Советские партизаны создали большие проблемы для 18-й и 16-й армий. Почти все дороги, находившиеся в их тылу, подвергались налетам и нападениям. Действия партизан затрудняли и управление войсками. Генерал-фельдмаршал фон Лееб, который ранее часто совершал поездки в штабы армий, корпусов и даже дивизий, для того, чтобы на месте решать неотложные вопросы, счел за благо, опасаясь партизан, прекратить эти поездки, несмотря на то, что обычно его сопровождал большой вооруженный эскорт[248].
Командование сухопутных сил Германии, обеспокоенное действиями партизан в тылу группы армий «Север», особенно 16-й армии, потребовало от Лееба принять все зависящие от него меры по уничтожению «бандитов». Одновременно оно направило на северный участок германо-советского фронта новые охранные войска. Фельдмаршал фон Лееб провел совещание и подписал план по подавлению партизанского движения. Во всех штабах – от дивизии и выше – выделялись специальные офицеры-контрразведчики. В штабах полков и батальонов тоже появились офицеры контрразведки, ответственные за организацию борьбы с народными мстителями. Войскам предлагалось в случае нападения партизан немедленно прочесывать окружающую местность, привлекая для этого поисковые команды с собаками. Приказ обязывал выявлять и арестовывать коммунистов, комсомольцев, советских служащих, их родственников[249].
Поздней осенью 1941 г. в объединениях группы армий «Север» (так же как и в группах армий «Центр» и «Юг») стала налаживаться система проведения крупных антипартизанских мероприятий. Разработка операций возлагалась на оперативные отделы («1 А») армейских штабов. В своей деятельности они опирались на информацию, добытую отделами «1 С», которые к тому моменту представляли собой одну из важнейших штабных структур, уделявшей все больше и больше внимания контрразведывательной работе.
Выделение офицеров-контрразведчиков (абвер-офицеров) привело к усилению системы обмена развединформацией по антипартизанским вопросам. При штабе армии находился офицер из отдела «1 С». Он был связан со всеми разведывательными структурами, в частности – с диверсионными и контрразведывательными группами, с офицерами отделов «1 С» корпусов, дивизий и полков. абвер-офицер отдела «1 С» армии также контактировал с тайной полевой полицией (ГФП), полицией безопасности и СД, с абвер-офицером тылового района армии и лицами, отвечавшими за борьбу с партизанами в полевых и гарнизонных комендатурах[250].
Офицеры абвера, служившие в отделах «1 С» подчинялись начальнику отдела «1 С» армии и получали от него приказы. Отдел «1 С» состоял из начальника, его заместителя, 3–4 офицеров, 5–6 зондерфюреров в офицерском звании, знавших русский язык, 14–20 писарей, радистов, делопроизводителей и т. д.
Отдел «1 С» армии обычно находился в нескольких километрах от штаба армии в небольшом населенном пункте, охрана которого не представляла больших сложностей. К примеру, в октябре 1941 г. офицер отдела «1 С» 18-й армии находился в Сиверской. А после того, как советской разведке удалось установить регулярное наблюдение за ним, он был переведен в село Лампово, находившееся в 6 км от Сиверской[251].
Отдел «1 С» располагал значительной агентурой – не менее 100 человек. Все агенты были сведены в резидентуры. В распоряжении резидента обычно находилось от 10 до 20 агентов, а также некоторое число завербованных осведомителей. Еженедельно резидент предоставлял в отдел «1 С», через курирующего офицера абвера, сводку о проделанной работе. Проверку резидентов осуществляли агенты-контролеры и офицеры абвера из других подразделений.
Резидентуры, как правило, были приписаны к местным и полевым комендатурам или какой-либо воинской части. Там резидент получал для себя и своих агентов вещевое имущество и продовольствие, дрова, табак и другие необходимые вещи. Резидент отчитывался о расходе средств своему офицеру-куратору из отдела «1 С». Если резиденту требовалась провести какую-либо небольшую операцию или арест, то комендатура предоставляла в его распоряжение отделение или взвод немецких солдат[252]. При необходимости резидентам выдавалось оружие – пистолеты, автоматы, гранаты.
С конца 1941 г. при отделах «1 С» стали формироваться боевые роты разведчиков, в основном из бывших советских военнопленных, а также, в соответствии с «Основными положениями по борьбе с партизанами», подписанными 25 октября 1941 г. командующим сухопутными силами Германии генерал-фельдмаршалом фон Браухичем, истребительные и охотничьи команды (zerstörungskommandos; jagdkommandos). Численность русских рот составляла от 100 до 200 человек, и принимались туда исключительно добровольцы. Эти роты быстро превратились в спецподразделения по борьбе с партизанами[253].
В конце декабря 1941 г. при штабе 18-й армии, в селе Лампово, дислоцировалась русская рота численностью 200 человек. Подразделением командовали бывший старший лейтенант РККА Полетаев и бывший лейтенант РККА Сушко. В дальнейшем масштаб использования русских коллаборационистов в операциях против «народных мстителей» все более возрастал. В 1943 г. при отделах «1 С» корпусов 18-й армии (I, XXVIII и XXXVIII) действовали русские антипартизанские роты (четыре взвода по 25 человек в каждом). Как отмечал начальник Управления НКГБ СССР по Ленинградской области, комиссар госбезопасности 3-го ранга П. Н. Кубаткин, «в задачу “русских” групп корпусов входит ведение негласной агентурной работы среди местного населения, проживающего в районе дислокации корпусов, а также выявление и физическое уничтожение групп партизан и разведчиков»[254].
Русские роты находились под общим командованием немецких офицеров или зондерфюреров, но при выполнении боевых задач подразделениями командовали русские (бывшие советские) офицеры. С 1942 г.[255] русских офицеров абвера зачисляли в 1001-й гренадерский разведывательный полк, в котором они числились независимо от того, где проходили службу[256].
Убедившись, что эпизодическими мерами подавить партизанское движение невозможно, командование группы армий «Север» отдало приказ о проведении крупных антипартизанских экспедиций. Первая такая операция была проведена в начале декабря 1941 г. в тылу 16-й полевой армии (584-й тыловой район). Возглавлял группировку сил и средств комендант тылового района генерал-лейтенант Курт Шпейман. Задача сводилась к тому, чтобы полностью ликвидировать Ашевско-Белебелковский «партизанский край», откуда постоянно исходила угроза для немецких коммуникаций[257].
Группировка Шпеймана формировалась из самых разных частей, зачастую мало подготовленных к ведению антипартизанских действий. Так, группа «А» (наступала из Локни) состояла из двух рот – одна из 281-й охранной дивизии и вторая (обеспечения) из 572-го моторизованного батальона. В группу «В» (наступала из Холма) входили: 101-я рота химзащиты, рота 869-го стрелкового батальона, рота 561-го батальона полевой жандармерии, рота 87-го строительного батальона и часть роты обеспечения из 572-го моторизованного батальона. Группу «С» (наступала из Старой Руссы) составляли две роты 615-го охранного батальона, две роты 87-го строительного батальона, полроты 561-го полевой жандармерии, рота оперативного назначения, рота эстонской вспомогательной полиции, рота обеспечения 573-го моторизованного батальона, а также рота СС «Шпицки». Группа «D» (наступала из района Старой Руссы) комплектовалась из следующих подразделений: двух рот 281-й охранной дивизии, роты 2-го резервного полицейского батальона, роты латышской вспомогательной полиции, строительной роты базы Люфтваффе в г. Дно, кавалерийского эскадрона (парк армейских лошадей № 561)[258] и роты охраны армейского склада в городе Старая Русса. С воздуха группировка поддерживалась бомбардировочной авиацией. Численность немецких сил составляла 4 тыс. человек. Им противостояло примерно 1500 «народных мстителей»[259].
