Лешку несло – он высказывал сейчас все то, что накипело, о чем наслушался от солдат в дальнем гарнизоне, что говорили на улицах…

– Постойте. – Видя, как Феодор несмело пытается перебить, юноша махнул рукой. – Выслушайте, я еще не все сказал… Вы считаете, что бедно живете? А вы спросили, как живут – вернее, жили – каппадокийские парики? крестьяне‑воидаты из Фессалоники? Зевгараты из окрестностей Адрианополя? Вам сказать, сколько они платили? И сколько платят теперь султану? Уверяю вас, намного, намного меньше… Что Константинополь? Осколок некогда великой но теперь, увы, обреченной империи, у которой нет денег даже на ремонт улиц. Хороша империя – один город… Турки захватят его рано или поздно. Что будете делать тогда? Впрочем, у вас и сейчас жизнь не слаще… А ведь вы, Феодор, могли бы… Не ради себя, ради ваших детей…

– Я… – Тюремщик оглянулся на дверь.

– Ну, ну! – подзадорил Лешка.

– Я за тем и пришел, – наконец, прошептал Феодор, ударив по столу…

Глава 15Сентябрь–октябрь 1441 г. КонстантинопольЛавочник

Раз у тебя на столе фаршированный был поросенок,

Острый, дерущий гортань, фигами Кипра набит.

Сам я теперь фаршированный: можешь меня ты зарезать…

Паллад

…кулаком.

Феодор оказался человеком хитрым, себе на уме. Хотя, как уже позже догадался Лешка, план побега важного узника был у тюремщика наготове, однако он не спешил претворять его в жизнь, действуя по известному принципу – «утром деньги, вечером стулья». Деньги. Феодору нужны были деньги! А где их взять? Лешка лишь мог важно надувать щеки да обещать, ссылаясь на какие‑то туманные «милости султана». Нужно было как можно скорее вбить в голову тюремщика одну мысль – если узник томится за решеткой – откуда тогда возьмутся деньги?

– Ты встретишься со своими людьми под моим присмотром, – настаивал Феодор, они как‑то быстро стали с Лешкой на «ты».

– Хорошо, – устало соглашался «шпион». – Только имей в виду – потом я в узилище не вернусь.

– А это уж мои проблемы, – почесав рыжую бороду, хохотнул тюремщик.

Филимон Гротас узника пока не навещал, видать, был чрезвычайно занят, даже Феодор как‑то с неприкрытым уважением обмолвился, что «старая лиса роет носом землю и скоро чего‑то нароет».

– Ну и пусть себе роет, – ухмыльнулся в ответ Лешка. – Нам то на руку. Ты сможешь вывести меня из камеры завтра с утра?

– Завтра… А деньги когда?

– Завтра и деньги, – клятвенно заверил юноша. – Ну, или чуть позже. Как свяжусь со своими.

Феодор промычал что‑то недовольное и, скривившись, махнул рукой – завтра так завтра. И в самом деле, выжидать было слишком опасно – Филимон мог что‑то заподозрить, или вдруг да нагрянула бы какая‑нибудь проверка, или… в общем, любое изменение сложившейся ситуации было бы очень опасно. Надо, надо решать как можно скорее. Не подвел бы Феодор.

Тюремщик не подвел, явился с утра, едва забрезжило.

– Одевайся! – Он сунул узнику коричневый шерстяной плащ. – Да не вздумай бежать – стражники, естественно, не знают, что мы с тобой в сговоре.

Стражников – в серебристых панцирях и кольчугах – оказалось четверо, все, как на подбор, дюжие молодцы при палашах и с короткими копьями. У одного за плечами висел арбалет. Да уж, что и говорить – все по серьезному.

– Филимон выделил людей, – пояснил Феодор. – Сказал, что, может быть, и сам к нам вскоре присоединится, если успеет… Лишь бы не успел! Придет – ничего не делаем, отложим на следующий раз.

– Понял, не дурак, – усаживаясь на облучок длинной телеги, юноша кивнул и поморщил нос. Телега была затянута рогожей, из‑под которой весьма специфически пахло… нет, не гнилью, а… застоявшейся кровью, что ли…

– Что у тебя там? – Лешка кивнул на рогожу.

Полностью проигнорировав вопрос, Феодор взял в руки вожжи:

– Н‑но!

Телега неспешно покатила по узенькой, мощенной булыжником улице, застроенной высокими доходными домами. Позади загрохотала стража.

«Доходные дома… – думал Лешка, – значит – окраина».

Он оглянулся, бросив быстрый взгляд на покинутое узилище. Обычное здание, трехэтажное, вытянутое, с крытой красной черепицей крышей. Простое, но не без претензий – портик с мраморными колоннами и статуями. Ага… значит, вот оно как выглядит – сыскное ведомство! Или – лучше назвать – контрразведка? Впрочем, кто его знает, как это все здесь именовалось, наверняка что‑то типа «секрет государственной службы имени святого Георгий Победоносца». Во главе секрета, конечно, стоит какой‑нибудь важный чиновник – протокуратор или доместик, а то – и сам городской голова – эпарх. Впрочем, нет, эпарх – вряд ли.

– Куда мы едем? – покрутив головой, осведомился Лешка.

– Никуда. – Феодор усмехнулся и сплюнул. – Отъезжаем подальше от секрета. Тут одна дорога. Говори, куда заворачивать.

– К Феодосийской гавани, – вспомнил шпионскую «явку» юноша. – Улица Банщиков у площади Быка.

– Улица Банщиков? – переспросив, возница довольно ухмыльнулся. – Хорошее место – развалины одни кругом да кусты. Только не вздумай улизнуть раньше времени! Помни, мои стражники…

– Не вздумаю, – раздраженно бросил Лешка. – И предупреждение твое – помню. Вообще‑то, ты мне понадобишься не меньше, чем сейчас я – тебе. Мы ведь оба рассчитываем на долгосрочное взаимовыгодное сотрудничество, так?

Тюремщик не ответил, лишь, натянув вожжи, свернул в какую‑то подворотню. Развалины какого‑то дворца, заросли акации и вербы, резкий противный запах – как видно, развалины использовались в качестве общественной уборной. Да‑а… Великий город…

– Вон она, улица Банщиков, – останавливая повозку, Феодор кивнул вперед, где, за деревьями, тянулись небольшие двухэтажные дома с лавками. – А вон, – он показал рукой, – баня.

Баня была так себе – убогонькая, с облупившимся фасадом и выщербленной от множества ног лестницей, помнившей, еще, вероятно, времена императора Юстиниана. Несмотря на ранний час, у входа уже толпился народ, все больше совсем уж бедно одетые люди, большинство полуголые, в рубищах. Некоторые ругались, потрясая посохами. На что нищему посох? Хотя, с другой стороны – очень удобная в потасовке вещь.

Лешка прислушался: недовольные крики становились все громче.

– Нет воды? – забравшись на постамент опрокинутой статуи, гневно вопрошал какой‑то нервный всклокоченный тип. – А куда же он делась? Дожили! В цистерне Феодосия нет воды! А может она есть, да не про нашу честь?

Народишко волновался, полностью поддерживая оратора. Впрочем, особо смотреть на желающих помыться у юноши не было, как не было и времени. Миновав баню, тюремщик остановил телегу на углу улицы у старого платана и обернулся:

– Долго еще?

– Кажется, вон тот дом. – Лешка кивнул на скобяную лавку, за настежь распахнутыми дверями которой виднелся немудреный товар – хозяйственные ножи, гвозди, петли, подковы – и сам хозяин, толстенький крючконосый мужчина с обширной лысиной.

– Ждите напротив бани, – обернувшись к стражникам, распорядился Феодор. – Да смотрите не высовывайтесь – спугнете.

Воины послушно кивнули и, повернувшись, зашагали к бане, где и расположились прямо под вербами.

– Идем. – Вздохнув, юноша решительно соскочил с повозки.

– Обожди, еще не все… – загадочно ухмыльнулся тюремщик.

Лешка, конечно, удивился, но не показал виду. Интересно, что там еще задумал этот скользкий тип?

А у бани между тем постепенно собиралась довольно внушительная для столь тихого местечка толпа. Народишко глухо роптал – значит, воду так и не дали. Ай‑ай‑ай, плохо дело, вполне может закончиться разгромом бани, а заодно – и ближайшей цистерны или акведука.

Между тем Феодор, дождавшись, когда охранники скрылись, оглянулся по сторонам и жестом подозвал к себе какого‑то проходившего мимо оборванца:

– Эй, парень, заработать хочешь?

– Кто ж не хочет? – оборванец – кудрявый чумазый парень лет пятнадцати – заинтересованно подошел ближе и поинтересовался – что надобно делать.