К моменту выпуска из училища многие родственники Бориса Смысловского уже находились на фронте. В августе 1914 г. русская армия еще не была до конца отмобилизованной. Но Ставка Верховного Главнокомандующего (генерал-адъютанта великого князя Николая Николаевича-младшего) с первых же дней боевых действий стремилась всячески продемонстрировать верность союзническим обязательствам перед Францией.
Как известно, Главнокомандующий Северо-Западным фронтом, генерал от кавалерии Я. Г. Жилинский пытался воплотить в жизнь план по уничтожению живой силы 8-й германской армии на территории Восточной Пруссии, с тем, чтобы в ходе дальнейших наступательных операций продвигаться в направлении на Берлин. В состав фронта входили две армии: 1-я «Неманская» под командованием генерал-адъютанта П. К. Ренненкампфа, и 2-я «Наревская» под командованием генерала от кавалерии А. В. Самсонова. События разворачивались, увы, самым неблагоприятным образом. В ходе кампании были полностью уничтожены основные силы 2-й армии – XIII, XV корпуса и 2-я пехотная дивизия XXIII корпуса, а 1-я армия вынуждена была с потерями отступить с территории Восточной Пруссии.
Отец Бориса Алексеевича воевал в составе 2-й армии генерала А. В. Самсонова. В сентябре 1914 г., в сражении под Танненбергом, он командовал артиллерийским дивизионом, был ранен и попал в немецкий плен, где пробыл до осени 1918 г.[18]
Последний раз в жизни Смысловский видел своего отца в августе 1914 г., перед тем, как Алексей Константинович уехал на фронт. В последующем они поддерживали между собой переписку, пока она не прервалась в конце 1920-х гг. Нужно также отметить, что под началом Алексея Константиновича, когда он командовал батареей в артиллерийской бригаде, служил подпоручик Солженицын – отец писателя А. И. Солженицына. Позже Александр Исаевич в ярких и запоминающихся тонах расскажет об отце Бориса Алексеевича и его братьях на страницах своего романа-эпопеи «Красное колесо. Узел I. Август четырнадцатого»[19].
Пока Алексей Константинович находился в плену, за Борисом Алексеевичем присматривал его дядя – генерал-лейтенант Евгений Константинович Смысловский. Благодарный племянник не раз его вспоминал добрыми словами: «Я хорошо знаю этот период войны… Старший брат моего отца, генерал-лейтенант Евгений Смысловский, инспектор артиллерии Войск императорской Гвардии – Особой армии… был в это время, т. е. к началу войны – помощником начальника Главного Артиллерийского Управления у генерала Кузьмина-Караваева»[20].
Перед глазами ровесников Бориса Смысловского было множество достойных примеров мужества на передовой, показанных детьми великих князей. Так, в конце сентября 1914 г. в бою у Самбора погиб князь императорской крови, корнет Лейб-гвардии Гусарского полка Олег Константинович, сын великого князя Константина Константиновича. В том же 1914 г. получил орден Св. Георгия и великий князь, флигель-адъютант, поручик Лейб-гвардии 2-го Стрелкового Царскосельского полка Дмитрий Павлович. Зная о примерах такого рода, молодые дворяне-офицеры считали немыслимым отсиживаться в тылу. И не случайно, когда Борис Алексеевич прибыл в войска, он не остался в штабе, а получил командную должность в Лейб-гвардии 3-й артиллерийской бригаде, в составе которой участвовал в боевых действиях[21].
Увы, клеветнические измышления некоторых недостойных бывших соратников Смысловского несколько оттенили правду о его личности. Особенно на этой ниве «потрудился» бывший генерального штаба полковник Сергей Николаевич Ряснянский, с которым Смысловскому довелось служить в конце Второй мировой войны. Ряснянский не жалел грязи, пытаясь унизить Бориса Алексеевича: «Во время Первой мировой войны он был на фронте очень мало и быстро “устроился” в штаб Гвардейского корпуса при своем дяде инспекторе артиллерии…»[22].
На самом деле Смысловский доблестно воевал на фронте в составе 2-й батареи Лейб-гвардии 3-й артиллерийской бригады. За участие в боях он был награжден орденом Св. Анны 4-й степени «За храбрость». Особенностью этой награды являлось то, что офицеры носили ее на эфесе своего холодного оружия. Награжденные получали право носить на своей сабле и темляк из ленты ордена Св. Анны. Смысловский был также награжден орденом Св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом, орденом Св. Анны 3-й степени с мечами и бантом и орденом Св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом. Конечно же, награды достались молодому подпоручику непросто: он был несколько раз контужен[23].
Доблестно воевали и другие Смысловские. Так, дядя Бориса Алексеевича, полковник Михаил Константинович Смысловский, был награжден орденами Св. Анны 2-й (с мечами), 3-й (с мечами и бантом) и 4-й степени («За храбрость»), орденом Св. Станислава 2-й степени с мечами, орденом Св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом. Другой дядя Бориса Алексеевича – командир дивизиона 33-й артиллерийской бригады полковник Всеволод Константинович Смысловский был кавалером ордена Св. Георгия 4-й степени, Георгиевского оружия и орденов Св. Владимира 3-й и 4-й (с мечами и бантом) степени, ордена Св. Анны 2-й степени (с мечами), ордена Св. Станислава 2-й степени[24].
Надо сказать, что очень многие заслуженные кадровые офицеры погибли или выбыли из строя уже к концу первого года войны. Как вспоминал генерал-лейтенант А. И. Деникин, «роты выступали в поход иногда с 5–6 офицерами. Так как неизменно при всех обстоятельствах кадровое офицерство (потом и большая часть прочих офицеров) в массе своей, служило личным примером доблести, бесстрашия и самоотвержения, то, естественно, оно было в большинстве перебито»[25]. Поэтому офицерский корпус стал активно пополняться простолюдинами – выходцами из крестьян и мещан.
Смысловский был молодым офицером, получившим производство уже в ходе военных действий, что, однако, не означает, что он был плохим командиром. Он знал, как доблестно воюют братья его отца, и брал с них пример. Кроме того, Борис Алексеевич принадлежал к дворянскому сословию. Хотя доля дворян среди выпускников военных училищ и школ прапорщиков в период Первой мировой войны была очень невелика (по подсчетам историка С. В. Волкова, она не достигала и 10 %[26]), Смысловский ощущал себя офицером, принадлежащим к воинской касте, что накладывало на него дополнительную ответственность, чтобы не уронить честь мундира и не опорочить доброе имя своего рода.
Во второй половине 1916 г. Борис Алексеевич, хорошо проявивший себя в ходе боевых действий, был переведен на штабную должность. На штабной работе он находился несколько месяцев, и зарекомендовав себя с самой положительной стороны, получил направление на ускоренные курсы штабных работников, открытые при Николаевской академии Генерального штаба в Петрограде. Именно в столице Смысловского застала Февральская революция, которая и помешала ему завершить обучение[27].
В огне Гражданской войны и на чужбине
Февральские события 1917 г. представляли очередной этап в борьбе деструктивных революционных сил с российской государственностью. Это был поистине трагический момент, повлекший за собой прорыв на политическую арену элементов, чьи цели и задачи были связаны с уничтожением традиционных ценностей и, в конечном итоге, всей европейской цивилизации. Процесс распада одной из великих мировых держав вошел в финальную стадию, а его печальным итогом стала грандиозная катастрофа, постигшая русский народ в XX в.
