– Вот они! – Командир лучников поднял руку. – Приготовились…

Лешка увидел, как впереди, на тропе, показались серые кольчуги турок… Рядом, по камням, пронеслась черная тень птицы… За ней – еще одна. Еще… И что они тут разлетались? Кто‑то спугнул?

Кругом было тихо – а по тропе неслышно шли турки. Нет, вот остановились – видать, решили не лезть на рожон. Тихо…

И вдруг – резкий свист! И стон!

И командир лучников вытянулся в предсмертных судорогах… В спине его торчала черная злая стрела!

И снова свист!

Лешка проворно перекатился за сделанную из камня стенку…

– Измена! – громко закричал кто‑то… и заткнулся, поймав горлом стрелу.

– Они обошли перевал, – кивнул назад подкатившийся Владос. – Думаю, нам придется несладко… Парни, давайте сюда!

Оставшихся в живых лучников не надобно было звать. Сообразили. Пришли. Перекатились. Шесть… Всего шесть – из десяти. Четверо погибли сразу.

– Наверное, какой‑то пастух показал им горные тропы!

Пастух? Очень может быть. Да какая теперь разница?

– Камни! – крикнул Лешка. – Разбирайте стенку, иначе…

Что – «иначе» – было сейчас ясно всем. Достаточно основным силам врага подойти на расстояние прямого выстрела. А так – еще можно будет побороться, место‑то удобное, главное – не высовываться без нужды, и…

Оп! Над самым Лешкиным ухом вновь просвистела стрела. Метко бьют, сволочи!

Лешка подтянул к себе валявшийся на камнях лук. Кто‑то из воинов протянул колчан со стелами. Наложить стрелу… Натянуть… Прицелиться… Поймать ветер… И… Оп!

Мимо! Черт! Да, вот уж плохо стрелять без тренировки.

Рядом рванул стрелу Владос – и ему повезло больше. Судя по крику – попал.

Затем начали стрелять и остальные. Но и враги отнюдь не были дураками. И уже больше не подставлялись – ждали.

И все сидевшие в засаде знали – долго не продержаться. Рано или поздно… Эх, где ж оно там, подкрепление?

– Не дождемся, – вынимая из ножен короткий меч, тихо промолвил Лешка. – Они сейчас поднимутся во‑он на ту скалу и перестреляют нас, словно зайцев.

– Что ты предлагаешь?

– У нас, кроме луков, есть еще мечи и копья. Ввяжемся в драку – и те, кто наверху, не смогут стрелять, опасаясь попасть в своих. Тем более – там и скалы, а значит – защита.

– Верно сказано. – Один из воинов потянулся к копью.

– Двое пусть останутся здесь, – деловито распорядился Лешка. – Остальные же… Главное – всем сразу… быстро… И… раз‑два… Поднялись! Вперед, парни, урр‑а‑а‑а‑а!!!

Размахивая мечами и копьями, засадный отряд лихо выскочил из‑за камней и, что есть силы, бросился вниз, к тропе.

Враги, не ожидавшие подобной наглости, на секунду замешкались – и этой секунды нахалам вполне хватило. Чтобы, насадив на копья троих, занять стратегически выгодное положение на углу.

– А ну! – взмахнув мечом, Лешка оскалил зубы. – Вот теперь потягаемся.

Сердце его пело – удалось, удалось! Теперь не перестреляют, теперь – считай, что один на один, ведь сдавленная скалами тропинка была настолько узкой, что на ней просто не могли поместиться двое.

– Ва Алла‑а‑а!!! – заорал какой‑то нетерпеливый турок и, крутя саблей, рванулся в атаку…

Лешка встретил его коротким выпадом – вражина едва отскочил. Отскочил – все же был опытным воином – рубанул саблей, тоже коротко, без замаха, да и попробуй тут, замахнись. Смотря как бы сквозь врага, Лешка подставил клинок…

Скрежет. Искры… И яростный взгляд, который, казалось, мог прожечь камни!

– Алла‑а‑аии!

Удар! Отбив! Скрежет… Не надо бы допускать, чтоб он смог вращать саблей… Коварное оружие, уж куда коварней, чем меч… И не надо замахиваться – все равно это здесь не катит…

И снова – атака! А не слишком ли обнаглел этот усатый черт? Я тебе покажу – ал‑ла!

Лешка дернулся в сторону и, не рассчитав, сильно ударился плечом о скалу… Тут же воспользовавшийся этой оплошностью противник едва не распорол руку. Гад…

Юноша вдруг резко присел, пропуская над собой блестящий клинок… Посыпалась каменная крошка… А Лешка рванулся вперед, словно стрела… В прыжке вытянул руку…

– У‑у‑у‑!!!

Достал! Достал‑таки гада!

Ну, кто следующий?! Ты, толстяк? Смотрю, не очень‑то хочешь…

А позади вдруг грянул мощный хор, тысячекратно отразившись в теснинах.

– С нами Георгий Победоносец! Святой Лука! Святитель Николай!

И враги – стоявшие впереди враги – вдруг попятились… Вот уже побежали…

– Наши! – позади радостно закричал Владос. – Эпир! Святой Лука!

– Эгей! – вынесся к тропе всадник на черном коне, в руках его трепетало багряное знамя с вышитым изображением Богородицы, позади виднелся целый отряд. – Сдавайтесь!

– Мы не можем вам сдаться, – засмеялся Владос. – Ведь мы не турки. А турки, похоже, бегут. Не дайте им уйти, парни! Слава Святому Луке!

– Слава! – важно кивнул знаменосец. – Мы догоним их, и…

Он вдруг осекся, пристально вглядываясь в рыжего грека. Потом соскочил с коня, сбросил на камни шлем – совсем еще молодой темнорусый парень, юноша:

– Владос! Господи, неужто ты?!

– Георгий!!! – Владос распахнул объятия. – Ты как здесь?

– Я – с отрядом. Для того и послан.

– Между прочим, – подходя ближе, важно заявил Лешка, – Господь Бог, насколько я знаю, запрещает проливать кровь.

– А я и не проливаю. У меня – шестопер, штука удобная… Бог мой!

Серые глаза Георгия широко распахнулись:

– Алексий! Тебя ли вижу?!

– Ну, хватит вам обниматься, – перебил кто‑то. – Пора в погоню – уйдут!

– И верно, – счастливо улыбнулся Георгий. – Не время сейчас для радости. После! Вот победим!

Он вскочил в седло. Взметнулось багряное знамя. И вышитая золотом Богородица строго оглядела воинство.

– Вперед, друзья! Постоим за правое дело!

И эпирские всадники с криками понеслись по тропе. Вниз, в долину…

– Пойдем, пожалуй, и мы, – оглядываясь, улыбнулся Владос. – Вряд ли, думаю, успеем, но все же… Хоть издали посмотреть.

– Пойдем, – поднимая шлем – Георгий так его и оставил, дурья башка! – согласно кивнул Лешка.

Вместе с оставшимися в живых лучниками они пошли по тропе вниз, в долину. Ущелье постепенно расширялось, становилось светлее, просторнее. Вот уже заголубело небо, повеяло теплом и запахом трав. Вот потянулись кустарники и небольшие кривобокие деревца. Меж деревцами, преследуемые Христовым воинством, с воплями бегали турки, средь которых Лешка вдруг углядел грузную, прячущуюся в камнях фигуру.

Андроник Калла!

Вернее – Константин Харгол, турецкий шпион и убийца.

А ведь так, в расщелине, и отсидится, уйдет!

Собака!

Ну, что же они, не видят, что ли?

Ага, нет… Вот рванулся к расщелине молодой воин в сверкающих латах. Судя по сложению – совсем еще молодой, юный. Золотом вырвались из‑под шлема золотистые пряди…

Лазутчик юркнул в расщелину. За ним – златовласый юнец. А уж потом – и Лешка.

– Эй, ты куда? – догнав, осведомился Владос.

Юноша вытащил меч:

– Да есть тут одно небольшое дельце.

Вот и кусты. Камень. Фиолетовый мох. А где же, черт побери, расщелина? А не видно! Может быть – здесь… здесь… здесь?!

Лешка принялся яростно рубить кусты. Ну, куда‑то ведь те двое делись?

Ага, вот…

Юноша с трудом протиснулся в узкий лаз – и как только туда проник грузный шпион? И, кстати, где он?

А – вот он! Склонился над тем юнцом. Кажется, хочет добить…

– А ну, стой!

Лазутчик дернулся – злобно ощеренный рот, выпученные глазки – и куда только делась вся вальяжность чиновника?

А юнец… юнец лежал на земле, и слетевший с головы шлем его валялся рядом… Красивый парень… Парень? Господи…

– Ксанфия!!!

– Ого! – шпион осклабился. – Ты знаешь мою приемную дочь? Тогда помоги нам с ней скрыться!

– Нет! – Ксанфия дернулась. – Нет! Убей его… убей…

– Отойди от девушки! – яростно закричал Лешка.

Зря закричал! Хитрый лазутчик в миг понял – в чем дело. Наклонившись к девчонке, приставил к ее горлу кинжал…