– Придурок! – отозвался Борис.

Джонатан подошел к величественно сидящему на жердочке попугаю. У Бориса был большой крючковатый клюв и крепкие когти. Несмотря на возраст, его частично золотистые, частично бирюзовые перья сохранили блеск, а черный подшерсток, очерчивавший контуры глаз, придавал ему вид гордый и высокомерный.

Птица покачала длинным хвостом, расправила крылья и потребовала:

– Хочу яблок, слив и бананов…

Джонатан посмотрел на попугая.

– А не хочешь огурцов и цикория?

– Цикорий противный! Хочу орехов и аррраххххиса.

– Вот именно, а я хочу Мисс Вселенную к себе в постель. – Джонатан покачал головой и вошел в электронную почту. Ответил двум своим поставщикам, подтвердил несколько заказов столиков и закурил, глядя на тысячи огней, блестящих в океане. Отсюда вид на залив был просто великолепен. Небоскребы делового квартала стояли перед огромным силуэтом моста Бэй-Бридж, шедшего в сторону Окленда. И тут этот момент полнейшего спокойствия вдруг нарушил необычный звонок телефона: звук скрипки. Если верить не самым глубоким музыкальным знаниям Джонатана, это было начало «Каприза» Паганини.

Телефон Маделин Грин.

Если он захочет спать, надо будет не забыть его выключить: из-за разницы во времени телефонные звонки, скорее всего, могли пойти чаще. Джонатан решил ответить.

– Да?

– Это ты, моя дорогая?

– Э-э…

– Не слишком устала? У вас была хорошая поездка, я надеюсь.

– Отлично. Очень любезно, что вы об этом заботитесь.

– Но вы не Маделин?

– Верно подмечено!

– Это ты, Рафаэль?

– Нет, меня зовут Джонатан, я из Сан-Франциско.

– Джулиана Вуд, очень приятно. А можно поинтересоваться, почему вы отвечаете на телефонные звонки моей лучшей подруги?

– Потому что мы случайно обменялись мобильниками.

– В Сан-Франциско?

– В Нью-Йорке, в аэропорту. Короче, это слишком долго объяснять.

– Ах? Это смешно…

– Да, особенно когда это происходит с другими. То есть вы…

– А как это случилось?

– Ладно, слушайте, уже поздно, и это не очень интересно.

– О нет! Напротив, расскажите мне!

– Вы звоните из Европы?

– Я звоню из Лондона. Я попрошу Маделин все мне рассказать. Какой у вас номер?

– Простите?

– Ваш номер телефона.

– Чтобы я могла позвонить Маделин…

– Но я не дам вам свой номер, я вас не знаю!

– Но ведь у Маделин ваш телефон!

– О, черт! Но у вас же есть другой способ как-то связаться! Вам нужно позвонить Рафаэлю, вот!

«Что за сплетница!» – подумал он, решив закончить разговор.

– Алло, алло, – повторила Джулиана на другом конце света и, поняв, что он отключился, раздраженно подумала: «Вот негодяй!»

Джонатан решил выключить мобильник, но любопытство вдруг подтолкнуло его еще раз посмотреть на снимки, сохраненные в телефоне. Кроме двух или трех чувственных поз, большинство файлов составляли обычные туристические снимки – настоящий сувенирный альбом приключений романтической пары. Маделин и Рафаэль демонстрировали свою любовь на пьяцца Навона в Риме, в гондоле в Венеции, перед зданиями Гауди в Барселоне, в трамваях Лиссабона и на лыжах в Альпах. Там было много мест, где Джонатан и сам побывал в свое время с Франческой, когда они любили друг друга. Глядя на счастье других, он испытал боль и поэтому лишь быстро пробежал эту галерею.

Тем не менее он продолжил исследование телефона, с интересом просмотрев музыкальную библиотеку Маделин. Он ожидал худшего – сборников эстрадных песенок, попсы и ар-энд-би, но обнаружил всю музыку, которую сам так любил: Тома Уэйтса, Лу Рида, Дэвида Боуи, Боба Дилана, Нила Янга.

Там были меланхолические и богемные композиции, в которых пелось о свободе и о разрушенных судьбах. Там были прекрасные блюзы…

Это было удивительно. Конечно, не ряса делает монахом, но ему было трудно представить себе, чтобы эта навороченная и наштукатуренная молодая женщина из аэропорта могла погружаться в такие миры.

Продолжая свои исследования, он просмотрел названия фильмов, что были загружены у Маделин. Очередной сюрприз: никаких романтических комедий и серий «Секса в большом городе» или «Отчаянных домохозяек». Там были гораздо более спорные «Последнее танго в Париже», «Столкновение», «Пианистка», «Полуночный ковбой» и «Покидая Лас-Вегас».

Джонатан застыл на последнем названии: эта история невозможной любви между безнадежным алкоголиком и проституткой была его любимым фильмом. Впервые он увидел картину, когда находился на вершине профессионального и семейного успеха. Тем не менее долгое падение Николаса Кейджа, топящего в алкоголе все свои проблемы, показалось ему почти знакомым. Это был такой фильм, который бередит ваши раны, будит старых демонов и инстинкты разрушения. Он отсылает вас к вашим самым потайным страхам, к одиночеству, напоминает о том, что никто не застрахован от падения в ад. В зависимости от состояния вашего духа этот фильм может вызывать тошноту или же заставить яснее увидеть самого себя. В любом случае он не оставит равнодушным.

Безусловно, у Маделин Грин были весьма неожиданные вкусы.

Недоумение Джонатана стало больше, когда он пробежался по ее электронной почте и эсэмэскам. Помимо чисто профессиональных сообщений, по большей части Маделин переписывалась с Рафаэлем – ее спутником, очевидно очень влюбленным в нее и заботливым, а также с Джулианой, болтушкой и сплетницей, но при этом преданной и лучшей подругой, к тому же отличающейся остроумием. Десятки сообщений от одного парижского предпринимателя позволяли догадаться о предстоящем переезде в Сен-Жермен-ан-Ле, где Маделин и Рафаэль с большой любовью подобрали себе дом, чтобы свить в нем свое первое гнездышко. Судя по всему, пара была на седьмом небе от счастья, разве что…

Продолжая то, что можно было бы назвать поиском, Джонатан наткнулся на электронный ежедневник Маделин и нашел там отметки о регулярных встречах с неким Эстебаном. Он тут же представил себе такого аргентинского плейбоя, любовника молодой англичанки. Дважды в неделю, по понедельникам и четвергам, с 18 до 19 часов Маделин ездила на встречи со своим южноамериканским казановой! Любезный Рафаэль, а был ли он в курсе подобных проделок своей невесты? Нет, конечно. Джонатан в свое время пережил подобную незадачу, когда ему довелось узнать об измене Франчески как раз в тот момент, когда он был уверен, что его брак находится в полной безопасности от любых торнадо.

«Все они такие…» – разочарованно подумал он.

На фотографиях Рафаэль выглядел немного пресным – в свитере, накинутом на плечи, в голубой рубашке он походил на идеального сына. Но в этом столкновении с разрушителем семейного счастья, каковым, без сомнения, был этот Эстебан, Джонатан не мог не почувствовать к Рафаэлю симпатии – давала о себе знать солидарность обманутых мужей.

Среди прочих встреч постоянно возникал термин «гинеко»: доктор Сильвия Андрие, с которой Маделин шесть месяцев консультировалась по поводу проблемы бесплодия. По крайней мере, это можно было предположить по письмам, отправленным из медицинской лаборатории, которые Маделин перевела в резервные копии.

Перед экраном ее мобильника Джонатан чувствовал себя немного подглядывающим, и ему было от этого не по себе, но что-то в этой женщине начало притягивать его.

В последние недели Маделин прошла ряд наиболее распространенных тестов для выявления возможного бесплодия: температурные кривые, отбор проб, ультразвуковые и радиографические исследования. Джонатан имел об этом представление: они с Франческой в свое время столкнулись с аналогичными проблемами и прошли тем же маршрутом до рождения Чарли.

Он потратил время и ознакомился с результатами более тщательно. Как ему удалось понять, они были скорее хорошими. У Маделин были регулярные циклы, обнадеживающие гормональные анализы и овуляция, не нуждавшаяся в стимулировании. Даже ее дорогой и нежный сдал свое семя на анализ и с облегчением констатировал, что его сперма достаточно обильна и мобильна, чтобы позволить иметь потомство.