Вдруг Рудольф Мюллер понимает, что он стоит прямо перед постройками, которые оборонял ночью 29 декабря, когда его с товарищами приняли парашютисты пулеметного батальона.

— Это тот же колхоз и тот же лес! — восклицает он. — Мы ходим кругами!

В постройках располагается взвод 7-й роты 2-го полка.

Вечером 31 декабря русские атакуют снова.

Пулеметная группа взвода фельдфебеля Хетцеля с двумя пулеметами заняла позицию на угольной куче и стреляет поверх голов стрелков, расположившихся на ее склоне. В наступающих отправляют залп за залпом. Вскоре заснеженная равнина покрывается трупами русских солдат.

Но парашютисты 7-й роты видят также, как падают их товарищи, — первые убитые на Восточном фронте.

Невозможно захоронить погибших, настолько промерзла земля. Их складывают у железнодорожного переезда. Вскоре к ним добавятся другие, так как начинаются ожесточенные бои. Русские появляются из леса и ведут атаку за атакой на колхоз.

1 января 1942 г. выдается особенно трагичным.

Перед немецкими линиями вдруг слышатся крики:

— На помощь! Русские!

На одного из парашютистов, поставленных на наблюдательный пост перед лесом, нападает отряд лыжников Красной Армии.

— Это Прейшкат! — говорит командир взвода стрелков-парашютистов, стоящих в колхозе.

Офицер решает послать патруль разведчиков по направлению к Ивановке. Немцы идут по железной дороге. Они не замечают, что советские разведчики идут по тому же пути с другой стороны насыпи.

Вдруг раздаются выстрелы. Русские наткнулись на наблюдательный пост.

— Так же и нас могли бы подстрелить, — констатирует Рудольф Мюллер.

Что же до пропавшего наблюдателя, то его уже никогда не найдут.

Начинается 1942 год. Парашютисты устраиваются как могут.

Пулеметчики взвода тяжелого оружия 7-й роты 2-го полка располагаются в двухстах метрах за боевыми позициями двух своих пулеметов. Это жалкое жилье, утлый домик. Не хватает части стены, ее заменяют старой дверью и досками.

Холод настолько пронзительный, что парашютисты решают развести огонь, но дым привлекает внимание русских минометов, и время от времени в их сторону летят мины.

Фельдфебель Гах, командир минометного взвода, приходит к ним в укрытие.

Начинается обстрел. Взрывы раздаются все ближе. Осколок мины пролетает через дверь и застревает в стене прямо над головой Гаха.

— Значит, еще не в этот раз, — говорит Гах. — Мне повезло.

Его убьют через два года зимой 1943–1944 гг.

3 января температура падает до -40°. Дует ледяной ветер. Пулеметы обрабатывают серным порошком и покрывают брезентом.

На весь расчет есть только одна пара сапог, подбитых войлоком и один тулуп. Он переходит от часового к часовому. Сначала часовой стоит час, затем холод становится настолько невыносимым, что он может продержаться только полчаса. Человек леденеет за несколько минут. При каждом выходе наружу есть угроза отморозить нос, пальцы рук и ног. Иногда отмораживают ноги Целиком, до ампутации.

Обмундирование быстро приобретает жалкий вид. Надо укреплять подошвы сапог кусками шин, скреплять брюки и шинели веревками или английскими булавками. Вся одежда разорвана и грязна. Парашютисты проигрывают постоянную войну, которую они ведут со вшами, насекомые их пожирают.

Надо топором разрубать крестьянский хлеб и на кончике ножа разогревать его над огнем. Затем жевать наполовину обуглившиеся куски.

Жизнь организуется на позициях вокруг Ивановки.

В первые дни января 1942 г. пулеметчик Рудольф Мюллер берет свою винтовку и каску.

— Пойду заменю Франца Риделя на посту, — говорит он парашютистам своего взвода.

Он выходит и направляется к пулемету, возле которого стоит его товарищ. Ледяной ветер режет лицо, и он идет по узкой тропинке под железнодорожной насыпью, чтобы немного прикрыться от него.

Мюллер переходит через насыпь к угольной куче, где с другой стороны путей находится тяжелый пулемет. Вдруг над ухом звенят пули. Он бросается на землю и лежит долгие минуты. Затем в несколько прыжков добирается до пулемета.

— Я пришел тебя сменить, Франц! — говорит он Риделю.

— Я слышал выстрелы, Рудольф.

— Русские стреляют в нас, когда мы переходим через насыпь. Будь внимателен.

— Где они?

— Вероятно, на опушке леса.

Парашютисты разглядывают в бинокль деревья и вскоре замечают силуэты на верхушках деревьев.

— Сейчас мы их снимем, — решает Мюллер.

Ридель наводит прицел пулемета и выстреливает несколько лент в направлении деревьев.

— Вот мы их и спугнули, — считает Мюллер. — Иди в дом, Франц. Но будь все же осторожен, переходя через насыпь.

Франц быстро уходит Его переход через пути не вызовет выстрелов. Лес остается странно молчаливым. Но под его прикрытием чувствуется присутствие многочисленной враждебной силы.

Для стрелков-парашютистов 2-го полка начинается бесконечное бдение, которое продолжится всю оставшуюся ужасную зиму.

Самые жестокие бои, выпавшие на долю парашютистов 2-го полка, развернулись в начале 1942 г. перед деревней Ворошиловкой в районе Сталине Это небольшое украинское селение находится примерно в километре от главной линии боев.

Командир полка решает установить там передовой наблюдательный пост, командование которым поручает фельдфебелю Эриху Лепковски.

— Этот аванпост занимают не немцы, а итальянцы, — уточняет офицер штаба полка.

— Хорошие солдаты, господин капитан? — спрашивает Липковски.

— Чернорубашечники, значит, в принципе убежденные фашисты. Но я не знаю их боевых качеств. Кажется, украинский климат совершенно заморозил этих южан.

— Посмотрим на месте, господин капитан, — заключает Лепковски.

Командир отряда парашютистов в 18 лет начал службу в 1938 г. в 1-м пехотном полку вермахта в гарнизоне Кенигсберга в Восточной Пруссии, своей родной провинции. Он стал парашютистом-добровольцем, прыгал со 2-м полком на Коринфский канал и на Крит. Он специалист по связи, и у него репутация лучшего командира штурмовых отрядов во всем полку. Он устраивается с двумя своими радистами — ефрейтором Штоком и стрелком Шмаудером в крепком подвале, способном защитить от артиллерийских снарядов. Маленькая группа наблюдает за всеми подозрительными движениями в лагере противника и тотчас докладывает по рации.

18 января русским удается полностью окружить Ворошиловку. Прежде чем бросить пехотинцев на штурм деревни, они обрушивают на ее дома ужасный артиллерийский огонь. Загораются крыши, рушатся стены. Вскоре остаются только дымящиеся руины, весь снег испещрен следами от снарядов крупного калибра. Но подвал, где находятся связисты, выдержал.

Если Лепковски и оба его радиста целы и невредимы, то у итальянцев тяжелые потери. Убиты 26 чернорубашечников. Очень много раненых. На смену этому батальону должен прийти другой батальон итальянцев: берсальеры[3] — еще одна часть, считающаяся элитной.

21 января Красная Армия решает взять Ворошиловку, которая торчит как шип прямо внутри ее линий. Русские пехотинцы идут в атаку при поддержке нескольких тяжелых пулеметов «Максим». Липковски наблюдает за их продвижением и просит по рации поддержку артиллерии.

Надо вести более точную стрельбу. Из воронки в воронку Липковски проползает более чем на 200 метров вперед от своего наблюдательного поста. Он направляет огонь немецких батарей и заставляет замолчать несколько пулеметов противника.

Получает известие:

Речь идет о минировании колхоза, который находится перед главной линией обороны немцев.

Обер-лейтенант парашютных войск Гризенгер должен повести туда штурмовую группу.

— Исходной базой будет ваш наблюдательный пост, — говорит он Лепковски.

Парашютисты располагают не только передатчиками и радиоприемниками, но у них есть и тяжелый пулемет. Для обеспечения огневой поддержки операции добавляют расчет 80-мм миномета.