в этой нудной симфонии трудно было даже вообразить.
- “Атлант”, - ответила Марина на очередной звонок, затем закрывала трубку ладонью и тихо объявила: - Это комиссия по контролю за качеством...
Александр Николаевич изображал руками крест, и Марина просила комиссию перезвонить через час.
- “Атлант”, - ответила Марина в другую трубку. А потом Александру Николаевичу: - Это ЛКТ...
И так далее.
Во время паузы вдруг вспомнили Кристину.
- Как ваша дочка? - спросила Марина.
- Все так же. – Александр Николаевич махнул рукой, ходит еле-еле, с костылями. - Не известно, что будет дальше.
- Может, еще образуется?
- Может.
Раздался очередной телефонный звонок. На этот раз трубку снял муж директора:
- Добрый день, "Атлант" слушает... Ее пока нет, а что вы хотели? Перезвоните через час, она подойдет. - Он опустил трубку на аппарат и проникновенно посмотрел на секретаршу: - Мариша!
Запищал следующий телефон.
- Добрый день, "Атлант" слушает, - представился Александр Николаевич. - А ее нет. Через час... Да, Ирина Михайловна Рудалева, пожалуйста.
И снова звонок. Трубку подняла Марина:
- "Атлант", здравствуйте... Я помню. Скажу. - Она ловко застучала по клавишам компьютера и выдала необходимую информацию.
Как только Марина договорила, муж хозяйки, которую, в основном, домогались, демонстративно снял трубки со всех аппаратов, сгруппировал их в виде трезубца на крышке стола и пристально посмотрел в широко открытую грудь античной красавицы. Воцарилась сказочная тишина. Девушка покраснела. Ее пальцы возбужденно забарабанили по клавишам компьютера.
- Тю-тю-тю, тю-тю-тю! - Саша весенним свистом исполнил два такта арии "Сердце красавицы склонно к изменам". - ... Мариша!
- Ау?
- Загрузим файл?
Им повезло: загрузка файла заняла не больше пяти минут, спустя еще пять минут в дверь забарабанили. Так бесцеремонно могла стучать только хозяйка. Марина открыла.
Ирина Михайловна буквально ворвалась в приемную. Крылья ее носа грозно шевелились, глаза горели:
- Что это ты заперлась? - Бросив на стол секретаря пачку деловых бумаг, Ирина Михайловна на ходу огляделась:
- Где Сашка?
Раздались два телефонных звонка одновременно. Обе женщины вооружились трубками.
- Слушаю, - ответила Ирина Михайловна, теребя в руке образец договора из "Омеги". – Откуда они опять свалились? Это я не вам… Ваш вопрос решился вчера в представительстве "Эко-продакшн"... Я повторяю: вчера, в четыре часа, все было распределено. Мы взяли два контейнера. Что значит, не проходят?! Проверяйте! - Она положила трубку на аппарат, Марина тут же протянула ей другую. - Здравствуйте. Вы готовы?... Назовите мне цифру, в какие часы меня не было, я и без вас знаю... Триста сорок пять? Это нас устраивает. Подъезжайте, я здесь.
Покончив с телефонными трубками, Ирина Михайловна постучала ногтем по новым бумагам:
- Разберись с этим до трех часов, – попросила она Марину. - Кто звонил?
- Звонила комиссия по контролю за качеством...
- Я с ними уже переговорила.
- Из ЛКТ…
- Перезвонят?
- Да. Потом, посмотрите, "Омега" опять прислала факс. Марина протянула бумагу. - Мы будем заключать с ними договор?
