Искоса рассматривая двор, Лешка чувствовал спиной любопытные взгляды. Вот кто‑то пробежал. Вот – хихикнули. Вот уронили чашку или кувшин.

Парень быстро оглянулся – нет, все пустынно. Двор, хозяйственные постройки, две крытые соломою хижины. Собака – огромный злой пес – на привязи. Интересно, почему ж он не лаял? Наверное, чуял хозяина, но лаять от радости был не приучен.

По знаку хозяина, Лешка вместе с двумя парнями разгрузили арбу и занесли корзины в амбар, после чего парни куда‑то свалили, оставив только что купленного раба одного. Так и стоял Лешка посреди двора, моргал глазами, любуясь начинающимися прямо за домом предгорьями. Впрочем, ждал он недолго. Из дому вышел огненно‑рыжий парень примерно одного с ним возраста, одетый в какую‑то рваную безрукавку из козьей шкуры и узкие короткие штаны.

– Меня зовут Владос, – произнес парень по‑русски. – Хозяин велел показать тебе твое место и объяснить наши порядки. Знаешь какое‑нибудь ремесло?

Лешка отрицательно покачал головой.

– Это плохо, – усмехнулся Владос. – Тогда сейчас пойдешь таскать камни для новой ограды. Вот твой дом, – он показал на одну их хижин. – Вот дом господина, а вон там – выгребная яма, тебе придется ее чистить.

На дворе показался бритоголовый и парни.

– Ну, пока все… – поспешно закончил новый знакомец. – Иди, делай, что скажет лысый Кызгырлы, да смотри, будь с ним поосторожнее – высечет, если что не так!

Лешка вздохнул – ну, спасибо, утешил.

– Кто ти звать? – бритоголовый вперился в юношу бесцветными, как у дохлой рыбы, глазами.

– Лешка… Алексей…

– Али, – кивнул Кызгырлы. – Будешь Али. Лешка пожал плечами – Али так Али, какая разница?

– Сейчас идем таскать камни, – громко объявил лысый. – Будешь работать якши – вечером получать еда, плохо – плеть. Ясно?

Юноша кивнул: чего уж тут неясного?

Камни пришлось таскать почти до самых сумерек, которые здесь, в предгорьях, наваливались внезапно, как прыгнувший из засады волк. Вот, только что было светло, а уже – оп! Темнотища, да такая, что и собственных рук не увидишь.

Юноша чувствовал, что сильно устал, очень сильно, так, что даже есть не очень хотелось. Помня предупреждение Владоса, Лешка старался изо всех сил. Не то чтобы камни были уж очень тяжелыми – к таким никто и не подступался – просто уж больно неудобно их брать и таскать: плоские, скользкие, с острыми, рвущими кожу краями. Поди, поноси такие! Лешка едва не зашиб ногу – все ж таки, не удержал парочку, выронил. И услышал за спиной обидный смех парней. Вот уж были уроды! Нет, чтоб объяснить новичку, ну или, даже не зная языка, хотя бы поддержать жестом, доброй улыбкой – так нет же! Шептались про меж собой, все что‑то шипели, как змеи, а при каждом Лешкином промахе ржали, что твои лошади, да гыркотали по‑своему – очень было неприятно слушать. Да и – Лешка заметил – шланговали, твари. Когда подходил Кызгырлы – бегали, что твои кони, да и камни выбирали побольше, а как только надсмотрщик отвлекался, тут же принимались гыркотать. Сволочи, одно слово!

Один даже пнул нагнувшегося Лешку в зад. Не больно – обидно! И оба засмеялись, гнусно эдак, мерзко… Ах, вы так?! Не выдержав, юноша бросился на обидчиков, вернее, на обидчика, того, кто оказался ближе. Подскочил, с размаху ударив кулаком в челюсть! Хоть и не умел боксировать, а все ж удар вышел хороший – обидчик с воем полетел на землю. Правда, тут же вскочил и, что‑то зло гыркотнув, ринулся на Лешку. Не один, конечно же, не один, а в паре со своим гнусным приятелем! Лешка четко соображал – ему нужно сейчас держаться подальше, на расстоянии удара, не дать ухватить себя, если кто‑то из нападавших ухватит, второй тут же этим воспользуется. Оп! Лешка ударил ногой неосторожно подскочившего парня, не того, что начал драку, второго. Целил в пах, но попал под колено – тем не менее вражина зло заскулил.

– Ну? – Лешка запрыгал, став в боксерскую стойку. Боксировать он, конечно, не умел, но видел бои по телевизору. – Подходите, подходите, твари!

Сделав несколько выпадов, он взбил кулаками воздух. Странно, но эти манипуляции юноши весьма охладили пыл «тварей». Те переглянулись, гыркотнули по‑своему, и… Ну, конечно же, можно было предвидеть! Испугавшись честной драки – хотя какая же честная двое на одного? – схватились за камни. Ну, сволочуги – они сволочуги и есть!

Лешка тоже, отпрыгнув, нагнулся, взяв в руки сразу два камня. И если соперники сдуру похватали довольно увесистые булыжники – далеко не метнешь, надорвешься! – то Лешка как раз выбрал камешки полегче, поудобнее. Выставив вперед левую ногу, ухмыльнулся недобро – учебную‑то гранату он в училище на «пятерку» метал!

– А ну, положьте булыжники! – Юноша с угрозой подкинул на ладони один из камней. – Иначе и пикнуть не успеете – разобью лбы!

Надо сказать, выглядел он довольно убедительно, по крайней мере, сволочуги, хоть, кажется, и не понимали русского, но тем не менее поспешили исполнить столь настойчиво высказанную просьбу.

Наклонились, положили камни и, льстиво улыбнувшись, вытянули вперед руки ладонями вверх. Да, еще и глаза скосили, ну ясно – на надсмотрщика. Вовремя тот появился, ничего не скажешь!

Перед самой темнотой бритоголовый внимательно осмотрел притащенную с отрогов кучу и недовольно скривился. Один из парней что‑то сказал ему, указывая на Лешку. Надсмотрщик кивнул и, подойдя к юноше, с размаху отвесил ему такую увесистую плюху, что Лешка кубарем полетел наземь. А два урода смеялись, сволочи! Впрочем, досталось и им, но куда в меньшей степени.

Пошатываясь от усталости, Лешка зашел в хижину и молча повалился на старую солому. Злая обида жгла грудь, не хотелось ни есть, ни что‑либо делать.

– На, похлебай, – уселся рядом Владос. – Поешь, говорю, иначе завтра не сможешь работать.

– И что тогда?

– Тогда либо забьют камнями в назиданье другим, либо сбросят в пропасть. Хозяин не любит, когда его рабы бездельничают.

– А кто он, этот хозяин? – Лешка и сам не заметил, как втянулся в беседу. И в самом деле, любопытно стало, да и что отмалчиваться, коли подвернулась хоть какая‑то возможность прояснить ситуацию?

– Ичибей Калы – самый богатый человек в округе, – с нарочитой – как показалось Лешке – гордостью произнес Владос. – Семь сыновей – все, как огонь, джигиты – двое погибли в земле урусутов, пятеро вновь ушли в набег.

– Понятно, – Алексей скрипнул зубами. – И не надоест им воевать?

Невидимый в темноте Владос явственно усмехнулся:

– Сердце воина – схватка, дом – седло, а жена – поверженная пленница. Джигитам хорошо – они не знают и не хотят другой жизни. Рабы – это богатство и хорошая, достойная жизнь. А где взять рабов – конечно, на войне, в набегах на земли поляков, литовцев, руссов. Хороший джигит – удачливый джигит.

– Мне кажется, – заметил Лешка, – богатства можно достичь и иначе. Не за чей‑то счет.

– Я согласен с тобой, можно, – Владос тихонько засмеялся. – Как у нас, в Константинополе.

– Где?

– Боже! Такое впечатление – ты первый раз услышал!

– Да нет, – тут же соврал Лешка. – Много хорошего слыхал, конечно.

– Хорошего? – собеседник хмыкнул. – Странно. Обычно никто сейчас не хвалит нашу дряхлую империю. Даже мы сами.

– А как… Как ты оказался здесь?

– Видишь ли, мой отец, умирая, оставил мне шесть керамических мастерских…

– Ничего себе! Так это же здорово!

– И в придачу к ним – немереное количество долгов. Вот за них‑то и ушли мастерские. Я, конечно, пытался занять деньги и у евреев, и у генуэзцев… Но – проценты, проценты – для них я какой‑то впавший в нищету грек… К тому же у меня не было поручителей.

– Знакомая история, – Лешка слушал с большим интересом. Вот, оказывается, в Константинополе‑то – почти как в России, в той, его России… – И что ты?

– А что я? – усмехнулся грек. – Нанялся на корабль к одному торговцу. Не матросом, упаси Господь – управляющим грузами.

– Ага, по‑нашему – логистиком.

– Надо же! – хохотнул Владос. – Вот не знал, что и в русских княжествах до этого же дошли. Ты из каких земель?