Но больше две ветви расы не сходились ни в чем. Немногочисленные Высшие Темные были подлинными аристократами, элитой во всем – даже по меркам спесивой Конфедерации, и надо отдать им должное: никогда не нападали первыми; не кормились разумными существами; не разбойничали… Правда, всё их врожденное благородство и относительно мирный образ жизни ни в коей мере не помогал им избегать столкновений с войсками Конфедерации, давным-давно причислившей всю расу Темных к недочеловеческим и объявившей им беспощадную войну "до последнего". Войну, которую Темные при всей своей силе не смогли бы выиграть, даже объединившись со всеми иными расами Терры, включая людей и эфирцев. Потому-то, надеясь избегнуть открытой конфронтации и не желая подвергнуться поголовному истреблению, Мерцающие были вынуждены отступить за пределы населенных земель в Тартр и лишь изредка показывались во внутреннем пределе, ведомые лишь им ведомыми нуждами. Так продолжалось уже очень давно, и со временем истинный облик Темных изгладился из памяти народов и их место занял другой…
Низшие! Истинная язва на лике Терры, перед которой меркли и отступали даже ужасы Бездны – те, по крайней мере, были не настолько распространены и не вырывались, как правило, за пределы Земли Отверженных. Чего, к великому прискорбию, нельзя было сказать о Низших Темных или Полуживых – как их ещё называли. Беспринципные, жестокие, идущие на любые подлости и низости, лишь бы удовлетворить свою жажду крови и смерти, не останавливающиеся ни перед чем, они несли хаос и разрушение повсюду, куда могли дотянуться. Зачастую различные рода Низших, объединившись в огромные стаи, нападали на отдаленные цитадели Конфедерации или находившиеся под их приглядом города, поголовно вырезая целые гарнизоны, угоняя простых жителей в кормовое рабство, творя мимоходом зверства, недоступные пониманию разумных существ. Время от времени, опьяненные собственной силой и безнаказанностью, они решались на открытые выступления, и тогда под поступью тысяч Низших содрогались центральные земли филиалов, а каждая такая война обходилась Конфедерации большой кровью. Но такие войны были редкостью и имели своё преимущество: после них активность Полуживых резко сокращалась, и проходили годы, прежде чем новая волна вздымалась и опрокидывала передовые заставы.
Неудивительно, что при столь разном взгляде на мир две ветви Темных пребывали в состоянии непримиримой и непрекращающейся вражды, считая противоположную сторону виновницей всех своих бед и стремясь всеми доступными средствами извести оппонентов под корень. И так продолжалось уже более четырех тысяч лет, без видимых результатов.
Устроившись у костра, Ним зябко повел плечами и протянул руки к огню.
Безымянный, отметив мимоходом новый шрам, появившийся на левой ладони Темного, пожал плечами – то ли соглашаясь с Темным, то ли попросту не желая вступать в спор.
– Но, я так полагаю, ты пришел сюда не для обсуждения моего настроения или чувства юмора.
– Тема не менее достойная для беседы, чем любая другая – тонко улыбнулся Ним.
– И, разумеется, стоящая того, чтобы ради неё пересечь горы Солнца и тайком пробираться по центральным землям, поминутно рискуя напороться на патруль конов или свору охотников? – сардонически поинтересовался человек.
– Опасность подстерегает нас всюду, – с присущим ему фатализмом развел руками Мерцающий. – Стоит ли из-за этого переживать, Бегущий?
Безымянный раздраженно тряхнул головой.
– Я ведь много раз просил не называть меня так, Ним. Ты же знаешь, как я не люблю этого прозвища!
– Ты можешь с тем же успехом говорить это самому себе, Бегущий. Это имя лишь отражение твоей мятущейся души, души, не знающей покоя. Ты бежишь. От себя, от воспоминаний и своего прошлого, от людей, от жизни. Ты бежишь, не зная, куда и зачем, и сам понимаешь – это так! Почему же ты сердишься, когда другие видят это в тебе и называют тем именем, что тебе присуще?
– Я ни от кого не бегу, – грубо бросил Безымянный, успев искренне пожалеть, что завел этот разговор. – И достаточно об этом. Лучше скажи, каким ветром тебя сюда занесло.
– Северным, – на полном серьёзе отозвался Ним, сумев удержать на лице каменное выражение. – Хотя иногда поддувало с востока.
– Хватит, – человек резко вскочил и принялся мерить шагами полянку. – Выкладывай, зачем припожаловал, Ним, и безо всяких уверток и хитростей Темных. Я знаю, вы способны часами обсуждать форму и значение пылинки, но мне, знаешь ли, до всех этих ваших мудрствований далеко. Время позднее, и я очень хочу спать. Так что просто ответь: зачем ты оказался здесь, в Центральных Землях?
– Прародительница, Мать Савва, отправилась в Последнее Путешествие к Дому Предков. Я вхожу в её свиту, – с гордостью сообщил Ним.
Безымянный замер на месте от неожиданности. Переварив новость, он понимающе кивнул. Вот, значит, как! Мать Савва была старейшей прародительницей клана Несперу, дома Темных, с которым у Безымянного было больше всего связей в Тартре, и, хотя саму Мать он видел от силы пару раз, величественная женщина, обладавшая немалой властью и ещё большей мудростью, произвела на него незабываемое впечатление. Жаль её…
– Кто же теперь займет её место? – после весьма продолжительного молчания спросил он, успев мысленно перебрать всех возможных кандидаток и одну за другой отвергнуть.
– Никто, – печально проговорил Ним, исполнив рукой странный, волнообразный знак – один из тех непонятных культовых жестов, смысл которых Безымянный, несмотря на свою тесную – для человека – связь с Мерцающими, так никогда и не мог до конца уяснить. – В Доме нет замены. Придется ждать следующего равноденствия и выносить нашу беду на совет Провидец. Думаю, нам пришлют Зрячую из другого клана. Но пока её нет, мы будем мыкаться, как слепые котята. Плохо это, трудно…
Ним окончательно погрустнел. Печально вздохнув и посидев некоторое время в молчании, он произнес:
– Собственно, я пришел к тебе по её просьбе, Бегущий. Несколько дней назад, уже здесь, за Пределом, её посетило видение и касалось оно тебя. Великая Мать узрела тебя на распутье! Две дороги лежат пред тобой. Одна – ведет назад, в Запретные Земли, избрав её, ты обретешь жизнь, что лишь изредка будет счастливой и полной, жизнь, исполненную опасностей и трудов, но жизнь! Избрав другую…
Ним потупился и умолк.
– Договаривай, – сердце Безымянного упало. Он не сильно верил в предсказания и пророчества, считая себя самого творцом судьбы. Не верил до тех пор, пока не узнал поближе Темных, не проникся их культурой, не узнал их тайн. Конечно, это была лишь поверхность, крохотный кусочек завесы, приподнятый для него Мерцающими, – благодарность за оказанную в далеком прошлом услугу. И всё же из ныне живущих людей он, наверное, лучше всех понимал Темных. И, хотя многое в культуре Мерцающих оставалось непонятным, одно он осознал очень четко и очень давно: шутить с предсказаниями Темных не следовало. Потому-то он и испугался, по-настоящему, всерьез.
– Вторая дорога пролегает через Скалу-Камень, – по привычке, Ним назвал Штормскальм именем, употребляемым в его народе. – Там дорога начинается, тебя ожидает встреча, решающая встреча с Пустотой, с Тенью. Ты будешь смел, ты заключишь сделку с Тенью, потом…
– Я умру?– он сам удивился спокойствию в голосе.
Темный отрицательно покачал головой.
– Неизвестность, – одними губами прошептал Ним.
Безымянный невесело присвистнул. Для Темных, с их мистической и зачастую принимающей события как фатальную неизбежность культурой, неизвестность являлась самой страшной и пугающей формой вероятного будущего из всех возможных. Нда, нерадостная картинка получается. И ведь Гаргарон говорил ему не соваться в Штормскальм, убеждал не идти на встречу… Встреча с Пустотой… Какой Пустотой? И с какой это "Тенью" он заключит сделку? Надо быть предельно осторожным в предстоящих переговорах.
