Огонь в камине трещал и уютно освещал помещение. Паскаль вполуха слушал трескотню Мими.

— Ой, папочка, будет карнавал, а у меня нет маски! Можно я наряжусь кенгуру? Я видела в прокате смешной костюм, просто отпад!

Паскаль только кивал в знак согласия, мол, делай что хочешь.

Вот парадокс, казалось бы, радуйся: каникулы, родная дочь под боком, снежные Альпы, уютный деревенский отель. Чего еще надо для счастья в канун Нового года?

Выяснилось, что все это без Розы утратило цену. Как-то незаметно она вошла в его жизнь настолько, что стала необходима — всегда. И в серые будни, и в радости, и в горе. Он вспомнил, что, когда хоронили его отца, он от горя был не в состоянии ни на что реагировать, и Роза взвалила на свои хрупкие плечи все печальные похоронные хлопоты. А праздники, особенно такие, как Рождество и Новый год, с энергичной, излучающей радость Розой становились еще краше. Это следовало признать!

И сейчас он сильно переживал, потому что Роза исчезла. Паскаль телефон оборвал, а Роза принципиально не отвечала. Ни на домашний, ни на мобильный. Паскаль проклял все на свете. Идиот! Да разве можно уезжать от любимой жены в новогоднюю ночь? Вот теперь и кукуй без нее! Наверняка она улетела в Москву!

Паскаль зажмурился от пронзительной боли в сердце.

Новый год неумолимо надвигался на заснеженный альпийский городок.

Около десяти вечера Паскаль, вспомнив, что в Москве уже полночь, разыскал в записной книжке телефон московской квартиры и оставил, как говорят французы, мессаж: «С Новым годом! Люблю. Всегда твой. Паскаль».

Возвращались домой пьяные и счастливые. Ветка — от переполнявшего ее энтузиазма (столько новых друзей!), Стив — от морального удовлетворения (вывел в «свет» жену!) ну а про Барба и говорить нечего: зацелованный и закормленный (может, теперь так будет всегда?!).

Автоответчик гудел от многочисленных посланий.

— Happy New Year! — Это родители Стива.

— Будьте здоровы! Успехов тебе, Стив. Пусть в твоем бизнесе все идет как по маслу, — желали его приятели из Сан-Франциско.

— Веточка, Стивик, Барбусик! С Новым годом! Будьте счастливы! Ура-а-а-а!

«А это же целый „уральский хор"!» — засмеялась Ветка, узнав искаженные расстоянием голоса подруг Ирки и Розы и далекие завывания насчет «в лесу родилась елочка…» еще нескольких непонятных голосов.

«Спасибо, родные! — Вета даже прослезилась, а потом позавидовала, что подружки вместе справляют Новый год. — Я тоже с вами хочу!»

Легли спать под утро, усталые, довольные (натанцевались на целый год вперед!).

Солнечный диск, вынырнувший из темноты, мгновенно залил ярким светом остров Кауаи и залив Валилуа. Тропический зной лениво опускался на притихший после бурной ночи городок.

С наступившим вас, граждане гавайцы!

— Ирка, ты с ума сошла! Я же на диете!

Роза, поневоле примкнувшая к традиции лаконичных французских меню, не могла оторвать взгляд от накрытого стола, заставленного тарелками: батареи бутылок, несколько салатов, бесчисленные закуски, огромное рыбное блюдо, украшенное свежей зеленью, а на другом краю такое же с мясной нарезкой (вдруг кто-то рыбу не любит!), тут же на маленьких длинненьких подносиках теснились бутерброды с икрой — красной и черной.

— Ничего себе, какая роскошь! Сто лет такого не ела! — облизнулась Роза и устремилась на кухню, где в огромной кастрюле источал аромат великолепный украинский борщ.

— Борщ? На новогодний стол? Ирка, ты и впрямь не в своем уме!

— А что делать? Ванечка заказал! Он его обожает и больше есть ничего не желает! — засмеялась довольная Ирка.

— Прямо кич какой-то! Еще бы пельмени начала лепить!

— Ну нет! На пельмени у меня нет сил. Хоть стреляйте!

Раздался звонок в дверь. Народ подтягивался. Часы показывали десять часов.

— Ну что, господа-товарищи, а также леди и джентльмены, выпьем за старый год и, чтоб не говорить плохо, как о покойнике, лучше промолчим и помянем…

Все засмеялись шутке дяди Пети, соседа по лестничной площадке, и выпили, конечно, водки! Французское шампанское охлаждалось в специальном ведерке, его время наступило за пять минут до полуночи.

— Что там говорит президент?

— Да ну его!

— Приготовились! У всех налито?!

Грянули куранты.

— Ура! С Новым годом!

Подвыпившая компания протиснулась на балкон. Оттуда был виден новогодний салют над Красной площадью. Такие же зеваки с других балконов выкрикивали:

— С Новым годом!

— И вас, товарищи, простите, господа!

Ира пошла посмотреть, не разбудили ли Белочку шум и пьяные крики.

— Ну надо же, спит! С Новым годом, мой ангел! — поцеловала Ирка дочурку. — Спи, сладкая, спи!

Гости расходились. Московское раннее утро было неприветливым и ветреным. Роза с Иркой тихо и споро убирали посуду.

— Ты, моя дорогая, десять раз не права! Это его ребенок!

— А я его жена! — упрямо твердила Роза. Она злилась, понимая, что не права.

— Иди позвони ему!

— Ну нет! Он сам мог это сделать.

Она достала из сумочки телефон и тут же радостно завизжала на всю квартиру:

— Ирик, мне поздравление от него! В двенадцать ночи! — И она радостно обняла подругу. — Ну как же я не увидела? Я смотрела каждую минуту!

— Паскаль, любимый! — кричала она через минуту в трубку по-французски. — Бонн анне! С Новым годом! Тоже очень люблю!

Юрий Верховский возвращался домой в Нью-Йорк. Семичасового перелета над океаном он не заметил. Проспал. Неудивительно — после бдения в аэропорту, совещания, церемонии закладки фундамента еще и ночи в ресторане. К позднему завтраку партнеры вновь заказали шампанского.

Самолет был полупустой: ну кто же летает первого января! Праздник как-никак!

Юрий поморщился, не любил он праздники с младенчества. В интернате, где прошло его детство, всех ребят забирали на каникулы. Всех. Кроме Юры. У него никого не было. Юрочке Верховскому было полтора года, когда его родители — студенты — погибли нелепой трагической смертью. Несчастный случай произошел на озере Иссык-Куль в Киргизии, куда они поехали по комсомольской путевке с группой спортсменов. Во время соревнований две моторки врезались друг в друга на полной скорости. Пять человек погибли. Среди них были Петя и Лена Верховские. Было им на двоих чуть больше сорока. Бабушек-дедушек не сыскалось, сгинули в огне неспокойного времени: кого немцы убили, кого свои доконали.

В общем, круглый сирота. Но, надо сказать, несчастным он себя никогда не чувствовал. Он просто не знал, что такое быть счастливым в семье, а в остальном все было не так уж и плохо. Советское обычное детство: школа, техникум, институт, работа на «режимном» предприятии. Женился по любви на такой же детдомовке, родилась дочка, назвали Машенькой, в честь матери Юрия, от которой осталось лишь несколько снимков. Но вот парадокс — семьи не получилось! Казалось бы, каждый детдомовец мечтает о своей семье, ну а на деле отсутствие опыта строительства семейных отношений, полуказарменная жизнь, «колхозная собственность» на игрушки и книжки — все это накладывает отпечаток на всю последующую жизнь.

Оказывается, не так-то просто жить, когда твоя семья — это сто двадцать человек, живущих под одной крышей, а родители — коллектив педагогов! В итоге единственная дочь Верховского при живых благополучных родителях выросла с ощущением сиротского одиночества.

Юрий отбросил упавшую на лоб прядь и поморщился: не любил вспоминать прошлое.

Что толку расстраиваться: дочь выросла и теперь «папочку-мамочку» знать не желает. Правда, от денег не оказывается! Вот такая «веселая» история.

Самолет приземлился в аэропорту имени Джона Кеннеди поздним вечером. Юрий Верховский не спешил домой. В большой квартире на Манхэттене его никто не ждал.

— Да, Юрий! — Ветка быстро сделала пометку в блокноте. — Разумеется, мы немедленно пошлем им все данные. Счета подготовим к завтрашнему дню. Рада была вас слышать. Спасибо, передам.