Грановитая палата находится между Успенским и Благовещенским соборами, примыкая западной своей стороной к Императорскому дворцу[88]. Построена она по повелению великого князя Ивана III. Начал ее строить в 1473 году Марк Фрязин, а окончил уже в 1490 году Петр Фрязин. Название Грановитой она получила потому, что наружность ее покрыта выделяющимися гранями (четверогранниками).

Вступая в Грановитую палату, посетитель невольно проникается чувством благоговения при виде столь величественной обстановки. Тут сверху донизу все величественно. Посреди палаты находится четырехсторонняя колонна, поддерживающая своды: она украшена лепными изображениями птиц, зверей и разных животных под золотом и бронзой, вызолоченной решеткой, на которой в несколько рядов приделаны подсвечники. Налево от входа устроено на трех скамейках место для музыкантов. Направо, под богатым бархатным балдахином, находится царский трон на четырех ступенях[89]. Подборы балдахина обшиты золотой бахромой и украшены висящими на шнурах кистями. Вообще же вся палата обита темно-малиновым бархатом. На простенках между окнами расположены бронзовые, вызолоченные гербы, по три в каждом простенке. На самом верху, против трона, находится полукруглое отверстие, занавешенное бархатом, называемое тайником. Место это было сделано для цариц и царевен, которые могли отсюда скрытно смотреть на торжественные приемы послов и другие обряды. Таким способом, удовлетворяя свое любопытство, они не нарушали древнего обыкновения, по которому женщинам не подобало присутствовать открыто при мужских беседах. По уверениям других, этот тайник устроила властолюбивая царевна Софья, чтобы наблюдать из него за делами братьев Ивана и Петра.

Грановитая палата предназначалась для приема послов и для важных государственных совещаний или торжественных представлений чиновников государям.

Два торжества, совершившиеся в этой палате, обращают на себя особенное внимание.

В этой палате царь Иван Васильевич Грозный торжествовал в 1552 году покорение Казани. Целых три дня он здесь пышно угощал своих сподвижников, послов и приближенных бояр. На одни вознаграждения было издержано более 400 пудов серебра[90].

Но еще более великолепный вид представляла эта палата, когда царь Борис Федорович Годунов принимал здесь датского принца Иоанна, за которого он прочил свою дочь Ксению. Смерть принца разбила надежды Годунова. Годунов удивил тогда иностранцев пышностью своего двора и щедростью подарков. В первый же день прибытия принца в Москву для угощения к нему были посланы царский стол на ста больших золотых блюдах и до сотни золотых кубков, чаш и стоп с напитками. Во время приема принца в Грановитой палате сам царь и царевич стояли под богатым балдахином в пурпурового цвета бархатных порфирах, унизанных крупным жемчугом и драгоценными каменьями. На голове Годунова была богатая корона, а на оплечьях блистали дорогие каменья. После взаимных дружественных приветствий они отправились к столу, приготовленному в Грановитой палате, где стояли царские кресла, сделанные из золота, а перед ними поставлен был стол из серебра с позолоченным подножием. Над столом висела корона, в которой были боевые часы. Средний столп в Грановитой палате сверху донизу был обставлен золотыми и серебряными кубками, большими чашами и разной посудой. Кушанья изготовлено было на 200 блюд. В Приемной палате устроены были также огромные пирамиды из разных золотых и серебряных сосудов. Вход стерегли офицеры, обмундированные по иностранному образцу, а по сторонам трона стояли рынды, не смевшие шевельнуться в продолжение всего обеда.

Вход в Грановитую палату через Красное крыльцо направо (налево вход во дворец). Дверь ведет в светлые сени[91], к которым и примыкает Грановитая палата. В сенях также все напоминает почтенную древность: небольшие окна, украшенные фигурными карнизами, своды, сделанные стрелками, карнизы дверей и, наконец, писанные по накладному золоту на стене образа: Спасителя и Матери Божьей и Иоанна Предтечи – на правой стороне, а прямо перед входом – кончина императора Константина. Остановимся теперь на самом Красном крыльце[92].

Это крыльцо имеет историческое значение. На его ступенях стаивали наши государи, когда народ собирался поглядеть на них и поклониться им. Здесь в ясные летние дни играли дети царские и сами цари. Отслушав вечерню, беседовали с митрополитом и ближними боярами. Отсюда же государи наши шествовали в Успенский собор для священного обряда коронования. Здесь, наконец, совершались и мрачные сиены мятежей, о которых распространяться считаем излишним, и находился издавна караул, охранявший весь Кремль. Потом у Красного крыльца, под Грановитой палатой, находилась гауптвахта.

В заключение скажем, что все русские государи по совершении обряда коронования обходили кремлевские соборы, входили по Красному крыльцу в Грановитую палату, где для них приготовлялся особый царский обед в присутствии высших чинов государства. После этого обеда цари удалялись во дворец[93].

Патриарший дом[94] – создание патриарха Никона. Он воздвиг его в 1655 году, в то время, когда царь Алексей Михайлович находился в походе против поляков и овладел Вильно. Когда царь возвратился из похода, то в нем Никон уже встречал царя-победителя, и царь принимал его благословение. Дом построен в три яруса с вышкой, и в нем с 1639 года помешалась Греко-латино-славянская школа (в части дома, существовавшей ранее). Никон же устроил в этом доме и Крестовую палату, в которой со времен Екатерины II находится мироварная. В этой палате патриархи встречали всегда царя, сюда приходил царь в день своего тезоименитства с именинным пирогом, и в ней же строитель ее Никон предстал на суд вселенских патриархов. Рядом с палатой находится церковь Двенадцати Апостолов, описание которой сделано ранее, и Патриаршая, или Синодальная, библиотека – богатейшее книгохранилище, составлявшееся в течение столетий царями, патриархами и митрополитами. До великого князя Ивана III Васильевича собрание книг и рукописей было не особенно значительно и составляло собственность митрополитов, следовательно – частную, а не государственную. Со времени же Ивана III сами цари начали пополнять библиотеку драгоценными вкладами книг и рукописей.

Брак Ивана III имел важные последствия в этом отношении. Во-первых, он открыл нам доступ к европейскому образованию: многие греки и итальянцы, приехавшие с царевной Софьей, были полезны нам своими знаниями, а за ними стали приезжать и другие иноземцы. Во-вторых, греки привезли с собой много церковных книг, спасенных от турок. Хорошо воспитанный своей матерью Софьей, великий князь Василий Иванович нашел уже нужным вызвать с Афонской горы искусного в грамоте и годного к толкованию и переводу всяких книг, церковных и так называемых эллинских, инока Максима Грека. Ученый Грек, воспитывавшийся в итальянских университетах, приехал в Москву в 1518 году, и ему немедленно поручен был перевод с греческого церковных книг и рукописей, хранившихся с приезда Софьи в московской великокняжеской библиотеке, а равно и исправление богослужебных книг, наполненных грубыми ошибками, вкравшимися при переписывании.

Зная основательно греческий и латинский языки, Максим только на пути в Москву стал изучать славяно-русский. Поэтому вначале он переводил с греческого на латинский, а с латинского на славянский переводили двое русских переводчиков: Дмитрий и Власий. Впоследствии же он сам переводил уже прямо на славянский язык. Максим Грек много потрудился на пользу русского просвещения: делал переводы, исправлял книги, боролся с различными суевериями и вооружался против страсти к астрологии, особенно развившейся у нас в его время. Он говорил, что все устраивается промыслом Божьим, а не звездами или колесом фортуны. Он писал очень много богословских и философских сочинений, которые в количестве 134 рукописей хранятся в библиотеке Троицкой лавры. Из сочинений его особенно замечательно «Исповедание веры». Приехав в Москву и увидав великокняжескую библиотеку, он воскликнул: «Я не видывал подобного собрания сокровищ ни во Франции, ни в Германии, ни в Греции!»[95] Максим Грек положил, можно сказать, начало к приведению в порядок нашей знаменитой Патриаршей библиотеки.