- Мои вещи давно собраны, – призналась я неохотно. Не хотела говорить, что намеревалась уехать при любом исходе нашего разговора. В конце концов, то, что мы поедем вместе, было не так уж плохо.

- Я не о том, - многозначительно посмотрел на меня Тениэль.

- А о чем? – Я была сама невинность.

- Неужели ты не хочешь отблагодарить своего мужа за подарок? – вздернул он бровь.

- Разве это подарок?

- Именно.

- Но ты сказал, что у нас нет времени!

- Значит, я соврал.

Самолет приземлился вечером, и, оставив вещи в гостинице, мы отправились на прогулку по городу. Всю ночь мы бродили по центру Петербурга, и я наслаждалась его неповторимой красотой. Каждый дом, каждая улица были наполнены воспоминаниями детства и юности.

- Смотри, мама, мост разводится! – восторженно закричал Денис.

И хотя развод мостов на Неве я видела бесчисленное количество раз, каждый раз зрелище впечатляло, заставляя все внутри сжиматься от восторга. А знаменитые белые ночи! Это же настоящая поэзия души!

Опершись о гранит набережной, я вглядывалась в плещущиеся речные волны и с благоговейным трепетом разглядывала шпиль Петропаловки, стрелку Васильевского острова, до сих пор не в силах поверить, что я тут, дома.

С жадностью вдыхая отдающий сыростью воздух и радуясь дождю, подставляя лицо мороси, я чувствовала переполнявшее меня счастье. Даже прохладный ветер, дувший с Невы, казался ласковым приветствием родного города.

Только перед самым рассветом мы вернулись в гостиницу.

А утром я сбежала. Да, взяла и сбежала. По той простой причине, что узнай Тениэль о моих планах, не за что не отпустил бы меня. Задуманное было жизненно необходимо для меня.

Мне казалось, я должна попросить прощения у той, что невольно заменила меня в сгоревшей квартире. Все эти десять лет меня мучило чувство вины за то, что родные девушки даже не смогли попрощаться с ней.

Тениэль сладко спал, когда я тайком вылезла из постели. Бросив на него взгляд, я тихонько вышла из комнаты и уже через час, в платке и солнцезащитных очках, смотрела на свою могилу. Вернее, на нашу, так как обе могилы покрывала одна большая плита, над которой возвышалась мраморная скульптура женщины с ребенком.

Даже провожая в последний путь любимую дочь с внуком, мама осталась верной себе. Огромный помпезный памятник выделялся на фоне других надгробий и казался вычурным и кричащим.

Я сморщилась. Ни мне, ни, тем более, неизвестной мне девушке такой памятник был не нужен. А вот место понравилось: напротив храма, рядом березка свесила ветви, поглаживая листвою черный мрамор.

Опустившись на колени, я положила четыре чайные розы на мрачный постамент, а затем искренне попросила прощения. Наверное, с полчаса я разговаривала с девушкой и ребенком, лежащими там. Не знаю, услышали ли они меня, но с моей души будто камень упал.

Почувствовав на себе тяжелый взгляд, я вскинула голову и натолкнулась на полные ярости глаза Тениэля. Черт, неужто он повесил на меня маячок? Почему ему всегда удается так быстро найти меня?

Улыбнувшись (моя улыбка всегда действовала на Тениэля безотказно, чем я пользовалась без зазрения совести), я отошла от могилы и оказалась в родных объятьях.

- Зачем ты сюда пришла? – крепко прижав меня к себе, прошептал любимый.

- Хочу увидеть маму. – Это не совсем было ложью. Сегодня была годовщина, и я надеялась, что родители придут сюда.

- Глупая, они могут тебя узнать.

- Каждый человек видит только то, что ожидает увидеть, а мое привидение они точно не ждут.

Наверное, боль в голосе заставила Тениэля прижать меня еще сильнее к себе.

- Прости.

- За что?

- Это моя вина.

- Я не сержусь.

- Вот и молодец! – с воодушевлением ответил он, целуя меня в лоб.

Вдруг я почувствовала, как Тениэль увлекает меня вглубь кладбища.

- Они идут, - ответил он на невысказанный вопрос. Я завертела головой, отчаянно пытаясь поймать взглядом посетителей.

- Веди себя спокойно, иначе они почувствуют.

Укрывшись за очередным памятником, муж загородил меня так, чтобы я смогла видеть родителей. Украдкой следя за приближающейся немолодой парой, я отчаянно пыталась найти в них тех, кого покинула десять лет назад. Отец заботливо поддерживал маму под локоть, помогая перебираться через грязь и лужи.

В этой паре я с трудом узнала своих родителей. Горе надломило их. Некогда стройная подтянутая фигура матери сгорбилась под ударом судьбы. Отец выглядел не лучше, его волосы поседели и поредели. Он прихрамывал на левую ногу.

Угрызения совести накатили удушливой волной. В то время как я была счастлива, родители страдали, а я не могла их утешить. Тут отец, словно почувствовав мой взгляд, вскинул на нас глаза, медленно прошелся по мне взглядом, а затем отвернулся.

От его потухшего взгляда мое сердце разорвалось на части. Не сознавая, что делаю, я всем корпусом подалась к родителям. Внутри всё взбунтовалось против несправедливости. Хотелось броситься к ним на шею и закричать что я тут, я рядом, что со мной все в порядке, что я и их внук живы и здоровы.

- Подумай о Денисе! - прошептал Тениэль, и его замечание вернуло меня в реальность. Он прав! У меня не было права рисковать. И тут я признала, что напрасно обвинила мужа в постоянном контроле надо мной. Наоборот, в этом был огромный плюс. Тениэль никогда не позволит мне совершить необдуманный поступок, ведь слишком многое было поставлено на карту и слишком многим было пожертвовано. Неужели прошедшие десять лет будут впустую?

Отец стоял, хмуро смотря на постамент, а мама села на лавочку и приложила руку к памятнику. Ее рука двигалась, поглаживая холодный мрамор.

Я видела их боль, но не могла подойти и утешить. Ведь для них и всего остального света я была мертва.

Непрошенные ручейки покатились по щекам. Почувствовав мое настроение, Тениэль крепко прижал к себе.

- Прости, – еще раз повторил он, – выбор был сделан еще тогда.

Я промолчала, прижавшись к мужской груди, и почувствовала поцелуй в макушку.

Вдруг детский голосок разорвал скорбную тишину. Моя мама встрепенулась и повернула голову на крик ребенка. Проследив за ее взглядом, я увидела мальчика, который бежал впереди молодой пары.

Макс и Кира, разговаривая о чем-то между собой, приближались к моим родителям.

Что ж, судя по непринужденному общению моих друзей, у них всё срослось, и мальчик, похожий на Максима, был тому подтверждением. Подбежав, он с радостным криком бросился в объятья моей мамы, и я увидела, как она ожила, принимая ребенка в объятия.

Они начали о чем-то говорить, но я не слышала слов. Потом подошли Макс с Кирой и тепло поприветствовали моих родителей.

Какое-то время посетители постояли у могилы, а потом направились к машинам.

- Ну, что? Ты, наконец, успокоилась? – провожая взглядом удаляющихся людей, спросил Тениэль.

- Наверное. Почти. Я постараюсь, Тэль.

- Люблю тебя, – сжав меня в объятиях, промолвил он.

- Знаю.

- И кто из нас эгоист? – подняв мне подбородок, муж заглянул в глаза. Фиолетовое пламя его взгляда мягко ласкало, окутывая нежностью. – Неужели это все, что ты хотела сказать?

Я улыбнулась:

- Как ты угадал, что я жуткая эгоистка? Ни с кем не делюсь тем, что мне принадлежит. И да, я тоже тебя люблю.

И поцеловала.