Матросов не было видно, как и положено хорошо вышколенной команде, они делали свое дело незаметно. У штурвала стоял сам капитан. Мы с Аланом сидели на палубе под натянутым тентом и молча любовались морем, небом, которое окрашивал закат, и удаляющейся линией берега. Говорить не хотелось даже мне. Я боялась разрушить очарование этой стадии отношений, когда еще ничего не сказано, но уже все понятно. Приглашение на прогулку, отсутствие посторонних, его внимание ко мне были красноречивее и важнее всяких слов и комплиментов. Иногда мы обменивались жестами, привлекая внимание друг друга к птице, парящей над яхтой или к облаку, окрашенному в закатные цвета. Постепенно, наглядевшись на морские пейзажи, Алан стал все дольше задерживать взгляд на мне. Я почувствовала необходимость сменить обстановку, добавить чего-нибудь динамичного, например музыку. Поэтому встала и, чуть прихрамывая, пошла к рубке, чувствуя взгляд Алана на моей пикантно-обнаженной спине.

— Сеньор Хорхе, можно включить музыку? — с ученической вежливостью спросила я.

— Конечно, сеньора! Какие пожелания? — почти не поворачивая головы, ответил капитан.

— Может быть, у вас есть диски Хосе Падила? — неуверенно спросила я.

На этот раз капитан повернулся и сказал, с интересом глянув на меня:

— Наши музыкальные вкусы совпадают. Вы что, бывали на Ибице в кафе «Дель Мар»?

— Еще нет, но мечтаю, — призналась я.

— Что вы думаете по поводу «Навигатора»? — предложил капитан.

— Прекрасная музыка и очень подходит для нашего путешествия, — искренне обрадовалась я.

И через несколько мгновений пульсирующие звуки наполнили окружающий мир. Это был как раз тот случай, когда мощность колонок музыкального центра нужно использовать полностью. Я вернулась на палубу. Алана не было, а музыка так волновала меня, так заводила, что мои руки и ноги сами стали двигаться в танце. Этот первый трек «Навигатора» я знала наизусть и танцевала под него не раз, но никогда не слышала его так громко, чтобы каждый звук отдавался не только в ушах, но и во всем теле. Когда музыка сменилась, я остановилась и обернулась. Алан стоял на корме, а рядом с ним был матрос, держащий в руках поднос с напитками. Это было очень кстати.

— Джин с тоником? — спросил Алан.

— Да, с лимоном и со льдом, — одобрила я его выбор напитков и вскоре уже громыхала кубиками о толстые стенки бокала.

Марина присоединилась к нам, и мы начали обмениваться морскими впечатлениями, причем как только мы заговорили, невидимая рука убавила громкость, и музыка зазвучала приятным фоном. Значит, капитан наблюдает не только за командой, но и за пассажирами? Но я ошиблась, капитан наблюдал не за пассажирами, а за пассажиркой. Когда Алан пригласил его присоединиться к нам и рассказать о нашем маршруте, он передал управление вахтенному и с удовольствием ответил на наши вопросы, причем его выразительные глаза все чаще останавливались на Марине. Она выглядела чудесно: глаза сияли, настроение было безмятежное, она немного кокетничала.

Через какое-то время Хорхе пригласил нас в рубку. Мы с Аланом вежливо взглянули на штурвал, навигационные приборы и вышли, попросив сделать музыку погромче. Марина осталась и продолжила задавать вопросы на морскую тему. Последние два трека «Навигатора», который продолжал звучать, были особенно хороши. Я встала у бортика лицом к морю, давая Алану возможность подойти ко мне ближе. Это всегда легче сделать, если человек стоит спиной, не надо преодолевать сопротивление чужих глаз. Но он не обнял меня за плечи, как мне хотелось, а окликнул, забавно путая ударение в моем имени:

— Томб! — Я вопросительно полуобернулась к нему. — Тебе нравится здесь? — спросил он, явно не совсем то, что собирался.

В ответ я только блаженно зажмурилась. Мы говорили на английском, в котором отсутствует грамматическая разница между «ты» и «вы», но в интонации было столько интимного, что я не сомневалась, что он хотел сказать именно «ты». Алан медленно взял мою руку, лежащую на перилах яхты, и поднес к губам. Этот старомодный жест вежливости современный стильный мужчина превратил в нечто волнующее, не уступающее по значимости первому поцелую. Я чуть откинулась назад и почти коснулась его плеча спиной, но прищелкнула пальцами свободной руки и стала двигаться в такт музыки.

Музыка закончилась и в наступившей тишине вдруг из динамиков прозвучал голос Марины, слегка искаженный микрофоном:

— Гости яхты «Бьюти», ответьте рубке!

Мы с Аланом приветственно закричали.

— Предлагается остановиться и искупаться в самой теплейшей и самой чистейшей воде! — Марина явно резвилась. — Согласны?

— Bay! — Мы пытались изобразить рев восторженной толпы.

— Команде и пассажирам объявляется пятиминутная готовность, — Марина передала микрофон капитану, и тот выключил громкую связь.

Мы с Мариной взяли сумки и пошли надевать купальники. Внизу располагалась самая комфортабельная часть яхты. Салон-гостиная с мягкими диванами, маленькой круглой барной стойкой и толстым пушистым ковром на полу. За салоном был вход в гостевые каюты, одну из которых нам предупредительно открыл появившийся откуда-то матрос. Оставшись одни, мы смогли обменяться впечатлениями.

— Как нога? — спросила Марина, имея в виду нечто совершенно другое.

— Боюсь, что я слишком много танцую, надо бы поберечь ногу и полежать, — в тон ей поделилась я моими планами.

— Ну вот искупаемся, и я отправлю тебя на покой. Алан будет тебя развлекать? — Марина решила обойтись без загадок.

— Не знаю. Смотрит очень хорошо, не отходит, но целует пока только руки, — поделилась я своими успехами.

— А что же ты хочешь в такой романтической обстановке, чтобы он тебя сразу за талию хватал и в постель тянул? — возмутилась она. — Не торопи события.

— А как капитан? — я перешла в наступление.

— Капитан на работе, не забывай. Но очень мил. Готов показать мне, как управлять яхтой и даже дать попробовать, — Маринин голос выдавал некоторую гордость, которую она испытывала, завоевав сердце этого роскошного красавца. — Купаться-то, между прочим, запрещено, это для нас делают исключение, — добавила она.

— А как мы будем в воду спускаться? Я с бортика не прыгну, боюсь. А обратно как? Не забывай, у меня больная нога! — заволновалась я.

— Не переживай, я тоже с бортика прыгать не буду, у них есть такой… ну, в общем, увидим. Готова?

— Посмотри, порядок? Я хочу парео накинуть.

— Я тоже, давай завяжем по-разному.

Яхта стояла, залитая с одного борта ярким закатным солнцем и отбрасывая на чуть зыбкую морскую гладь длинную густую тень. Алан ждал нас, стоя на палубе в плавках, с полотенцем на плече. Он выглядел так, как мне хотелось и как я его себе представляла. Прямые плечи, длинная шея, слегка покрытая загаром грудь, рельефные мышцы живота и узкие мальчишеские бедра. Единственной заметной растительностью на его теле был темный клинышек волос, выступающий над резинкой плавок и доходящий до пупка. Самой могучей частью его фигуры были руки с тонкими запястьями и накачанными мышцами плеч. Не знаю, был ли он доволен моим видом в купальнике, но я большего и желать не могла. Мы подошли к борту. Матрос открыл какую-то калиточку и сбросил веревочную лестницу с теневой стороны яхты. Марина, как инициатор этого дела, стала спускаться первой. Хотя конец лестницы и уходил в воду, на последних ступеньках она отпустила руки и прыгнула. Через мгновение вынырнула, но за то время, что она была под водой, с ней произошла разительная перемена. В воду погрузилась безмятежная веселая женщина, а вынырнула испуганная, с ужасом в глазах. Изменение произошло так быстро, как будто она встретила под водой морское чудовище.

— Что с тобой? — крикнула я.

В ответ раздались какие-то булькающие звуки и заикания, а потом и клацание зубов. Я рванулась по лестнице вниз, забыв в этот момент обо всех. Так же сильно я испугалась за Марину однажды летом, когда у меня на глазах ей на вдох в горло попала оса. Зная ее склонность к отекам от укусов, я, пока она кашляла, мысленно уже вставляла ей в горло дыхательную трубку, сделав разрез на горле кухонным ножом. У меня было чувство, что спасти ее могу только я, и единственное, что меня смущало, успею ли я найти трубочку для коктейлей, чтобы вставить в разрез, если она начнет задыхаться. Глядя на полные ужаса глаза подруги, я, не задумываясь, бросилась ее спасать. Прыгнув в воду, подплыла к ней и посмотрела туда, куда смотрели ее полные страха глаза. Высоко, даже очень высоко над нами вздымался отвесный борт яхты, который то накренялся на нас, казалось, вплотную, то отступал. Окружала нас не тихая голубая морская вода, а какая-то черная субстанция, колеблющаяся, как студень, в трех измерениях. Волн не было. Были какие-то страшные изломы и струение воды. Борт, казалось, был недостижимо далеко, а вода таила какие-то смутные и потому еще более пугающие опасности.